Клуб 12 стульев - Коллектив авторов Страница 15

— Пошел к черту! — крикнула Наташа и уткнулась лицом в подушку.

— Жаль! — вздохнул Потапов, надевая пальто. — Жаль, что мы так прощаемся…

Он не стал ждать лифта, бегом спустился по лестнице. Зеленая «Волга» стояла у подъезда.

— Долго, товарищ, — заворчал водитель. — Мне в парк пора.

— Все будет в порядке, шеф, — сказал Потапов, закурил и угостил водителя сигаретой. — Все будет оплачено. Жми в Химки.

Он приехал домой в четверть двенадцатого. Люба и Алеша уже спали. Потапов прошел на кухню, включил газ. поставил чайник. Поедая приготовленный женой ужин, он просмотрел «Вечерку». Потом, слушая спортивный выпуск «Последних известий», выкурил сигарету.

Потом он разделся и лег. Люба проснулась, хмуро посмотрела на него.

— Заставили дежурить в дружине, — сказал Потапов. — Хотел тебя предупредить, звонил несколько раз, но все время было занято. Телефон что-то барахлит. Ты мастера не вызывала?

— В школе был? — спросила Люба.

— Был. Говорил с завучем. Все будет в порядке. Спи!

Люба еще раз хмуро посмотрела на Потапова, потом отвернулась к стене.

Потапов подвинул к себе будильник — было без пяти двенадцать. Он завел будильник, поставил стрелку звонка на семь. Несколько минут он полежал с открытыми глазами, глядя в потолок и ни о чем не думая, потом повернулся на правый бок и закрыл глаза.

Ровно в двенадцать часов ночи Потапов начал сон…

Хочу харчо!

Рассказ официанта

— Самое неприятное — это когда посетитель бестолковый попадается. Скажем, иностранец… Или который наш, но по-русски не понимает. Вот на днях приходит к нам в ресторан один старик… Кто он, не знаю. В общем, в тюбетейке и халате… Старый такой, лет ему восемьдесят, а может, и больше — они там долго живут… Сел за мой столик, повертел меню и говорит мне: «Хочу харчо!» Я вежливо говорю: «Нету харчо!» Он заулыбался, головой закивал, будто понял, и говорит: «Хочу харчо!» Я объясняю: «Нету харчо!.. Там в меню написано «харчо», но это не значит, что есть харчо. Меню старое!.. Прошлогоднее меню… Заказали мы новое меню, но из типографии пока не прислали… У них с бумагой перебои… Поэтому лежит пока старое меню, в котором есть харчо, а на самом деле нет харчо!..»

Все так ему понятно объяснил, вразумительно.

А он меня выслушал, языком поцокал и говорит: «Хочу харчо!»

Я объясняю: «Нету харчо! Нету, дедушка!.. Харчо из баранины делают, а баранину сегодня не завезли… Не прислали с базы баранину! Говядину прислали… Вернее, свинину. А насчет баранины наш директор звонил на базу тому директору, но тот директор уехал куда-то.

Так что с бараниной пока неясность. А без баранины — нельзя харчо!»

Вроде бы объяснил ему. понятней нельзя. Все растолковал. А он смотрит на меня своими восточными глазками и говорит: «Хочу харчо!» Я уже нервничаю, но объясняю: «Какое харчо, дед?! Что ты пристал? Харчо готовить надо уметь, а у нас сегодня не тот повар… Клягин сегодня работает, а не Цугульков! Клягин не умеет харчо!.. Он молодой еще, практикант!.. Он только яичницу умеет… А Цугульков, который умеет харчо, он отгул взял… У него жена рожает… Он, Цугульков, запил, потому что нервничает… А без Цугулькова никак нельзя харчо!»

Уж так я этому старику все разъяснил — и жестами, и руками… И про Цугулькова так понятно показал, как тот запил, и про жену, как она рожает… Даже вспотел от напряжения.

И он вроде бы понял. Головой закивал, руку мне пожал и говорит: «Хочу харчо!»

Я весь задрожал, но взял себя в руки, спокойно объясняю. «НЕТУ ХАРЧО! — кричу. — НЕТУ! НЕ НА ЧЕМ ГОТОВИТЬ ХАРЧО!.. ПЛИТА ПЕРЕГОРЕЛА!.. ЗАМКНУЛОСЬ ТАМ ЧТО-ТО!.. ПЛЮС НА МИНУС ЗАМКНУЛСЯ!.. СГОРЕЛА ПЛИТА К ЧЕРТОВОЙ БАБУШКЕ! А МОНТЕР ТОЛЬКО ЗАВТРА ПРИДЕТ, ЕСЛИ ПРИДЕТ… ЕСТЬ ВТОРАЯ ПЛИТА, НО НА НЕЙ НЕЛЬЗЯ ХАРЧО!.. ОНА НЕ ДЛЯ ХАРЧО ПЛИТА!.. ОНА САМА ПО СЕБЕ ПЛИТА!.. Кричу я, а сам про себя спокойно решаю, что если он еще раз скажет «Хочу харчо!», то я его убью.

Он говорит: «Хочу харчо!»

В голову мне что-то ударило, пошатнулся я, заплакал.

«Пожалей, — говорю, — меня, дедушка! Я человек больной… У меня гипертония… Давление двести двадцать на сто двадцать семь, как в трансформаторе… У меня кризы бывают… У меня «неотложка» возле подъезда каждую ночь дежурит… У меня сын — заика, а внук — двоечник… Нету харчо!!»

Реву я белугой, дед тоже плачет, обнимает меня, вытирает мне слезы тюбетейкой и говорит: «Хочу харчо!»

Подкосились у меня колени, упал я.

Хорошо, официанты подбежали, подхватили.

«Плюнь ты на него, Степанов, — говорят они мне. — Не связывайся! Видишь, он не понимает ни бельмеса по-нашему! Плюнь!..»

Ну что было делать? Как еще можно объяснять?..

Плюнул я с досады и принес ему харчо.

Владимир Дворцов

Жуков

Иван Жуков, 30-летний ассистент физмата, посланный две недели тому назад на уборку картошки в дальнюю деревню, в ночь под выходной не ложился спать. Дождавшись, когда бригадир, к которому был определен на постой, его домочадцы и гости крепко заснули, он достал из хозяйского шкафа пузырек с чернилами, ручку с заржавленным пером и, разложив перед собой измятый лист бумаги, стал писать.

Прежде чем вывести первую букву, он несколько раз пугливо оглянулся на двери и окна, покосился на темный угол, по обе стороны которого были развешаны фотографии экзотических стран, вырезанные из «Огонька», и прерывисто вздохнул.

«Милый Вы наш декан, Константин Макарович! — писал он. — Поздравляю Вас с праздником и желаю всего самого лучшего».

Жуков перевел глаза на темное окно, в котором мелькало отражение его свечки, и живо вообразил себе декана факультета Константина Макаровича. Это маленький, тощенький, но необыкновенно юркий и подвижной старикашка лет шестидесяти пяти, с вечно смеющимся лицом. Днем он сидит у себя в