Губерман Игорь - Игорь Миронович Губерман Страница 15

Даже пьесы на краю,

даже несколько за краем

мы играем роль свою

даже тем, что не играем.

Возможность лестью в душу влезть

никак нельзя назвать растлением,

мы бескорыстно ценим лесть

за совпаденье с нашим мнением.

Пылко имитируя наивность,

но не ослабляя хватки прыткой,

ты похож на девичью невинность,

наскоро прихваченную ниткой.

Свихнулась природа у нас в зоосаде

от липкого глаза лихих сторожей,

и стали расти безопасности ради

колючки вовнутрь у наших ежей.

Забавен русской жизни колорит,

сложившийся за несколько веков:

с Россией ее совесть говорит

посредством иностранных языков.

Глава 6

ГОСПОДЬ ЛИХУЮ ШУТКУ УЧИНИЛ,

КОГДА СЮЖЕТ ЕВРЕЯ СОЧИНИЛ

Везде, где не зная смущенья,

историю шьют и кроят,

евреи — козлы отпущения,

которых к тому же доят.

И сер наш русский Цицерон,

и вездесущ, как мышь,

а мыслит ясно: «Цыц, Арон!»

и «Рабинович, кыш!»

По ночам начальство чахнет и звереет,

дикий сон морозит царственные яйца:

что китайцы вдруг воюют, как евреи,

а евреи расплодились, как китайцы.

Везде, где есть цивилизация

и свет звезды планету греет,

есть обязательная нация

для роли тамошних евреев.

В любом вертепе, где злодей

злоумышляет зло злодейства,

есть непременно иудей

или финансы иудейства.

Евреи клевещут и хают,

разводят дурманы и блажь,

евреи наш воздух вдыхают,

а вон выдыхают — не наш.

В года, когда юмор хиреет,

скисая под гласным надзором,

застольные шутки евреев

становятся местным фольклором.

Везде, где слышен хруст рублей

и тонко звякает копейка,

невдалеке сидит еврей

или по крайности еврейка.

Нет ни в чем России проку,

странный рок на ней лежит:

Петр пробил окно в Европу,

а в него сигает жид.

Царь-колокол безгласен, поломатый,

Царь-пушка не стреляет, мать ети;

и ясно, что евреи виноваты,

осталось только летопись найти.

Любой большой писатель русский

жалел сирот, больных и вдов,

слегка стыдясь, что это чувство

не исключает и жидов.

В российской нежной колыбели,

где каждый счастлив, если пьян,

евреи так ожидовели,

что пьют обильнее славян.

Раскрылась правда в ходе дней,

туман легенд развеяв:

евреям жить всего трудней

среди других евреев.

Любая философия согласна.

что в мире от евреев нет спасения.

науке только все еще не ясно,

как делают они землетрясения.

Изверившись в блаженном общем рае,

но прежние мечтания любя,

евреи эмигрируют в Израиль,

чтоб русскими почувствовать себя.

Об утечке умов с эмиграцией

мы в России нисколько не тужим,

потому что весь ум ихней нации

никому здесь и на хер не нужен.

Вечно и нисколько не старея,

всюду и в любое время года

длится, где сойдутся два еврея,

спор о судьбах русского народа.

Что ели предки? Мясо и бананы.

Еда была сыра и несогрета.

Еврей произошел от обезьяны,

которая огонь добыла где-то.

Евреи, чужую культуру впитав

и творческим занявшись действом,

вливают в ее плодоносный состав

растворы с отравным еврейством.

Евреи размножаются в неволе,

да так охотно. Господи прости,

что кажется — не знают лучшей доли,

чем семенем сквозь рабство прорасти.

Усердные брови насупив,

еврей, озаряемый улицей,

извечно хлопочет о супе,

в котором становится курицей.

Евреи топчут наши тротуары,

плетя о нас такие тары-бары,

как если сочиняли бы татары

о битве Куликовской мемуары.

Во всех углах и метрополиях

затворник судеб мировых,

еврей, живя в чужих историях,

невольно вляпывался в них.

В любых краях, где тенью бледной

живет еврей, терпя обиды,

еврейской мудрости зловредной

в эфир сочатся флюаиды.

Всегда евреи легко везде заметен,

еврея слышно сразу от порога,

евреев очень мало на планете,

но каждого еврея — очень много.

Евреи даже в светопреставление,

сдержав поползновение рыдать,

в последнее повисшее мгновение

сумеют еще что-нибудь продать.

Глава 7

ВО ТЬМЕ ДОМОЙ ЛЕТЯТ АВТОМОБИЛИ

И ВСЕ, КОГО УЖЕ УПОТРЕБИЛИ

Творец, никому не подсудный,

со скуки пустил и приветил

гигантскую пьесу абсурда,