Андрей Кивинов - Черная метка Страница 19

Телефон принадлежал магазину «Интим», и Вася у них был только один – силиконовый.

Началась драка, закончившаяся в кабинете Антона Сергеевича. Выслушав обе стороны, он пришел к выводу, что совершено уголовное преступление, взял с граждан заявление и отправился на поиски наглого мошенника. Найти его не составило большого труда. Антон Сергеевич не спеша прогулялся по подъезду, где жили хозяева холодильника, и побеседовал с жильцами – не видел ли кто паренька, стоявшего днем возле немецкого агрегата? И не встречал ли кто-нибудь его раньше? Оказалось, видели. И встречали. На рынке батарейками и фонариками торгует. В третьем ряду.

Для многоопытного Антона Сергеевича, второй год работавшего в уголовном розыске, этого оказалось вполне достаточно. Вечером, забранный прямо с рынка Вася, он же Руслан, уже сидел в его кабинете и дрожащей рукой излагал на бумаге чистосердечное признание. Отпираться было бесполезно, легким тычком в подбрюшье оперативник намекнул, что делать этого не стоит. Плюс неопровержимые улики. Закончив с изложением, упал на колени и принялся умолять пощадить его на первый раз, клянясь, что подобное больше не повторится. Мол, бес попутал, раньше ничего похожего не происходило, короче, люди сами дураки, а дураков учить надо.

Антон Сергеевич минут пять терзался, что выгоднее – срубить палку за раскрытие преступления или иметь своего человека на рынке. А на рынке много интересного, не в смысле товара, а в смысле информации. (Ничего не поделать. Банальная вербовка на компромате. Придумана давным-давно, и еще очень долго послужит мировому сообществу верой и правдой). Но с другой стороны, лучше синица в руках… Судьбу будущего агента решила подкинутая монетка. Выпала свобода.

Пряча чистосердечное признание в сейф, Антон Сергеевич открыто объявил, что оно будет храниться у него как залог дружбы и верности. Прекратится дружба – заявление потерпевших будет заштамповано, и вместе с чистосердечным признанием полетит в следственный отдел. «Ничего личного, старик! Это моя работа…». Для проверки искренности отношений Руслану в срок до субботы предлагалось узнать что-нибудь привлекательное и интересное органам правопорядка. То, что это ему по силам, Антон Сергеевич не сомневался, хотя задержанный начал сопротивляться и отмахиваться. «Да я ничего не знаю, никуда не лезу, торгую и никого не трогаю…» Когда рука оперативника потянулась в сейф, несчастному мошеннику ничего не оставалось, как согласиться. Увы, он не знал, что за фокус с холодильником ему светит лишь условный срок, ибо на первый раз суд слегка оступившегося человека прощает. Но Антон Сергеевич в такие нюансы задержанного не посвящал, наоборот – пять лет тебе с конфискацией! И ни годиком меньше! А до суда – в тюрьму!

Деньги молодоженам Руслан, естественно вернул, и те написали расписку, что претензий к Васе не имеют. Расписка легла рядом с признанием. Что, согласно закону, не освобождало его от уголовной ответственности, а лишь смягчало наказание.

Место предстоящего выхода на связь предложил сам завербованный. Еще не хватало, чтобы его срисовали с милицейским работником в неформальной обстановке. И тем более в формальной. (Выкручивайся потом перед знакомыми, что у нас обычная любовь и никаких тайных дел).

К сожалению, вся оперативная информация, добытая новоиспеченным секретным сотрудником за рабочую неделю, сводилась к тому, что подлые айзеры, торгующие картошкой в продовольственной части рынка, обвешивают простых россиян, подкрутив весы. При желании их можно взять с поличным.

– Это очень серьезно, – констатировал оперуполномоченный, – огромное спасибо. Но для прекращения нашей дружбы маловато. Мог бы ради такой ценной информации и не приходить, а просто отзвониться.

– Вы же телефон не дали.

– Согласен, ошибся. Должен был сам проявить инициативу. Это в твоих жизненных интересах.

«Очень надо», – подумал агент, но благоразумно промолчал.

– Я что-то не понял, – Антон Сергеевич уловил по его глазам направление мыслей, – ты мечтаешь о тюрьме или нет?

– Да не знаю я ничего! Я ж не бандит! Правда!

– Правда у нас одна. «Комсомольская»… Погоди, погоди… Ты хочешь сказать, что на рынке не торгуют наркотиками, не сбывают краденые вещи, не работают карманные воры. Одна только недовешенная картошка!

– Может, и работают. Но я то тут причем? – чуть не плача, канючил Руслан, – я стою, продаю барахло, никого не трогаю.

«Эх, надо было палку рубить. Толку с этого нытика…», – выражение лица Антона Сергеевича говорило, что он разочарован в агенте и сожалеет об упущенной выгоде.

– Конечно, если просто стоять и продавать, информация не прилетит. Это не жаворонок. Где наступательность, где инициатива?

– Что ж мне, объявление на лотке повесить?

– Хоть себе на грудь. Я, между прочим, не меньше тебя рискую. Не дай Бог начальство узнает, что я тебя отмазал… А ты вместо того, чтоб спасибо сказать… Вот и помогай людям.

Руслан виновато опустил глаза, потом, собравшись с духом, шепотом намекнул:

– Антон Сергеевич, может, все-таки договоримся?… Баксов за пятьсот. У меня заначка спря…

– Соловья баксами не кормят, – жестко перебил оперативник, к слову сказать, еще не познакомившийся близко с госпожой коррупцией (мелкое крышевание не в счет), – договариваться будешь со своими барыгами… А мне нужна информация. Понял?

– Понял, – несостоявшийся взяткодатель вновь опустил чело.

– Короче, для облегчения задачи даю вводную, – оперативник щелкнул пальцем, чтобы агент сосредоточился, – завтра, а лучше сегодня, забрасываешь на рынке тему, что есть серьезные люди, желающие купить оружие. Например, автоматы. За ценой не постоят.

– И чего?

– А потом ждешь, кто согласится продать. Назначаешь стрелку. Покупателем буду я. Ничего, в принципе, сложного.

– Да меня ж после этого вместе с лотком сожгут! Живьем! – резонно возмутился Руслан.

– Это уже наши проблемы, как сделать так, чтобы тебя не сожгли. Под удар ты не попадешь. Мы люди грамотные. Возможность убедиться имел… Если все пройдет нормально, так и быть прекращаем дружить. Заяву лохов я отдам тебе на память о чудесно проведенном в камере времени.

Руслан хотел снова возразить, но, взглянув на собеседника, понял, что возражения не принимаются, и чудесное время может повториться.

– Ладно, я попробую, – вяло согласился агент.

«Поздравляем! Вы приняты во всероссийское общество стукачей»! А что делать?

Такая жизнь…

– Не слышу звона в голосе.

– Я не Киркоров.

– Для придания рабочего настроения задача усложняется. У тебя есть три дня.

Сегодня суббота, значит до вторника.

– Как это?!

– А сколько ты хотел? Месяц? Или год?

– А если я не успею?

– Значит, успею я. Отравить материал в следственный отдел дело двух минут. И заметь, никаких угрызений. Все по закону. Это я сейчас, по большому счету, закон нарушаю. Грубо. Будь на моем месте другой, лежал бы ты под шконкой в вонючей камере и нюхал носки соседа сверху. Поэтому, радуйся.

Радоваться Руслану не хотелось.

Трехдневный срок Антон Сергеевич назначил не от хорошей жизни. В понедельник в городе объявили очередную операцию, названную, наверное, в честь знаменитого клуба английской премьер-лиги. «Арсенал». Сроком на две недели. И даже отменили выходные. А значит, к следующему уик-энду предстоит отчитаться о задержанных торговцах оружием, об изъятии партии ракет класса «земля-воздух» или на худой конец о найденном в кармане какого-нибудь бездомного патроне. И если отчет не родится, последуют… Ну, не то чтобы последуют, бояться особо нечего, нынче острый дефицит кадров, на оперативную работу калачом медовым никого не заманишь. Просто душа будет не на месте. Другие отчитались, а ты не смог. Стыдно. Наверное, футбол смотришь в служебное время.

Антон Сергеевич футбол не смотрел, но что напишет в отчете, пока не представлял и близко. Несмотря на гигантский годичный опыт, не имелось у него разветвленной агентурной сети, охватывающей весь вверенный участок, а изымать патрончики из карманов бомжей он считал ниже своего достоинства. Ладно еще из кармана олигарха… Поэтому Руслан с холодильником подвернулся очень кстати. Хочет иметь не замаранную анкету, пускай отрабатывает. Вряд ли, конечно, отработает, но и на старуху бывает порнуха.

– Вот мой телефон, – оперативник протянул источнику информации серую визитку, – время пошло. Надеюсь и верю.

Подняв капюшон куртки (не для конспирации, а потому что дождь пошел), он обогнул лужу и направился к выходу со двора. У сваленной решетки обернулся и, сложив пальцы вилами, повторил:

– Три дня.

Руслан вернулся под козырек, достал пачку сигарет, присел на сломанную шведскую стенку и закурил, пытаясь погасить возмущение. Какие, все-таки есть сволочи… Что, не могли холодильник в подъезд хотя бы затащить, или постоять рядом? Нет – пожалуйста, забирай, кто хочешь… А потом еще в ментовку наглости хватает заявлять. Самих бы их под шконку.