Джузеппе Маротта - Утешитель вдов Страница 2

ЭДУАРДО. Оставим это в стороне. Поговорим лучше о деле. (Широкий жест, как бы приглашающий взглянуть на помещение.) Фирма наша солидная.

КОНЧЕТТА. Это я ему объяснила еще на лестнице.

ЭДУАРДО. Заткнитесь вы наконец!

КУВЬЕЛЛО (оглядывая комнату). Как здорово! Сколько дерева…

ДЖЕННАРО (нажимает кнопку и постель уходит в стену). Все автоматизировано.

Сверху опускается панель и закрывает нишу в стене.

ЭДУАРДО. Мне требуются отборные, умные, проницательные сотрудники. Прежде всего они должны обладать следующими качествами: уметь хранить тайну, быть усердными и подлинно интеллигентными.

КОНЧЕТТА. Ну, по части интеллигентности дело обстоит, кажется, плоховато…

КУВЬЕЛЛО. Я голоден, а когда человек голоден — этим все сказано. Он может стать кем угодно, даже чревовещателем.

ЭДУАРДО. Не сомневаюсь.

КУВЬЕЛЛО. Надеюсь, однако, что вы не считаете, будто мое происхождение может скомпрометировать вашу фирму?

ЭДУАРДО. Ничуть. Я не страдаю предрассудками, которыми страдают некоторые промышленники. По мне, так чем ниже происхождение, тем выше человек может забраться.

ДЖЕННАРО. Это физический закон. Тело, погруженное в жидкость, получает толчок.

КУВЬЕЛЛО. Вы правы, Я, например, со вчерашнего дня ничего не ел… и пил одну только воду, и вот, чувствую здесь (тычет пальцем себе в живот) жуткие толчки!

ЭДУАРДО. Хочешь есть?

ДЖЕННАРО. А то не видно!

ЭДУАРДО. Дай ему чего-нибудь пожевать, Дженна.

ДЖЕННАРО. Сейчас организуем.

ДЖЕННАРО нажимает кнопку: отъезжает деревянная панель, и открывается шкафчик, из которого он достает хлеб и другую еду. Протягивает все это Кувьелло. КУВЬЕЛЛО с жадностью набрасывается на нее. Но тут вмешивается вдова МЕЛЕ.

КОНЧЕТТА. Постой! (Вытаскивает из огромной сумки салфетку и расстилает ее на коленях Кувьелло.) Ты что? Хочешь все перепачкать?

Тем временем ЭДУАРДО открывает стенной шкаф, в котором аккуратно развешены всевозможные костюмы. Он с нежностью ощупывает их и наконец выбирает один.

ЭДУАРДО. Давай условимся точно: я беру тебя на испытательный срок. Вот тебе первое задание: лупи немедленно на улицу Санта Мария Аппаренте, девятнадцать, там лежит покойник… (К Дженнаро.) Как его зовут?

ДЖЕННАРО (берет газету). Туммоло Альберто. Дай нам Бог здоровья!

КОНЧЕТТА. Дай-то Бог!

ЭДУАРДО. А умирая, что сделал этот Альберто Туммоло? Оставил вдову. И вот она-то меня и интересует, понял? Сходи по этому адресу, чин чином разузнай и разнюхай: возраст вдовы, количество родственников…

ДЖЕННАРО (заглядывая в газету). Печать этого не уточняет.

ЭДУАРДО. Кроме того, выспроси все про общественное и имущественное положение вдовы.

КУВЬЕЛЛО. А что это значит?

ЭДУАРДО. Как? Наевшись ты сразу перестал соображать? Быть может, тебя держать на хлебе и воде?

КУВЬЕЛЛО. Все, что угодно только не это, прошу вас! Объясните примером.

ЭДУАРДО. О, Господи! Ну, выясни, чем занимался муж; какое движимое и недвижимое он оставил, и кому он его оставил. Понял?

КУВЬЕЛЛО. Теперь да. А потом что я должен сделать?

ЭДУАРДО. Ровным счетом ничего. Выведай все можно точнее, запомни и лети обратно доложить.

КУВЬЕЛЛО (вытягиваясь по-военному). Слушаюсь! (С прозрачным намеком.) Но не кажется ли вам, явись я в таком виде… (показывая лохмотья.)

ЭДУАРДО (смеется, кивает на шкафы). Уж не ослепила ли тебя эта роскошь? Все, что ты видишь тут, — принадлежит фирме. Топай, Кувьелло… сначала посмотрим, на что ты способен, а там возможно…

КУВЬЕЛЛО. Ваша правда. Могу я поцеловать вашу руку?

КОНЧЕТТА. Когда помоешься и побреешься!

КУВЬЕЛЛО (собираясь уходить). Чего надо этой? Разрешите… (Отвесив несколько легких поклонов, исчезает.)

ЭДУАРДО (надев свежую рубашку и выбирая галстук). Послушайте, Кончетта… Вы можете понять, что мы тут не нуждаемся в ваших замечаниях?

КОНЧЕТТА. Дон Эдуардо, ну чем я вам мешаю?

ЭДУАРДО. Чем мешаете?

ДЖЕННАРО завязывает ему галстук.

В последний раз говорю вам: оставьте меня в покое! У нас с вами не может быть ни дружеских, ни деловых отношений.

КОНЧЕТТА (наивным тоном). Почему же?

Раздается стук в дверь. Голос: «Телеграмма!» ДЖЕННАРО бежит открывать дверь и вручает ее Эдуардо.

ЭДУАРДО (читает, на лице у его некоторое недоумение). «Добрый день, если будете выходить, то пусть Мадонна хранит вас». (Явно ошарашен текстом.)

КОНЧЕТТА (с горячностью). Здорово, правда? Это я послала.

ЭДУАРДО. Вы? Как так — вы? Она адресована вам?

КОНЧЕТТА. Нет, не мне. Зачем она мне нужна? Телеграмма вам, и послана она в знак того, я всегда о вас помню.

ЭДУАРДО (в некоторой растерянности). Хотел бы я знать, что помещается в нашей черепной коробке? Вы торчали тут под дверью… с какого времени, Дженна?

ДЖЕННАРО. С восьми утра.

ЭДУАРДО. И при этом шлете мне телеграмму?

КОНЧЕТТА. Дело в том, что телеграмму я послала до этого, а потом я пришла сюда, чтобы посмотреть, как вам будут ее вручать. Телеграфист уверил меня, что телеграмма будет доставлена через два часа.

ЭДУАРДО (кладя руку на плечо Кончетты и голосом менее сердитым). Нет-нет… так не может продолжаться. Вот уже четыре месяца, как вы преследуете меня. Ну как бы это вам лучше объяснить? Вы перешагнули допустимую возвратную черту. Что подумают люди, если увидят нас вместе?

КОНЧЕТТА. Ничего не подумают, дон Эдуа. Даже когда я была молода, обо мне никто ничего не думал. А теперь и подавно!

ЭДУАРДО (терпеливо). Условимся раз и навсегда: вдов вашего возраста я могу подбадривать только одним способом — путем переписки. Давайте изредка писать друг другу «до востребования»! (Выталкивает вдову за дверь.) Дженна! Это твой подарочек!

ДЖЕННАРО. Мой?

ЭДУАРДО. А разве не ты выкопал эту вдову? (Закрывает дверь.)

ДЖЕННАРО. Дон Эдуа, в тот день шел сильный дождь, и я не очень разглядел…

ЭДУАРДО (подсаживается к письменному столу и заглядывает в записную книжку). Убралась она? Открой дверь, пусть хоть немного просквозит. Что за благодатный ветерок! (Набрав номер, говорит в трубку сладким, медоточивым голосом, совсем не похожим на обычный его тон.) Донна Ассунтина?… Вы угадали… Это я, Эдуардо… Добрый день. От всего сердца… Как вы себя чувствуете?.. Да, очень понимаю… (Тоном братского упрека.) Зря не следуете моим советам, донна Ассу! Плакать, конечно… только со всей нежностью наподобие скрипки… В противном случае вы портите внешность, да и для здоровья вредно! Подумайте, рассудите хорошенько: не дай бог вы умрете, тогда что станется с памятью дона Альфредо?.. Эрго? Вы суть свеча, зажженная в его память… Ветер вредоносный грусти может потушить свечу, и тогда прощай последняя форма существования дона Альфредо… Как вы сказали? Слишком много домашних вещей вам напоминает о нем? В том ваша грубая ошибка… Нужно немедленно освободиться от всего, что ему принадлежала… Это же азбука вдовства. Пришлите все его вещи мне… знаете… у меня уйма нищих, которым я помогаю … Как? Да-да! Коллекцию марок тоже пришлите… Да-да… Я беру все… Сколько вещей, столько заупокойных… Что? Еще велосипед? С багажником? Прекрасно… беру и его… Спасибо. Что за вопрос!.. Забегу около четырех. Можете на меня положиться. Может вам что-нибудь нужно? Не стесняйтесь… аспирин, лакрица… пустяки… Так, значит, ничего? Целую ваши перламутровые ручки… (Вешает трубку и, заглянув в записную книжку, набирает еще один номер.) Донна Серафима? Собственной персоной? Да… Эдуардо… вы угадали. Добрый день. От всего сердца… Как вы себя чувствуете? Понятно…. Нет, не понимаю. Как вы сказали? Ах, но вы же не следуете моим советам, донна Ассу… (быстро поправляется) … донна Серафи….

В этот момент на пороге появляется весьма элегантно одетый господин, лет пятидесяти, лысый, бледный; с ним роскошная пышная женщина лет тридцати. Оба они с порога приветствуют Эдуардо, который, продолжая говорить, жестом приглашает их сесть.