Дядя Фред весенней порой - Вудхаус Пэлем Грэнвил Страница 2

Теперь он смотрел на эти слова, как смотрит вегетарианец на гусеницу в своем салате. Вчера ему казалось, что заглавие – лучше некуда. Допустим, но что оно значит? Что это за палочка? Пока ты этого не понял, ты ничего не напишешь – однако нельзя швыряться такими заглавиями. Эш грыз вечное перо и ерошил волосы.

И тут постучались в дверь.

Он резко повернулся. Сколько можно говорить хозяйке, чтобы она не мешала, когда он работает! Быстро перебрав в уме язвительные ремарки, он крикнул:

– Да-а!

Вошла девушка, та самая девушка с синими глазами, которая смеялась над гимнастикой Ларсена.

2

Эш выглядел жалко по разным причинам. Во-первых, он думал увидеть хозяйку, женщину невысокую, и смотрел ниже, чем надо. Во-вторых, он скорчил заранее рожу, которую сразу не растянешь в милую улыбку. Наконец, если ты просидишь полчаса над листом с загадочной надписью, в мозгах еще нет той прыти.

По этой причине почти целую минуту он вел себя так глупо, что психиатр с ходу поставил бы диагноз. Поднялся он немного погодя, и странный, скрюченный скачок напоминал о лейтенанте Ларсене.

Девушка тоже смирилась. Будь он спокойнее, он бы заметил, что она краснеет. Но женщины сильнее мужчин, и первой заговорила она.

– Я вам помешала…

– Нет, что вы! – ответил Эш. – Что вы, что вы, что вы, чтовычтовы!..

Она перебила его:

– Я пришла попросить у вас прощения. Прямо не знаю, почему я засмеялась…

Наука, при всех ее успехах, еще не выяснила, что должен делать человек в такой ситуации. Если он промолчит, он покажется грубым. Если он что-то скажет, он покажется глупым. Колеблясь между этими возможностями, Эш взглянул на листок бумаги:

– Что такое палочка смерти?

– А, что?

– Палочка смерти.

– Не понимаю.

Бредовость этой беседы привела к тому, что Эш засмеялся. Засмеялась и гостья. Обоим стало значительно легче.

– Вы думаете, я сошел с ума? – осведомился Эш.

– Конечно, – отвечала девушка.

– Вообще-то сошел бы, если бы вы не явились.

– Почему?

– Пытался написать детектив.

– Я так и думала, что вы писатель!

– А вы?

– Я тоже. Вам не попадалась газета «Светские сплетни»?

– Нет.

– Рада за вас. Жуткая газета. Выкройки, советы влюбленным. Я каждую неделю даю рассказ про графа или про герцога. Подписываюсь по-разному. Ужас, не работа!

– Сочувствую, – сказал Эш, – но мы ушли от дела. Что такое палочка смерти?

– Волшебная?

– Естественно.

Девушка подумала.

– Ну как же! Палочка слоновой кости. Ее украли из индийского храма и верят, что всякий, кого она коснется, умрет. Она попала к герою, жрецы ему угрожают, шлют письма…

– Да вы гений!

– Что вы!..

– Гений, не спорьте. Я все вижу. Герой приглашает Гридли Квэйла, этот надутый идиот при помощи самых диких случайностей раскрывает тайну, а я получаю деньги на следующий месяц.

Девушка с интересом посмотрела на него:

– Вы автор «Гридли Квэйла»?

– Только не говорите, что вы это читаете!

– Нет, не читаю. Но издает его то же издательство, и я часто вижу эти выпуски.

Эш обрадовался, словно встретил в пустыне старого друга.

– Вы пишете для «Мамонта»? Ну, мы рабы с одной галеры! Придется стать друзьями. Правда?

– Я была бы очень рада.

– Тогда присядьте, поболтаем.

– Да вы работаете!..

– А вы меня спасаете.

Она присела. Казалось бы, просто, но Эш понял многое; скажем, она не села на край стула и не развалилась в кресле. Этикет не так уж строг на Арундел-стрит; те, кто живет в большом городе на небольшие деньги, ощущают себя особым братством.

– Представимся друг другу, – спросил Эш, – или миссис Белл сказала вам, как меня зовут? Кстати, вы здесь недавно, да?

– С позавчерашнего вечера. А как вас зовут, я сама знаю. Феликс Кловли.

– Господи! Неужели вы думаете, что человека могут так звать? Это я прикрываю свой стыд. Зовут меня Эш Марсон. А вас?

– Джоан Валентайн.

– Расскажете историю своей жизни, или мне сперва рассказать?

– Мне и рассказывать нечего.

– Ну-ну!

– Нечего, правда.

– Подумайте. Родились вы?

– Да.

– Где?

– В Лондоне.

– Вот видите. А я – в Матч-Мидлфорде.

– Не слышала.

– Странно! А я о Лондоне слышал. Надо бы прославить Мидлфорд, но, видимо, – не мне. Я неудачник.

– Сколько вам лет?

– Двадцать шесть.

– Как же вы можете знать, удачник вы или неудачник? Мне стыдно за вас.

– Да я же умею только писать про этого Квэйла!

– Почему «только»? Попробуйте делать что-нибудь еще.

– Что именно?

– Ну, что-нибудь этакое. Господи, вы – в самом большом городе мира, приключения – куда ни глянь, шансы просто кишат…

– Я их не вижу.

– Читайте газеты. Особенно объявления. Непременно что-нибудь найдете. Смелее! Кидайтесь на любой шанс…

Эш кивнул:

– Так, так, так. Говорите, говорите.

– А без меня вы не догадались? Лондон такой большой, тут столько всяких возможностей. Я осталась без гроша пять лет назад. Не важно почему. И что же? Я печатала на машинке, играла в театре, была гувернанткой, компаньонкой, горничной…

– Горничной?

– А что такого? Очень занятно. Куда лучше гувернантки.

– Да, понимаю. Я был учителем. Интересно, что бы сказал об этой профессии генерал Шерман[3]? Это вам не какая-то война! Значит, занятно быть горничной?

– Еще как! И потом, я изучила графов и герцогов, все со мной консультируются.

Эш вдохнул воздух – не научно, а восторженно.

– Какая вы молодец!

– Я?

– Ну, храбрая такая.

– Что ж, по мере сил. Мне двадцать три, я мало сделала, но неудачницей себя не считаю.

– Молодец, каких мало. Просто заочные курсы «Как обрести успех». Вы бы и медузу раскачали.

– Если я вам правда помогла…

– Не обижайте меня опять! Хотя я заслужил… Да, вы мне помогли. Я воскрес. Давно себя так не чувствовал…

– Это весна.

– Да, наверное. Мне кажется, я сделаю что-то особенное.

– Что ж, делайте. Вот у вас «Морнинг пост». Вы ее читали?

– Проглядел.

– Прочитайте объявления.

– Хорошо, хотя, по-моему, там одни жулики.

Джоан встала.

– До свиданья, – сказала она, – вам надо писать, мне – думать про герцога. Простите еще раз, что я тогда смеялась.

Эш схватил ее за руку.

– Смейтесь на здоровье! Приходите почаще и смейтесь. Когда я начал делать гимнастику, полгорода каталось на мостовой. Теперь они утихли, мне скучно. Вы еще не все видели, этих упражнений – двадцать девять. Шестое – смешнее всего. Завтра с него и начну. Недурно и одиннадцатое. Смотрите, не проспите.

– Спасибо. Ну, пока.

– Пока.

Рядом с листом бумаги, на котором сверкало замечательное, завлекающее название, лежала газета. Он обещал прочитать объявления. Значит, надо читать.

Он читал и падал духом. Мистер Брайан Макнил спал и видел, как бы поделиться деньгами с неимущим, но совершеннолетним субъектом, не требуя никаких гарантий. От него не отставали Энгус Брюс, Данкан Макфэрлан, Уоллес Макинтош и Дональд Макнэб. Как и он, они чуждались людей, не достигших совершеннолетия, но человек постарше мог просто прийти к ним и взять денег.

В отличие от них молодой человек (и христианин) хотел получить тысячу фунтов, чтобы завершить свое образование, объездив европейские страны.

Эш отбросил газету; так он и знал. Романтика умерла, приключений ждать неоткуда. И он начал писать «Волшебную палочку смерти».

Глава II

1

На Пиккадилли, в гостинице «Гвельф», высокородный Фредерик Трипвуд сидел, подтянув колени к подбородку, и печально глядел в пространство. У него было очень мало разума, но какой был, тот страдал.

Так оно в жизни и бывает. Проснешься буквально как огурчик; повернувшись к окну, возблагодаришь небеса за хорошую погоду; задумаешься о том, где бы получше закусить с друзьями по спортивному клубу, – и вспомнишь.