Юрий Ячейкин - Груз для горилл Страница 15

— Господин коронер ее величества, — льстиво усмехаясь, промолвил богослов, — по государственному делу хочет дознаться, на каком основании было присвоено звание магистра искусства бывшему нашему выпускнику Кристоферу Марло?

Сэр Уолтер с презрением глянул на него, однако, к утешению Сэма, подчинился.

— Что ж, это можно сейчас же выяснить, — сказал он и открыл сейф, вмонтированный в стену. Оттуда он вынул толстенную книгу-тетрадь правительственных постановлений и приказов, полистал ее, отыскивая нужную страницу, и протянул Джону: — Прошу, коронер, читайте. Этот приказ Тайного совета не требует никаких комментариев.

Джон Шорт читал, а из-под его руки заглядывал слишком любопытный доктор богословия, тяжело дыша вонючим чесноком, которого с утра наелся, боясь, вероятно, чумной эпидемии, лютовавшей в Лондоне:

„Принимая во внимание слухи, будто Кристофер Марло имеет намерение сбежать через пролив в Реймс и там остаться, Их Светлости считают необходимым засвидетельствовать, что такого намерения у него нет; наоборот — во всех своих действиях он вел себя разумно и верно, чем оказал ее величеству значительные услуги, и достоин высокой награды за свою верную службу. Их Светлости пожелали, чтобы эти неверные слухи были прекращены всеми возможными способами и чтобы ему было оказано всевозможное содействие в присуждении научной степени, которую он должен принять во время ближайшего торжественного акта; ибо Ее Величество не желает, чтобы кто-либо, занятый, как он, делами, касающимися блага своей страны, мог быть оклеветан людьми, которые ничего об этих делах не ведают“.

Джон закрыл книгу и старательно защелкнул серебряные застежки, а затем сказал, подавая ее сэру Уолтеру:

— Славный он человек, господин…

— Именно! — медовым голосом отозвался его преподобие Сэм. — И я говорил господину коронеру, что Кристофер Марло — достойный и добропорядочный молодой ученый, украшение колледжа Тела Христового. Такими студентами Кембридж может только гордиться!

Джон Шорт уставился на него и от негодования даже онемел, а когда пришел в себя, во весь голос воскликнул:

— Ну и сволочь же Вы, святой отец! Вы же лживы, Ваше преподобие, будто злой пес!

Доктор богословия побелел. А эта парочка еретиков, никого не стесняясь, ну прямо как развращенные студенты, издевательски и унизительно засмеялась ему, преподобному Сэму, в глаза…

…Джон Шорт гнал коня домой и мысленно перебирал ход событий, о которых узнал. Выходило так, что Кристофер Марло исчезал именно в те годы, когда происходило что-нибудь очень важное.

1586 год — раскрытие заговора Бабингтона…

1587 год — казнь королевы Марии Стюарт…

1588 год — уничтожение Непобедимой Армады…

1589 год — уничтожение Католической лиги…

И этот, 1593 год — Кристофер Марло навсегда исчез.

Теперь Джон Шорт уже не имел никакого сомнения, что в маленьком Дептфорде произошло значительное политическое преступление. Убили, негодяи, Криса! При самозащите… Теперь он выяснит, кого же защищали убийцы своим преступлением. Он докопается, почему один экземпляр рукописи „Герцога Гиза“ украли, а другой сожгли. Все выяснит… Не виселица, а топор палача ждет убийц…

Поздно вечером 1 июня 1593 года забрызганный грязью и уставший Джон Шорт вернулся в спящий Дептфорд.

Следствие прекращается

Это произошло 30 мая 1593 года…

…Дептфордский коронер Джон Шорт еще издалека услышал раскатистый, пронизанный неподдельной злостью голос капитана и богатого купца Московской компании Энтони Марло:

— Эй вы, на юте! А ну, быстрее загружайте трюм, загружали бы вами черти котлы в пекле!

Капитан гремел — работа на корабле кипела.

На верхней ступеньке трапа сидел подавленный, хмурый Джон Хинт с трубкой в зубах и черной бутылкой рома на коленях. Конец его деревяшки, окованный медью, торчал словно ствол мушкета.

Когда коронер приблизился, он сказал ему, как будто они уже продолжительно разговаривали:

— Напрасно парни привели тех душегубов к тебе…

— А чего их жалеть? — удивился Джон Шорт, однако не удивляясь тому, что Хинт знает об убийстве: в маленьком Дептфорде все новости распространяются вмиг.

— Это уж точно, поторопились, — так же задумчиво продолжал седой боцман. — Им бы сейчас сушиться на солнышке, болтаясь на рее „Золотой лани“. Скажу я тебе, Джон, если бы тут был адмирал Дрейк, он бы собственноручно накинул им петли на шеи. Сэр Френсис любил бедолагу Кита…

— Если они виновны, от виселицы не уйдут! — твердо пообещал Шорт.

— Но на рее — видней, — со знанием дела разъяснил ему бывший пират. — Не следует, Джон, пренебрегать великолепными обычаями джентльменов удачи.

Неожиданно их внимание привлекла небольшая кавалькада всадников, которая во весь опор мчалась к берегу. Кони были взмылены, видать, бежали издалека, но всадники не уставали их подгонять. Возглавлял отряд розоволицый офицер в бархатном берете с белыми перьями, красном плаще и высоких кожаных ботфортах. Из-под плаща поблескивал на солнце дорогой отливающий синью панцирь и золотой эфес рыцарской шпаги, в притороченных к седлу кобурах торчали пистолеты. За офицером торопилось полдюжины солдат в лохматых медвежьих шапках, надвинутых на самые брови.

— Коронер Шорт? — спросил офицер, сдерживая на причале разгоряченного коня, который возбужденно бил копытами по деревянному настилу.

— Так точно, сэр! — ответил Джон.

— А, будь Вы неладны! Я Вас еле нашел…

— А что у Вас произошло, благородный сэр?

— У меня — ничего, а вот у Вас сегодня произошло убийство.

— Я знаю об этом, сэр, — спокойно ответил Джон. — Убийцы задержаны, и я провожу расследование.

— Прошу немедленно передать мне дело, вещественные доказательства и задержанных! — властно приказал незнакомец.

— На каком основании, сэр? Кто вы такой?

— На том основании, что вы имеете честь разговаривать с сэром Демби — коронером двора ее величества королевы Елизаветы. Прошу подчиняться моим приказам!

— Я же говорил, что парни поспешили, — хмуро изрек Джон Хинт и приложился к бутылке: — За упокой души раба божьего Кристофера!

Однако, к его искреннему изумлению, дептфордский богатырь повел себя независимо.

— Если я не ошибаюсь, сэр, — сказал он решительно, — власть коронера двора распространяется только на семь миль вокруг от места пребывания ее королевского величества. Или не так? Может, в законе есть изменения?

Офицер усмехнулся и глянул на него прищуренными глазами.

— Вы не ошиблись и хорошо знаете закон, коронер. Я вижу, на Вас можно положиться в самых сложных делах. Но хватит разговоров!

— Но Вы еще не ответили на мой вопрос, сэр, — напомнил упрямый Джон.

— Охотно удовлетворю Ваше законное любопытство, коронер: ее величество королева Елизавета вместе с вельможным послом короля Франции Генриха Наваррского сейчас на пути из Лондона в Дептфорд. Через час будет здесь.

— Я же говорил, что корабельная рея лучше королевской виселицы, — опять ворчливо отозвался Хинт.

— А ты кто такой, старый болтун? — уставился на него сэр Демби.

Джон Хинт гордо распрямил плечи.

— Я, — медленно ответил, — боцман самого сэра Френсиса, хранитель корабля "Золотая лань" адмирала Дрейка. Эту ногу я потерял, когда мы с сэром Френсисом…

— Иди проспись! — жестко оборвал его сэр Демби. — Потому что завтра ее величество вместе с посланцем короля Франции торжественно посетит твою "Золотую лань". Гляди, как бы тебя самого не вздернули на рею за последнюю ногу.

Официальная передача дела (закон есть закон) не заняла много времени. Через полчаса Джон Шорт заглянул в корчму "Скрещенных мечей". Он был задумчив и хмур.

— Два кубка грогу, миссис Булль, горячего, — заказал Элеоноре.

— Лучше один сначала, господин, — скромно посоветовала корчмарка, — потому что второй остынет и утратит вкус.

— Не остынет, так как он — для Вас. Я угощаю.

— Что Вы, господин! Женщине не к лицу выпивка.

— Немножко и женщине можно, — авторитетно заявил Джон.

— Ну, если немножко…

Выглядела она сейчас чистой, аккуратной, спокойной, с умытым от слез лицом. Джон наблюдал, как она готовит грог, и в глазах у него было какое-то странное беспокойство, которое почему-то волновало корчмарку, даже руки стали словно чужими.

— Прошу, посидите со мной, миссис Булль, — предложил Джон. — Если Вы не возражаете, побудем вместе это время, пока никого нет.

— Спасибо, господин, — Элеонора осторожно присела к столу, на самый краешек стула. Руки спрятала под аккуратный фартук.

Джон отхлебнул из теплого кубка и с едва заметной печалью, которую не в силах был скрыть, проговорил, словно размышляя вслух: