Алексей Смирнов - Русская горка. 2014—2016 Страница 2

То есть началом и лицом. А наши – жопой и концом. Конец! – безотчетно трубит отечественная полиграфия. – Конец!

Пасынки Зевса

Человек, имеющий петарды, уподобляется Богу. У него есть молнии. А у других нет.

Два божества посетили мой двор. Шли ровно, праздник не чувствовался. Буднично отстрелялись, потому что было. Неторопливо пошли дальше. То же самое происходит с генетическим материалом, речепродукцией и отходами жизнедеятельности.

Читающая страна

Курить я не бросил, но обещал хотя бы, что будет стыдно – слово свое держу, мне стыдно.

Выхожу из метро, на ступенях закуриваю и моментально арестовываюсь майором милиции. Он спрашивает документики; не получив оных, напоминает мне о свежем думском законе и предлагает пройтись.

Куда же подевалась моя похвальба? Моим мирным протестам далеко до киевских, ибо дорого яичко ко Христову дню. Что мне делать – стрелять? Бежать? Вспомнить о Страсбургском суде? Я могу ответить, куда эта похвальба подевалась: никуда. Она преобразилась в решительное намерение: хуй я тебе заплачу.

Майор повел меня через морозный садик в свое гестапо, жалуясь на ходу, что таких, как я, преступников ловит целый майор. При этом он показывал на погоны.

Мне явились трое. Первым был писатель Конецкий: «Спорить с милицией и патрулем может только салага». Другими были вымышленный Фокс и снова настоящий Горчев.

– Повезло вам сегодня, – процедил Фокс.

Заговорил Горчев:

– Писателя поймали. Я, между прочим, пишу про милицию.

Спасибо, Дима.

Майор остановился, как вкопанный.

– Могу отпустить, – сказал он. – А иначе штраф пятьсот рублей.

Мы развернулись и пошли обратно. Майор рассказывал, что у него на участке тоже живет одна писательница, которую он знает очень близко. Я одобрял. Нет, ще не вмерла литература!

Расстались друзьями.

Паспорт

Паспорт олимпийского болельщика, согласуемый с органами, это хорошо. Прежде всего эстетически.

Я за введение и других паспортов. Пациента. Пассажира. Покупателя колбасы. Курильщика. Пешехода. Читателя. Паспорт идущего на помойку с полным ведром двадцать пятого числа сего месяца в обход котлована.

Паспорт телезрителя. Думаю, это универсальный паспорт. Надо бы вообще заменить им существующий. И граждан переименовать. И в основных законах исправить.

Оберег

Беседуем с дочурой.

– У тебя, – говорит, – дома точно какая-то хрень живет. Паранормальная. Мама согласна.

– Ну да, что-то есть. Но уже давно не шуршала.

– А так всегда бывает! Предупредит, потом много лет не шуршит, а дальше хватает за волосы и тащит.

– Ну и пусть обломается. Меня таскать не за что.

Sic transit gloria mundi

Зашел в хозяйственный магазин купить тряпок, Крота и прочего ренессанса. На выходе задержался, привлеченный книжным утилем – Донцова и другая макулатура.

На полке, которая означала ранг высший, лежали два фолианта: сонаты Бетховена. Дореволюционные, три тыщи цена.

Бытовое

Включая пылесос, я всегда извиняюсь перед котом. Когда все кончено, его еще долго не найти. Поэтому включаю редко. Настолько, что даже раскаиваюсь в покупке девайса.

Помню, я вскользь обронил былой подруге, что собираюсь его купить. Самостоятельно. Она разволновалась неописуемо, не понимая, как я могу относиться к такому шагу с легкомыслием, достойным лучшего применения. Потому что это не шутка. Мне нельзя доверить покупать пылесос. Нужно изучить рынок, сто раз подумать и один раз отрезать. Такие решения принимаются на семейном совете за скатертью. Сам я имею право купить максимум зажигалку, да и то ошибусь.

Молча все это выслушав, я пошел и купил, к ее большому неудовольствию.

С тех пор стоит и пылится сам, ибо оберегаю кота.

Хобот я, кстати, оторвал пылесосу в первый же день, и мне не хватило инженерного образования присобачить обратно. Поплелся, волоча его за собой, в подвал, где у нас ремонтируют.

Сон в руку

Во сне лихим росчерком перерезал горло двум негодяям. С утра пораньше начали настойчиво трезвонить в домофон. «Сон в руку», – лихорадочно забормотал я, вставая. Сон в руку. Но не успел.

Девчата

Старички мои сидят дома, просят затариться на рынке. Завтра к бате пожалуют девчонки с работы. Надо принять.

Маменька орет:

– Человек, как человек, все время, но как только приходят эти бляди – сам не свой! Средний возраст – 75 лет! Младшей 67! Жрут и пьют, как лошади какие!

Волшебные предметы

Мы с родителями очень любим получать письма от волшебницы Марии Дюваль.

Поток не иссякает. Очевидно, это довольно хлебное дело в условиях поклонения разнообразным предметам.

В прошлый раз Мария Дюваль написала бате, что семеро магов, сошедшихся на Алтае, узрели, как звезды выстроились и сложились в его имя и отчество. Для получения приза ему нужно срочно купить подобающий амулет.

Нынче Мария Дюваль взялась за маменьку. Волшебница получила таинственную посылку из Парагвая. Анонимный доброжелатель прислал ей Вибрирующие Кристаллы с бирками. На одной значилось маменькино имя. Надо срочно, в течение пяти дней, приобрести этот удивительный кристалл, иначе фея станет беспомощна и не сможет выслать выигрыш в миллион рублей.

Я все жду, когда же начнется массовое паломничество к Вибрирующему Кристаллу с его полостным применением. Чтобы очереди на морозе. Я ни секунду не сомневаюсь в ажиотаже при правильной подаче материала.

Сенсация

Побывал у писателей.

– Золотоносов-то разгромил всех, – сказали мне там. – Газета-то московская!

– Да? – удивился я. – А кто это, Золотоносов?

– А критик!

– Прямо так всех и разгромил?

– Да. Всех подряд!

– Ну, всех, так всех. Что ж теперь делать?

Я считаю, что у человека должно быть утешение и право на событие.

Реакционная колбаса

Обсудили тотальную сетевую слежку через игру в злых птичек. Я сыграл один раз в жизни, года два назад, потому что было откровением. Очевидно, этого хватило.

Я думаю, что пора начать слежку через продукты питания. В медицине вроде бы уже существуют микроскопические роботы для путешествия по сосудам. Наверное, нужно нашпиговать такими беспилотниками гастроном. Колбаса «Полицейская». Я ужаснулся. Репортаж изнутри. Измеряет кислотность и ябедничает читателям.

Родина сепукку

Передают, что японский премьер перед принятием решений идет в храм, где его бьют палкой. Это медитация.

Какая мудрая культура! Мне не хватает литературных способностей для связного описания образов, меня одолевших. Различаю только отдельные невнятные возгласы. Исполнитель немного напоминает увлеченного банщика.

Тайное желание

Ходил вчера по одному крупному торгово-развлекательному комплексу. Там тебе и ашан, и оби, и кино, и всякое питание, и рядом строят что-то еще. Курсирует челнок, который швартуется не сразу, медленно; заходит в док, минуя всякие стоянки, величественно стыкуется.

По площади все это напоминает небольшой город. Думаю, за этим дело не станет. Собственно города развалятся на многие номерные ТРК с армиями и разведкой. Жить там можно долго и припеваючи. Все для дома, растения, покушать всякого много, почитать Акунина и Коэльо. Фонтан. Туалет.

И мне начинает казаться, что фильмы про зомби имеют не сразу очевидный подтекст. Есть сокровенное чаяние. Хочется не только укрыться от себе подобных. Хочется запереться именно в супермаркете и беспрепятственно жрать там, и жрать, и жрать.

Игры разума

Страшное дело. На Ставрополье мамаша купила настольную игру в фанты 12+. Стала дома смотреть, а там задания: поцелуйтесь с третьим человеком между вами (непонятно); изобразите неопытную супружескую пару в брачную ночь, покажите стыдливого стриптизера.

Риторика репортажа такая: проиграли ли мы бой за детей?..

Нет. Не проиграли. Надо выпустить ответную: 1) разведитесь 2) поймайте рыбу 21 кило 3) совершите казачий крестный ход вокруг магазина «Розовый Кролик» 4) примите закон 5) откройте Олимпиаду.

Перечитал и подумал: не пройдет и нескольких лет, как все это станет совершенно непонятно. Выбросить? Нет, пусть останется. Пусть поломают головы.

Сочинской Олимпиаде посвящается

Я допустил серьезную ошибку: назначил себе так называемый творческий вечер на день открытия Олимпиады. А у меня нет ни одного олимпийского сочинения.

«Нет» не значит, что не было.

В пятом классе, когда мы изучали Древнюю Грецию, нам задали написать сюжетное сочинение про тогдашние Олимпийские Игры. Я не только написал, но даже нарисовал.

В моем рассказе были выведены два грека. Не помню точно, в чем они состязались. По-моему, в какой-то борьбе. Один грек усердно тренировался, а второй маялся дурью. Не иначе, гомосексуализмом! Хотя, возможно, наоборот. В гомосексуализме усердно тренировался первый, а его партнер уклонялся.