Наталия Осташева - Паноптикум 7.49 Страница 2

– Да какая история?! – привстал Дима, чтобы лучше видеть Катю.

– Тыща двести шестьдесят семь девяносто, ты не ошибся? – уточнила я.

– Тыща двести шестьдесят семь девяносто, – подтвердил Дима упавшим голосом.

– Скверно, – донеслось откуда-то сверху.

– Да что такое? Я переживаю, вдруг какая-то полуслепая бабушка переводила полуслепому дедушке или своей подруге Зинаиде! – схватился за соломинку Дима.

– Одна девочка тоже получила однажды платеж на тыщу двести шестьдесят семь девяносто, не слышал разве? – произнесла Катя мрачным шепотом.

– И что дальше было? – спросил Дима, дрожащими руками открывая банку витаминов.

– Тебе лучше не знать, – сказала Катя.

– Постарайся просто не думать об этом, – порекомендовала я.

Сидим, ждем.

Тардис

– Наташа, ты смотрела «Доктор Кто»? – спрашивает Катя, прерывая Димин бесконечный монолог про макароны.

– Нет, – говорю, – а что?

– У нас во дворе телефонная будка, и все говорят, что это Тардис. А я не понимаю, где смеяться, – говорит Катя.

– Тардис – это машина времени, которая могла маскироваться под разные предметы, – со знанием дела отзывается Вова, – но у нее чего-то там заклинило, и она застряла в обличии телефонной будки.

– О! Так-так. Пойду-ка всем расскажу, что у нас во дворе Тардис, – сообщает Катя.

– А что такое Тардис? – спрашивает коллектив.

– Вы что, не смотрели «Доктор Кто»? – удивляется Катя.

Оксана и ребята

– Оксана, ну ты рада, что пошла с нами обедать? – задаю я вопрос с подсказкой.

– Д-даа. Да! – подтверждает Оксана.

– Наташа, а что ты хотела, чтобы она ответила? Что возмущена? – пытается намекнуть Катя, что Оксана может и соврать.

– Оксана всегда говорит правду, в этом ее ценность, – уверенно говорю я.

– Да! – кивает Оксана, ныряя в борщ.

– Борщ-то как? – спрашивает Катя.

– Борщ отличный! – говорит Оксана неразборчиво.

– И обстановочка, – подсказываю я.

– И обстановочка, – моргает Оксана морзянкой.

– А ребята вокруг? Ребята? Ребята – хо-ро-ши-е! – с нажимом диктует Катя, заглядывая Оксане в глаза.

Вот такенный гепард

– У меня лось! – говорит Саша, вскрывая свой киндер-сюрприз.

– А у меня вот такенный гепард! – показывает Катя вот такусенький кусок пластмассы.

– Я не вижу, что там у тебя. – говорит Дима. – Вижу твою руку и какое-то пятно.

– Надень очки! – требует Катя.

– Зачем? Просто, когда будешь подходить, чтобы посмотреть, кто у меня, захвати своего гепарда.

Суффиксы

У нас в комнате объявлен месяц борьбы с уменьшительно-ласкательными суффиксами. За неделю не справились, поэтому – месяц. В основном мы сосредоточены на борьбе с этими самыми суффиксами в длинных монологах и кратких репликах Димы. Потому что именно Дима – любитель «рыбонек», «кнопонек» и прочих кексиков.

– Что в столовой вкусного было? – спрашиваю я у Димы.

– Макарошки, – говорит Дима.

– А мы что, закончили борьбу?! – делает вот такие глаза Вова.

– Макароны, – исправляется Дима.

– А еще? – спрашиваю я про еду, не про борьбу.

– Суп-п норвежский, – говорит Дима.

– Допустим, – говорю, – а еще?

– Бито… чки, – неуверенно продолжает Дима, – ну а как? Они же биточки!

– Битки? – предлагаю я.

– Биты́! – сурово добавляет Вова.

– Ладно: суп, макароны, биты, – твердо перечисляет Дима, – еще колбаски немецкие.

– Ты имел в виду… – подсказывает коллектив.

– Маленькие колбасы, – пробует вариант Дима.

– Какие? – спрашивает хор.

– Малые! Немецкие! Колбасы! – заканчивает Дима про второе и почему-то умалчивает, что в его жизни был еще и компот.

Сидим, работаем

– Что-то я устала, – говорю под вечер.

– Ты устала, ты уходишь? – с готовностью спрашивает Катя.

– Ну нет пока.

– Ты устала – мы уходим? – с готовностью спрашивает Дима.

– И снова нет.

– А что тогда? – спрашивают оба.

– Ничего, работаем, – говорю.

– Сидим? – говорят.

– Сидим, – говорю.

– Сидим, работаем, – закрепляют.

Блэк Саббат

– Наташа, знаешь такую группу «Блэк Саббат»? – спрашивает давно уже взрослая Катя.

– Конечно, знаю, – говорю я, – кто ее не знает.

– Вот у них типа прощальный тур и концерт в Москве.

– Ну, давно пора уже попрощаться. В пятый раз. Или какой там…

– А эта информация про концерт может быть кому-нибудь интересна?

– Ну как, легендарная группа, старперам будет интересно.

– Вот! Я знала, у кого спросить!

Дима и платье

– Тут пишут, что какая-то Олеся после недели такого питания надела свое любимое платье, – Дима по колено углубился в сайт конструкторов еды, – от меня ведь в таком случае ничего не останется!

– А с чего ты взял, что любимое платье должно быть обязательно меньше? – спрашивает коллектив.

– А как иначе? – удивляется Дима.

– Ну вот, например, у Кати любимое платье на пять размеров больше, – сообщает коллектив.

– Ну это же Катя! Если бы я в таком пришел, вы бы меня засмеяли… – рассуждает Дима и не замечает, что вслух.

– Мы бы тебя в любом засмеяли, – говорит жестокий коллектив.

И все какое-то время представляют Диму в платье. Большего размера, меньшего размера и в прямо как на него сшитом.

Йога

– Катя, тебе срочно нужно забеременеть. – продолжает какую-то шутку Дима. – Лучше прямо сегодня.

– Я сегодня не могу, я на йогу иду.

Приключения Электроника

– Дима, ну помнишь, в «Электронике» песня была в конце?

– Какая?

– «Бой часо-о-ов, как ключик золото-о-о-й»… Ну, вот когда он на крыше уже стоит.

– Кто?

– «Приключения Электроника» смотрел?

– Нет.

– Блин, да у тебя детства не было. Посмотри непременно.

– Хорошо. Посмотрю. А он на английском есть?

Мята

Дима и Катя – садоводы-любители. У Димы растет всё, у Кати – только самое концептуальное.

– У меня всё вот такое сдохло, кроме базилика, – говорит Катя, наблюдая, как Саша освежает нашего чабреца полкá водой «Архыз».

– А что у тебя сдохло? – спрашивает Дима.

– Да всё! – говорит Катя. – Вот мята, например, сдохла.

– А почему? – уточняет Дима и с готовностью достает блокнотик садовода, фонендоскоп и яичную скорлупу.

– Да откуда я знаю! – справедливо возмущается вопросу Катя. – Она же не говорящая была!

Звездный час

– Наташа, ну что ты там смеешься! – завидует Катя. – Как там в школе говорили?..

– «Выйди, посмейся и вернись обратно», – говорит Дима.

– Нет, в школе предлагали поделиться с классом! – вспоминает Саша. – Так и говорили: «Что ты там смеешься? Поделись с классом!»

– А кто-нибудь из вас делился? Вставал такой, глаза закатывал: «О! Мой звездный час!» Рассказывал шутку? – спрашивает Катя и тут же сама себе отвечает. – Если бы можно было повернуть время вспять, я бы встала и сказала: «Большое спасибо! Хорошо, что вы меня спросили! Я как раз хотела поделиться!»

Акцентуированная парадигма

Дима вторую неделю пытается испечь нам шарлотку. Мы, его друзья, понимаем, что дело это не совсем мужское, но никто больше не хочет печь, поэтому Дима.

Первую шарлотку Дима запорол. Ну то есть как запорол. Вид сверху был нормальным, да и вкус (со слов Димы) – тоже. Но на дне было пепелище. Фотографию пепелища Дима любезно прислал в чат.

Я сказала: «Неси! Твои друзья голодные и очень деликатные!»

Дима ответил: «Не могу, попробую еще раз». Дима перфекционист.

И вот прошла неделя, и в воскресенье Дима снова попробует испечь.

– Дима, пеки! – подбодрила Катя.

– И попробуй в этот раз испечь, не сож… не сжи… не сже… – начала было я, но так и не смогла образовать от «сжечь» деепричастие совершенного вида.

С тех пор мы читаем вслух полную акцентуированную парадигму по Зализняку и вообще не хотим есть.

Пионерские песни

– Так, быстро все отвлеклись, набросайте мне пионерских песен, которые помните? – говорю я и открываю блокнотик.

– Взвейтесь кострами, – говорит Саша.

– А что-то менее очевидное?

– Орлёнок-орлёнок?

– Ещё?

– …

– ЕЩЁ?!

– …

– Так. Кто-нибудь из вас был в пионерах?

– НЕТ!

Абдурахман и финики

Дима завернул мне в праздничную упаковку финиковые косточки, чтобы я их посадила в землю, и оттуда выросли финиковые пальмы.

– Первый выросший финик я назову в твою честь, – растроганно сказала я.

– Блин, что с вами случилось, пока меня один день не было? – испугалась Катя.

– Дима приходил нарядный и научил меня выращивать авокадо, – сказала я.

– Садоводы! – резко выругалась Катя и добавила еще. – Садоводы!!

– А если бы… – робко подал голос Дима.

– Что? – кровожадно развернулись все.