Вадим Голованов - «Новые русские» сказки Страница 2

Тут чисто я скажу, да! Цепочки они сейчас разные навороченные пошли. За хорошие бабки и говорящую и танцующую купить можно. У одного знакомого пацана цепь даже «Мерс» водить умела.

Короче, цепочка ему и говорит: «Э, братан, какие проблемы?!»

У старика нет проблем. Цепочку на себя прикинул и пошел до хаты.

А старуха ему: «Дурачина ты конченная, простофиля лоховатая! Ты что одну цепочку взял! С пацанами „побазарь“, пусть тебя поднимут по жизни» И давай пальцы гнуть. То ей «Пятисотый» «Мерс» нужен, то «шестисотый» То двухэтажный котедж, то трехэтажный.

Не, ну что делать? Пошел старик к пацанам. А те ему: «Так вот кто нашу цепочку увел!» Цепь отобрали. На счетчик поставили.

Пришел старик домой и осталась старуха с разбитой рожей.

А мораль такая: Бабу свою меньше слушай!

Тюрем-тюремок

Шла по жизни лягушка – «квакушка». Ну, «квакушка» это кликушка такая была у лягушки. И попала в тюрем – тюремок.

Ну, чисто допрыгалась, получила срок не низок не высок – десять лет строгого режима, хотя с детства и головастая была. «Тюремок мой дом!» – прикинула лягушка и стала в нем жить.

А тут мышка на нарушки угодила и спрашивает: «Тюрем – тюремок! Кто в тюреме масть держит?» «Ну я! Квакушка кликушка а ты кто? " «А я мышка, пять лет за ограбление норушки.»

А тут за кражу гребешка к ним посадили…

Не, пацаны, не было никакого петушка! Ну, ладно, был петушок, но его быстро там на допрос и отправили по этапу в другой тюремок подальше. Даже ночь вместе не провели.

А к ним ёжика подсадили. Ёжик, ладно без головы, так он ещё и без ножек. Не, ну дожили, да? Уже инвалидов сажать начали!

А там ещё «медвежатники», лиса – «кума», то есть наоборот «кум» лису посадил, волки позорные понаехали и прочего зверья немеряно на общую сумму двести пятьдесят лет строгого режима…

Не, пацаны, ну что сказки то рассказывать! Тюремок, он же не резиновый!

А мораль такая: Был бы тюремок, а статья найдется!

* «Новая русская»(хорошо забытая старая русская) поэзия *

У Лукоморья дуб зеленыйЗлатая цепь на дубе томИ сам по жизни дуб – крученыйИ навороченный кругомПойдет направо – «Мерс» заводитПо «сотовому» говоритНалево он совсем не ходитОн чисто в офисе сидитТам все кто может, ходят в кожеА кое-кто родился в нейТам продадут куриных ножекПричем отдельно от курейТам могут загрузить по полнойА если чем то недовольныйТо обращайся за братвойИ тридцать витязей здоровыхПоговорят со всеми ровноИ с ними дядька их крутойЦаревна там в приемной тужитВидать не тем начальству служитА ступа с бабою ЯгойТоргует грамотно собойКащея киллеры бабахнутТам «новым русским» духом пахнет!

Я помню чудное мгновениеПередо мной явилась тыПришла на «стрелку» как видениеКак ангел чисто красоты

Белеет парус одинокийВ тумане моря голубомКого он «кинул», и на сколькоРаз жизни нет в краю родномНа нем долгов наверно мореИ «бабки» кончились совсемА он мятежный ищет горяОн хапнет горя. Нет проблем.

Однажды в студеную зимнюю поруПешком не ходил я, как «лох», по лесамНа «джипе» своем поднимался я в горуВдруг – хворосту воз! Дал я по тормозам!Пошел разбираться. В спокойствие чинномЛошадку ведет под уздцы мужичокОн «джипу» слегка поцарапал бочинуОбидно мне за поцарапанный бок«Попал ты, дружище! " „Да ехал я мимо…“«Да ты и без денег, как я погляжу!«Откуда дровишки?» «Из лесу, вестимо…»«Не бойся, я грамотно все развожу!Не буду по полной «грузить» дровосека!»«Зарплату не платят? Большая семья?»«Семья то большая. В ней два человекаОдин из них я, и второй тоже я!»Я членов семьи посчитать попыталсяСбивался со счету, делил, умножалМеня тот мужик, «грузанул» и смоталсяА я, как дурак, все стоял и считал!

Клен ты мой опавшийКлен заледенелый«Бабок» подзанявшийУ меня на делоЕсли уродилсяДубом а не кленомБудешь ты по жизниПацаном зеленымА просадишь «бабки»Можешь себя смелоТы считать опавшимИ заледенелымРазных баобабовЧто меня «кидают»Их под самый кореньСразу вырубаютТак что ты подумайС кем имеешь делоКлен ты мой опавшийИ заледенелый

* Новая русская повесть

«Луч света в темном царстве» *

Вместо предисловия: На сегодняшний день повсеместно возрождаются традиции русского купечества. Так вот. Судя по уже возрожденным традициям. купечество в семнадцатом веке выглядело примерно так.

Глава первая

VII век. Купеческая лавка «Пафнутич без компани ЛТД». Арабской вязью с грамматическими ошибками. В лавке сидит купец Пафнутич, почесывая двадцатидвухлетнюю щетину.

– Прошка! – кричит он.

В лавку орлом влетает приказчик Прошка.

– Где товары заморские?

– Продали за деньги заморские.

– А где деньги заморские?

– Вина купили заморские.

– А где вина заморские?

– Выпили по обычаю русскому.

– Пошел вон!

Пафнутич почесывает грудь все ниже и ниже, пока не вспоминает про девку Анфиску.

– Анфиска! – кричит он.

В лавку лебедем вплывает девка Анфиска.

– В баню пойдешь?

– Так ведь денег нет!

– Пошла вон!

Пафнутич почесывает все ниже и ниже, пока не начинает чесать пол.

– Прошка! – кричит он.

В лавку орлом влетает приказчик Прошка.

– Денег дадут в долг под честное купеческое слово?

– Не дадут.

– А под нечестное?

– Ну разве что купец Еремеич, он нам должен.

– Пошел вон!

Пафнутич начинает мысленно почесывать девку Анфиску.

– Анфиска! – кричит он.

В лавку лебедем…

– Да прекратите вы влетать и вплывать! Ходите нормально, как люд православный! – ругается Пафнутич:

– Деньги найду в баню пойдешь?

– Не пойду. Меня ужо купец Еремеич пригласил.

– Пошла вон!

Пафнутич, почесываясь, молится богу, чтобы Еремеич умер от чесотки.

– Прошка! – кричит он.

В лавку нормально, как люд православный, входит Прошка.

– Иди забери деньги у Еремеича.

– Так сабля вострая нужна с разрешением от Царя-батюшки.

– А если невострая?

– Эк, удивил! Сейчас куда ни плюнь, у каждого есть невостроя! – говорит Прошка и плюет в окно.

– Эй! Кто там плюется! У меня есть сабля невострая! – кричат за окном.

В лавку входит купец Еремеич, весь окровавленный от почесывания.

«Спасибо, Господи! Недолго осталось» – думает Пафнутич.

– Пафнутич! Займи денег под честное купеческое слово. В баню хочется – сил нет!

– Ты же мне должен?!

– Эк, удивил! Сейчас куда ни плюнь, я каждому должен! – говорит Еремеич и плюет в окно.

– Эй! Кто там плюется! Нам Еремеич должен! – хором кричат два десятка купцов, оплеванных Еремеичем.

Задумавшись, Пафнутич пытается почесать мозг, но мешает черепная коробка.

– А пошли в баню под честное слово, к примеру, купца Никанорыча!

– Анфиска! – кричат купцы, от нетерпения почесывая друг друга.

В лавку лебедем вплывает Прошка:

– А может я сгожусь?

– Эк удивил! – удивляются купцы и плюют в Прошку. Но попадают в окно.

– Эй! Кто там плюется! Теперь придется с купцами в бане мыться, не ходить же оплеванной! – кричит оплеванная Анфиска.:

– Но шубу даренную в бане снимать не буду!

– Будешь! – кричат купцы.

– Тогда дарите!

– В бане подарим! – обещают купцы.

– Врете! – не верит Анфиска своему счастью.

– Вот тебе честное слово, к примеру, купца Никанорыча!

Глава вторая

Роскошные хоромы товарищества «Волки Тамбовские». Над входом надпись «Отделка теремов под еврозамки» и рекламный девиз «А вот здесь мы забубеним желтую полосу!».

В хоромах сидит купец Никанорыч и поглаживает окладистую бороденку.

К нему заходят два добрых молодца в кожаных кафтанах и с саблями вострыми безо всякого на то разрешения от Царя – батюшки.

– Чьих будете? – вежливо спрашивает Никанорыч.

– Стеньки Разина людишки! – отвечают Стеньки Разина людишки.

– Что надобно?

– Нам бы водицы испить? – начинают издалека людишки.

– Пейте!

– Нам бы ещё хлебца откушать?

– Ешьте!

– Нам бы ещё денежек немного?

– Берите!

– А много? – доходят до сути дела людишки Стеньки Разина.

– ………….! – хочет, но не может сказать купец Никанорыч, нервно поглаживая окладистую бороденку.

– Кому платишь, купчина недорезанный?! – продолжают людишки Стеньки Разина, поглаживая сабли вострые и постепенно превращаясь в людей Степана Разина: