Остап Вишня - Дед Матвей (сборник) Страница 2

Вот что значит ваш "подсвинок".

Да как же ее не любить, если ни конь, ни корова, ни овца, ни коза никогда не дадут вам того, что дает свинья?!

4. _Вот чего только не забывайте_

Не забывайте того, что наивыгоднейшие свиньи не простые, а породистые свиньи...

Простые свиньи -- "необразованные" свиньи... Корми его, пичкай его, а оно худое и худое.

Если же добрую породистую кормить, то так сатану разнесет, что лежит, будто арба.

Заводите, значит, породистых свиней.

Есть еще одна порода свиней... Это так называемые "свиньи собачьи".

Вы их не разводите, но если вам кто-то скажет, что держать свиней не выгодно, так вы ему тогда смело и загните:

-- Иди ты к свиньям собачьим!

Вот для чего такие свиньи.

1924 ______________________________________________________________________

Как у дядьки Кондрата

гусеница штаны съела...

(Чистёхонькая правда)

Расскажу -- так не поверите...

Как-то взял Кондрат в кооперативе три с половиной аршина черкасина.

Не черкасин, а прямо тебе "всех скорбящих радость".

Палажка как увидела -- так и припала:

-- Тату, это мне на корсетку!

-- Не будет, Палажка, дела! Штаны мне будут! Черкасин добрый, сошьют, чтоб на спаса было-таки в чем и в храм выйти... И отстань, не приставай, потому что хватит мне в домотканых красоваться... Это такие штаны, что еще и тебя будет в чем замуж выдать... Годы идут, в этих штанах меня и похороните...

И понес к портному.

-- Ось! Смотри, Пилип, крои по совести, потому -- черкасин...

-- Так то уже нас не учите, -- говорит Пилип. -- Вам как? В галифе попустить, или в шагу?

-- Попускай в шагу, чтобы не терло... Пуд дам, да, может, еще если накапает, то и чарка какая перепадет.

Одним словом, сшились штаны. На роговой пуговице, сборка в сборку.

Надел Кондрат, полюбовался, присел, поднял правую ногу, поднял левую -- ни за что не задевает.

"Свобода" всюду, как после революции.

-- На, старая, спрячь в сундук... На спаса надену... А ты, Палазя, не огорчайся... В саду уродит, продадим яблоки -- будет тебе корсетка... Прячь, старая, прячь, и тебе кубовая юбка будет... Уродит -- и будет... Полдесятины сада -- хватит и на корсетку и на юбку. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

А гнездышки на яблонях в саду -- прямо в глазах рябит, на каждой веточке...

-- Поснимать бы их, что ли, старик?

-- Пусть! Хай немного потеплеет... Там после крещения еще немного святой воды осталось... Покропим, оно и не возьмет... Болтает черт знает что!.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Потеплело... Сбрызнули освященной водой...

Гусеница от "святой" воды заворошилась да как чесанула... Сначала ела листья, а то уже за веточки взялась...

Стоят не яблони, а кострица... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Уродило... Не яблоки, а сплошные "дули"...

-- Так ты что же, старая собака, себе думаешь? В новых штанах прохаживаться? А я тебе "гимназией" в святой церкви буду светить?

-- Ишь вы какие! Себе так черкасиновые штаны сшили, а у меня из кофточки локти вылезают. А Петро вчера сказал, чтобы я себе "вот это" чем-нибудь прикрыла, а то сквозь кофту повыскакивают. Не могли в домотканых походить? . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

-- На! Забирайте мои черкасиновые! Берите! Нате и домотканые! Пейте мою кровь! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

И стоял Кондрат в саду без штанов. Смотрел на яблони и головой качал:

-- И что бы было пообирать!

1924 ______________________________________________________________________

Первое путешествие

Не совсем хорошо уже помню, куда именно предполагалось путешествовать: в Америку к индейцам или в Африку за слоновыми клыками и за шкурами леопардов и львов, но путешествовать решено было обязательно...

Очевидно, сначала нужно было посетить остров Робинзона, пожать руки правнукам Пятницы, после высадиться из лодки на африканском берегу, настрелять слонов, бегемотов, львов, леопардов и тигров, подразнить палкой крокодила, фыркнуть на боа-констриктора -- и только тогда со слоновыми клыками и со звериными шкурами прокатиться на лодке через Атлантический океан к Америке, посетить хижину дяди Тома и посмотреть, как Ястребиный Коготь сдирает с бледнолицых скальпы.

Из Майн-Рида и Фенимора Купера перечитали мы абсолютно все, что было в волостной библиотеке и в окрестных школах; случалось иногда выкрасть или попросить через горничных книжку и у барина.

Собрались мы в Африку и в Америку сначала втроем: я, Панько Верба и Омелько Канда.

А когда встал вопрос, с кого Ястребиный Коготь будет сдирать скальп, -- решили взять Сашка Кендюха, неуклюжего и неповоротливого маменькиного сыночка. Никто из нас его не любил, так как в школу он не приходил, а приезжал с хутора. На переменке он всегда вытаскивал из мешка колбасу или жареного цыпленка, тогда как мы завтракали хлебом с огурцом или луком.

-- Возьмем Сашка! Как дойдет до скальпа, мы вытолкнем его, пускай с него сдирают, у него голова здоровая и волос жесткий.

Сашко согласился. О скальпе мы ему, понятно, не говорили.

Сашко был полезен еще и тем, что имел возможность набрать на дорогу сала, хлеба, яблок и даже денег. Он нам признался, что знает, где бабушка прячет кошелек, а у бабушки было не меньше пяти рублей!

Пять рублей! Черт знает куда можно было заехать на пять рублей, да еще с салом, хлебом и яблоками.

Не только в Африку, но и за Африку, и даже туда, где Суматра, Ява, Борнео, Целебес, Сандвичевы, Курильские, Кольский, Канин, Апеннинский, как в географии мы учили...

Карты в школе не было, поэтому как скажет, бывало, учитель:

-- Начинай сверху!

И начнешь:

-- Кольский, Канин, Скандинавский, Ютландский, Пиренейский, Апеннинский, Балканский, Таврический, или Крымский.

Полуострова в Европе.

То же самое с островами:

-- Корсика, Сицилия, Сардиния!

-- Ну, дальше, -- нажимает учитель.

-- Суматра, Ява, Борнео, Целебес.

-- Дальше!

-- Крит! И тот... как его там... Берингов пролив и тот... Грин... Грин... Гринляска!

-- В угол!

Так что географию мы знали...

Лодку мы наметили украсть у деда Пидсотка на озере, -- дед Пидсоток там сети ставил, карасей ловил, -- ночью перетащить к речке (речка звалась Ташань), поплыть по Ташани до Ворсклы, по Ворскле до Днепра, по Днепру в Черное море, -- ну, а морем путь уже прямой, как на ладони, в Дарданеллы, Босфор, из Босфора немного вправо, в Бабэльмандебский пролив, а оттуда уже до Африки "как до соломы".

Сашко Кендюх натаскал булок, сала, яблок, спичек, соли... Все это мы припрятали в глинище за кладбищем.

Был конец мая.

Однажды темной ночью, когда дед Пидсоток расставил на озере сети, мы тайком перетащили его лодку с озера на речку.

Той же ночью, задолго до рассвета, мы должны были дать стрекача, но Сашко Кендюх никак не мог добраться до бабушкиного кошелька: бабушке в ту ночь не спалось, она все кряхтела и кряхтела и задремала только под утро.

Пока Сашко следил за бабушкой, мы с Паньком и Омельком перенесли из глинища в лодку продукты и кое-какую одежду.

Уже светало, когда прибежал, запыхавшись, Сашко.

-- Шесть рублей! -- выпалил он.

-- Ого! -- крикнули мы и давай скорей укладываться. Не скажу, почему в тот день нечистая сила сорвала деда Пидсотка ни свет ни заря, -- кажется, базарный день в местечке был, и дед решил пораньше очистить сети, чтобы первым со свежей рыбой на базар явиться,

Подошел дед к озеру, нет лодки...

Дед юрк туда-сюда, а от озера через луга к речке по траве след, где мы лодку тащили (вот какие мы были мудрые, как следы замели!), дед по следу к речке, и только мы хотели оттолкнуться, как Пидсоток:

-- Куда это вы, висельники, а?

Ну, мы из лодки, как лягушки, -- прямо в воду! Воды в речке было по пояс... Я успел ухватить булку. Бабушкины шесть рублей были зашиты у Панька в поясе... Мы бегом лугами до Ясеневого... Это такой лесок за селом с глубокой балкой посредине. Засели в балке, в густом орешнике, сидим, сопим.

-- Что дальше делать?

А чертов дед Пидсоток поднял шум на все село:

-- Ишь, сукины сыны! Острожники, изуверы, башибузуки! -- Разошелся дед, чуть ли не все село собрал. -- Чьи?

Дед всех узнал и всех выдал...

Матери наши каждая по-своему:

-- Ой, боже мой!

И каждая начала искать что-нибудь длинное и увесистое...

-- Где же они? Дайте мне моего! -- Каждая мать ударила руками о полы.

-- Подались в Ясеневое! -- пыхнул трубкой дед. -- Нет, вы смотрите, люди добрые, лодку украли! Как бы я тогда сети ставил?! А? Вот разбойники! Поймаю -- изничтожу!

-- Куда ж это они собрались? -- плача, спросила моя мать.

-- Куда бы ни собрались, а конец один -- острог! -- махнул рукой дед Пидсоток.

Матери опять:

-- Царица небесная! Ой, дайте мне моего!

Дед Пидсоток выбросил из лодки на траву одежду и все наши запасы.

-- Забирай, чье оно тут есть! Да помогите лодку к озеру перетащить! Ишь, хлюсты, сколько травы истоптали! Беритесь! Ревете тут! Смотреть за лоботрясами нужно лучше, чтобы не хныкать потом! Матери!