Михаил Дулепа - Господин барон Страница 2

После обеда, хитроумно переведя внимание начальника на случайно выбранную жертву и приоткрыв окно, чтобы немножечко сквозило, я сел в кресло и придвинул очередную стопку бумаг, собираясь понять, чего хотят от нас на этот раз. То есть понятно чего, денег, но вот под каким предлогом?

Следующие два часа я продирался сквозь нагромождение выглядящих заковыристыми матюками специфических терминов, попутно мечтая о дыбе с плетями для завотделом эксплуатации и о чае с пирожным для себя.

Мечты прервал стук в уже открытую дверь.

— Александр Николаевич, там… к вам.

— Меня нет.

Олечка оглянулась, потом отрицательно помотала головой:

— Александр Николаевич, давайте вы будете?

— Если это от режимников, то меня нет тем более.

— А…

— Если налоговая, то я вообще умер. Вон, даже табличка на двери.

— Это…

Я поднял глаза. Коренастая, плотная девушка, воплощение всесокрушающего напора, энергичная, по слухам, даже во сне, смотрела на меня с каким-то очень странным выражением. Так могла бы смотреть на настоящий, цельный, ароматный лесной орех пресловутая белочка, задолбавшаяся грызть ради государственного блага изумруды. В общем было в этом взгляде для понимающего человека что-то угрожающее. Голодное такое.

— Это к вам!

В ее голосе звучала мрачная угроза.

— Ну, давай.

Я отложил бумажки в сторону и невежливо потягивался, смотря как входит пожилой суховатый иностранец.

То, что это именно иностранец, было ясно по множеству признаков.

Во-первых это какая-то особенная выправка, непонятно почему ассоциирующаяся с «ейне колонне марширт». Во-вторых что-то в длинном, костистом лице прямо говорило «не здешней кашей выкормлен».

В третьих наши люди, как правило, не одеваются для визитов по моде примерно шестисотлетней давности.

Чулки и круглые пышные штаны с разрезами и гульфиком, широкополая шляпа, украшенная серебряными значками, сложного кроя жилетка с белой рубахой под ней, тяжелые башмаки на деревянной подошве и большая кожаная папка под мышкой — все это намекало, что передо мной или сумашедший, или ролевик-реконструктор, или иностранец.

Попытку секретарши оставить дверь приоткрытой я пресек, быстро вскочив и заперевшись изнутри. Старик, промаршировав все два метра от двери до стола, развернулся на месте, приложил руки к груди и поклонился:

— Господин барон! Я рад приветствовать вас лично! Это невероятное счастье, увидеть вас наконец воочию!

Значит, все-таки, сумасшедший.

— Какой еще — барон?

Старик вежливо осведомился:

— Вы Александэр Николае Могила?

Подавив желание проверить по ведомости как меня зовут, я кивнул.

— Вы родились в городе Грачевске в одна тысяча девятьсот семьдесят первом году?

Отрицать правду было как-то неловко, я снова кивнул.

— Вы происходите из старинного рода Могила?

Ну, кажется, в церковных книгах наша фамилия с восемнадцатого века встречается. Пришлось кивнуть.

— Значит, вы — барон Могила и мой, соответственно, работодатель.

Не желая спорить с безумцем я кивнул опять:

— Допустим. И что вас привело сюда?

Старик оглянулся, я тут же предложил ему присесть, но он сначала дождался, пока я сам займу свое место за столом, и лишь потом опустился на краешек стула, выпрямившись еще больше.

— Видите ли, ваша милость, я ежегодно отправлял отчеты. Зная, что вы заняты своими делами я занимался своими — управлял замком и хозяйством, распоряжался средствами, представлял вас в городском совете. Но сейчас я не могу заместить вас, необходимо, господин барон, ваше личное присутствие.

— Вот как? Почему же?

Старик говорил по-русски с легким акцентом, но вполне понятно.

— Как вы наверняка знаете, недавно в округе Эскенланд был проведен референдум. Народ нашей страны дружно проголосовал за отделение от федерации и восстановление древнего герцогства.

Сообщать, что первый раз слышу об Эскенланде, я постеснялся. Пожилой человек, иностранец, зачем грубить? У них в европах герцогств полно, ну еще одно отделилось… от кого, кстати?

— Да, вроде бы слышал что-то об этом. Но почему вы пришли ко мне?

— Потому что вы — барон Могила!

— Я?

— Вы!

Минуту мы смотрели друг на друга с милыми улыбками, и я в первый раз пожалел, что это не налоговая. Там все просто — они хотят денег и чтобы жертва искренне страдала, расставаясь с этими деньгами, а тут… чего он хочет от меня?

Видимо, прочитав вопрос на моем лице, старик слегка смутился, опустил глаза, нервно расправил складки на штанах и начал объяснять:

— Это вопрос процедуры. Мало назваться герцогством, надо и быть им! Герцогство без герцога — это смешно, не правда ли? Сейчас есть несколько претендентов на корону, но для подтверждения их права занять трон необходимо, чтобы в соответствии с древними законами нашей земли совет двенадцати владетельных баронов утвердил кандидатуру. — Я открыл было рот, но он, неправильно поняв, тут же зачастил. — Да, конечно, если бы претендент был назначен уже правящим герцогом, то он просто вступил бы в наследство, но поймите, последний раз трон занимали в шестнадцатом веке! Мы нашли прямого потомка правящей фамилии, это достойный человек, он понимает свой долг перед родиной и согласен занять трон, но без совета баронов его коронация была бы возмутительно беззаконной! Раз мы решили вернуть былые порядки, то обязаны соблюдать все положенные обычаи! Вам надо просто два месяца прожить в замке, а потом проголосовать за достойного во всех отношениях…

— И зачем это вам нужно?

— Нам? — Он непонимающе наклонил голову, потом подпрыгнул и радостно выпалил. — Чтобы войти в состав федерации, конечно!

Я помассировал переносицу, вспомнил, что он говорил, сформулировал вопрос и постарался максимально вежливо его изложить:

— Тогда нахрен выходили?

Старик тут же вскинулся, решительно сложил руки на груди и отчеканил:

— Это вопрос национальной гордости, господин барон! Одно дело быть всего лишь округом Средней Вендии и совсем другое — федеральной землей Эскенланд! Поэтому…

Он встал, выпрямился по стойке смирно и глядя куда-то мимо меня нараспев произнес:

— Я прошу вас, ваша милость барон Могила, вернуться в свой замок, чтобы лично подтвердить права на него и на земли, которыми вы управляете по праву благородной фамилии, и через два месяца принять участие в совете баронов, на котором будет выбран наш новый герцог!

Нет, он все-таки сумасшедший.

Так, начнем сначала.

— Вы… кстати, как вас зовут?

— Эгельберт фон Шнитце, ваша милость. Я уже двадцать два года ваш управляющий. — Он посмотрел на меня с удивлением. — А до того — тридцать лет помощник моего отца, Эгадайга фон Шнитце, прежнего управляющего замком и поместьем.

— Господин фон Шницель…

— Фон Шнитце, господин барон.

— Да хоть фон Шашлык! Почему вы считаете, что я — барон?!

— Но как же, ваша милость? Вы купили права на титул и замок почти двадцать три года назад. Э-э, господин барон?

Я прикрыл глаза ладонью и вздохнул.

— Паспорт!

Кажется, в моем голосе было слишком много чувства, документ оказался в моей руке прежде, чем я договорил. Паспорт как паспорт. Герр Эгельберт фон Шнитце, в самом деле. Пододвинув клавиатуру я быстро проверил — паспорт и должен был выглядеть именно так. Более того, фон Шнитце значились как старый дворянский род, управляющий замком, ныне принадлежащим… баронам Могила.

Минуту спустя я нашел и сайт баронства, точнее — музея «Замок Гравштайн». На одной из фотографий сидящий передо мной старик что-то втолковывал группе экскурсантов.

Вернув документ я снова закрыл глаза.

Надо же, а ведь нам казалось, что это офигенно смешной развод.

Пять оболтусов, никого старше двадцати пяти, дружные, злые, готовые если не на все, то на многое, чтобы заработать и пробиться наверх. Шеф, тогда еще совсем не такой толстый, не такой богатый и такой же как мы азартный предложил аферу на грани закона, и мы впряглись. Он заработал гораздо больше нас, но тех крох, которые мы откусывали от чужих капиталов, хватало, чтобы почувствовать себя немыслимо оборотистыми и удачливыми, нас постоянно тянуло на глупости. Я, благодаря матери-учительнице сносно говорящий на трех европейских языках и еще четыре более-менее понимающий, читал местные газеты и как-то долго ржал над объявлением «продается баронство Гравштайн», в переводе — «могильный камень», или, проще говоря, «надгробие». Сумма была не маленькой, но и не слишком большой, тогда через наши руки проходило столько шальных денег, что мысль купить баронство по цене автомобиля запала в голову, и вскоре веселая компания подвыпивших молодых ребят заявилась к испуганному агенту. Мы были честно убеждены, что это развод наподобие «Паспорта гражданина мира» или продажи участков на Луне, восторгались красивым документом и разноцветной тушью на пергаментном листе с большой печатью, но стряпчий с самой серьезной мордой утверждал, что приобретаемый мной титул и какая-то там земля на задворках Европы будут внесены во все положенные книги и я в самом деле смогу называться «бароном».