Аркадий Чужой - Юмор с Чужого плеча. Сатира и юмор Страница 2

– Ты бы лучше мусор вынес, оракул футбольный, праздник на носу – Новый год!

Да ёлку, поди, купи ни то, ставить пора, внуки скоро приедут!.. – выглядывала из кухни жена Трёшкина, крупная, мясистая женщина, с чёрной тройкой волос на длинном рельефном носу.

– А чего они заливают про конец света? Сами – то вон, рекламу дают, мол, нате вам, предновогодние скидки! Предскажем, что хотите, только приходите!.. Ага, щаз, придёшь – оберут до нитки…

– А ты не ходи где попало, ходи туда, куда я тебя послала, – мусор, ёлка, магазин. – загибала толстые пальцы свои выпачканные в муке, жена. – И прибери, наконец, этот свой кильдым!.. – пропела она, скрываясь в крохотной кухоньке.

И как это она в нашей куфне помещается? – подумал про себя Трёшкин. Но, вслух сказал просительно:– Так футбол же щас, а?..

– Отстань! – «отбрил» решительно грозный голос супруги.

Делать нечего, вздохнув, любитель пива и футбола, «свернув» свой «кочующий пивбар», одевшись потеплее, прихватив пакет с мусором, отправился выполнять предновогодний наказ строгой супруги.

До Нового года ещё время было, цельных пять дней, так что, уложимся, думал Трёшкин, осторожно ступая, по скользким, разбитым ступеням лестницы подъезда, напевая футбольный знаменитый марш.

В подъезде было темно, сумрачно и люто холодно!..

Как в склепе, ядрёна кочерыжка, – ворчал футбольный болельщик.

Вдруг, он уткнулся лицом во что – то колючее и пахнувшее сосной.

– Ну, мамаша – простокваша!.. Понагородили тут ёлки – палки, проехать негде людям!..

– Это не нагородили, это я несу, ёлочку – красу, посторониться просю…

– говорила ёлка соседским голосом с водочным перегаром.

– А ты ни чё не перепутал? – вжимаясь в стену юморил Трёшкин.

– В смысле? – вынырнуло из потёмок рыльце Петьки Сквознякова с пятого этажа, с весёлыми, в разброс глазами.

– Да я говорю, её поди на площадь надо, а ты домой прёшь – надрываешься, суседям глазья, как правда – матка колешь… – прикрывая лицо рукой, всхохотнул «трояк».

– Подумаешь!.. Я воще люблю всё крупное, зато вещь маешь!.. – отозвалась ёлка, весело шкрябая иголками по стенке, потолку подъезда.

– Проезжай нито!.. Наряжайся иди. – пропуская лесную гостью, говорил Трёшкин во след удаляющейся на верх сосне – Сквознякову.

– С концом Света тебя, Трёшка!. Гы – гы… – ржанула сосна, задержавшись в пролёте третьего этажа. – Запасаться, поди, потопал, провизией!? Старухи – то вона чё, страху понагнали, жуть прямо… Гы – гы… – летел эхом сверху ржач Сквозняка.

– Не дуй попусту, ветрило!.. Старухи… Хм… Их послушать, так и жить незачем. – махнул рукой в темень болельщик. – Ну, их… под… ёлочку! Ха —ха!.. – в свою очередь рассмеялся Трёшкин и затопал вниз выполнять «задание» дражайшей половины.

Улица встретила мужика морозным, сверкающим искристо – снежным, деньком.

Градусов… 25 не больше, навскидку прикинул он, щурясь от обилия света, после тёмного, затхлого подъезда.

Мимо, похрустывая снежком, неспешно шагал туда – сюда народ по своим предпраздничным хлопотам. Кто – то нёс на плече ёлку, кто – то пыхтя, тащил пакеты полные снеди на Новогодний стол. Мимо, смешно выписывая кренделя ногами, пытался идти вперёд мужичонка, но, у него это не получалось, поскольку он шёл согласно теории марксистов – шаг вперёд, два шага назад. Мужичок недоумевал, как так, идёт вроде вперёд, а цель его, магазин, всё дальше и дальше?

В теории марксизма ему помогли разобраться вездесущие специалисты правопорядка, вовремя подоспевшие на своём «лимузине».

Хм, этому хорошо, он уже встретил свой Новый год, улыбнулся Трёшкин и зашагал в нужном направлении, туда, где торговали новогодними красавицами – ёлочками, то бишь… э… сосёнками!.. Сам Трёшкин был против вырубания леса на прихоти людские. Он жене настоятельно предлагал искусственную замену, но, та упёрлась и жёстко стояла на своём, – В доме на Новый год должно пахнуть хвоёй и апельсинами! Мол, как встретишь Новый год, так и проживёшь его, мы что, хуже людей? А дети, внуки наши любимые? Ёлка искусственная, дед Мороз не настоящий и всегда пьяный!? Это ты предлагаешь? И он отступал, сдавался, шёл покорно и покупал ЖИВУЮ лесную красавицу, вот, как и теперь.

Примерно такие мыслишки роились в его болельщицких мозгах. С этой предновогодней суетой, даже «страшное» грядущее событие отступало на второй план, да и окружение, – прохожие, совершенно никак не выражали обеспокоенности или, какой – либо паники по поводу КОНЦА СВЕТА. Нет, всё было в полном ажуре, как и полагалось в данной ситуации. Зря пугал телек, нас ЭТИМ не взять, оптимистично сдвинув на затылок шапку, бодро шагал Трёшкин, не замечая, однако некоторых мелких деталей, которые ему подкидывал его любимый город.

От всей этой предновогодней мишуры и выпитого пива, у него несколько скакнуло настроение вверх, от чего адреналин придал Трёшкину лёгкость и беззаботность. Не замечая, он запросто, легко и даже изящно перешагнул открытый люк, подвернувшийся невидимкой – ловушкой, не услышал довольно громкого хлопка сзади, за спиной, от падения тяжёлой снежной «шапки» с крыши многоэтажки.

Адреналин стимулировал предпраздничное настроение шагающего героя к своей цели.

Неожиданно Трёшкин увидел скачущую… лошадь по тротуару средь бела дня без всадника!.. Лошадка была нарядно украшена и, как ему показалось, лыбилась на все свои лошадиные зубки. По бокам животного, волочась по земле, бренчали оглобли, а над головой заливались в перезвоне колокольчики под дугой!..

Странно, подумал болельщик, а где же… сани и этот… извозчик?

А через мгновение из-за угла выбежал взъерошенный конюх, крича и матюгаясь, размахивая кнутом, путаясь в полах тулупа, он пытался нагнать сбежавшую лошадиную силу.

– Тпр – у – у!.. Ну, гривастая паразитка, ну, шельма нарядная, я те гриву – то постираю в мазуте!.. – задыхаясь, выкрикивал возница, беззлобные ругательства.

Прохожие, понятное дело, шарахались испуганно в стороны, кто, молясь, кто, потеряв дар речи, пучили очи свои на неожиданное, редкое явление.

Но, то было лишь вступление к грядущему событию, которое начало разворачиваться в предновогодней морозной атмосфере предпраздничных дней.

На дороге ни с того ни с сего, вдруг, образовалась «пробка», водители тревожно засигналили в клаксоны… К чему бы это? – вытянув физиономию, недоумевал Трёшкин.

С появлением на дороге необычного транспорта, сразу всё прояснилось. В нарушении всяческих правил дорожного движения, по «встречке», против «течения», катила тройка пьяных, здоровенных мужиков, огромные сани в которых сидел разноликий, многочисленный, разгорячённый спиртным, люд, разряженный кто во что горазд.

– О, видал, как начальство нынче отрывается!? – тыкал пальцем на «ряженных», какой – то прохожий. – С жиру сволочи, бесятся!

– А кто это? – поинтересовался Трёшкин.

– Ты чё, парень, с Луны свалился!? Это ж царь и бог наш, начальник ЖКХ города Оборзелов, а рядышком вуманша его Отморозкина, ну, то есть, замша его!..

А на возу звучали тосты, разливалось дорогое Шампанское, сопровождаемое смехом и юмором «ниже пояса». Оборзелов по- царски раскидывал направо и налево горсти монет, проявляя свою снисходительность к «электорату» и его «клиентам».

– Запомните, только Оборзелов – спасение и уют! Голосуй за МЕНЯ, и вы получите Райскую ЖИЗНЬ!!! – выкрикивал начальник предвыборные лозунги, сочетая, так сказать, приятное, с полезным.

Сзади бежали «шестёрки» из мэрии, которые на ходу закусывали и пили за здравии могущественного Оборзелова!

– Так вроде выборы прошли, а чего это он?.. – улыбается Трёшкин.

– А он другое и ничего не умеет, кроме как, лозунговать. – отмахнулся прохожий, и скрылся в толпе, не обращающих никакого внимания на «комедь», спешащих людей.

«Ряженные», между тем, скрылись в перспективе, грязной, захудалой улицы. Движение нормализовалось, всё потекло обычно и привычно – тихо, размеренно.

Неожиданно земля под ногами Трёшкина затряслась «мелким ознобом», что заставило его остановиться. Тоже самое проделали и все остальные прохожие, всё в один миг замерло… Но, транспорт катил себе как ни в чём не бывало дальше, не замечая дрожания земной поверхности. Над головой испуганно крича, пронеслась одуревшая стая ворон по направлению за город.

Сотрясение земное вновь повторилось – ощутимо и настойчиво.

Ого, подумалось Трёшкину, неужто… это… как его… землетрясение?

Треск мощного взрыва накрыл город как колпаком, перепугав всех и слегка контузив. Затем через паузу всеобщего транса, где – то в «центре», в районе мэрии, вырвался на «свободу» из – под земли, сидевший до поры под давлением в трубах центрального отопления монстр – огромный столб – фонтан грязи и прочего мусора. Взмыв на высоту птичьего полёта, будто джин из бутылки, «монстр» «танцевал» под облаками танец «могущество свободы»!