Дон-Аминадо - (А. П. Шполянский) Дон-Аминадо Страница 2

придавал ему серьезного значения, так, мол, пустяки… Поэтому и выпустил всего лишь несколько книг, но зато в них трудно найти недостойные внимания. Сборники его стихов «Дым без отечества» (1921), «Накинув плащ» (1928). «Нескучный сад» (1935), «В те баснословные года» (1951), книга рассказов «Наша маленькая жизнь» (1928) раскупались очень быстро и пользовались огромной популярностью у читателей, причем не только, так сказать, рядовых, но и знаменитых. Достаточно назвать хотя бы два имени из числа тех рецензентов, кто откликнулся на книги Дон-Аминадо, чтобы понять то значение, какое придавалось его творчеству в Русском Зарубежье: Иван Алексеевич Бунин и Георгий Викторович Адамович. Один — последний — русский классик, нобелевский лауреат, другой — признанный всеми лучший литературный критик русской эмиграции.

Одним из даровитых поэтов эмиграции, которые «искрения и верно отражают подлинное настроение», назвал Дон-Аминадо М. Горький («За рубежом», 1936, № 18. С. 411).

И. А. Бунин, написавший рецензию на первую эмигрантскую книгу стихов Аминадо «Дым без отечества», подметил у поэта и сатирический дар, и лирическую душу. «…Наряду с чисто сатирическими стихами в книжке Аминадо есть и другие, почти чуждые злобы дня, — много легких, нежных и прелестных (и по форме и по чувству) строк:

«Когда-то, — говорит он. —

Пел рояль… Играли в фанты…

В зеркалах мелькали банты».

Но, главное, что отмечает Бунин: «в его книжке, поминутно озаряемый умом, тонким юмором, талантом, — едкий и холодный «дым без отечества», дым нашего пепелища» (Общее дело. 1921, № 346, 27 июня. С. 2).

Издеваясь над порядками в Советской России, Дон-Аминадо не щадит и заболтавшихся демагогов эмиграции, способных лишь разглагольствовать на темы спасения России от большевиков, но полностью утративших понимание реальности и лишенных даже позывов к каким-либо положительным действиям:

Живем, скрипим да медленно седеем.

Плетемся переулками Пасси

И скоро совершенно обалдеем

От способов спасения Руси.

Бунин не раз восклицал по поводу стихов Дон-Аминадо: «Какой удивительный талант!» «…Что ни слово, то золото..»

Георгий Адамович, писавший с не меньшим восхищением о творчестве Дон-Аминадо, значительное внимание уделил его афоризмам. И, думается, это вполне справедливо, поскольку в XX веке вряд ли можно найти более крупного мастера этого литературного жанра, хотя в разных странах афоризмы создавали талантливые писатели (скажем, Станислав Ежи Лец в Польше).

В рецензии на книгу Аминадо, написанную по-французски в содружестве с писателем Морисом Декобра, Адамович отмечает и безукоризненность французского языка Аминадо, и его тонкое понимание и ощущение той грани, за которой юмор может превратиться в пошлость. «Аминадо всегда чувствует, что нам не по душе словца чересчур «красные», и поэтому всегда усиливает юмористическую сторону своих изречений, как бы заранее страхуясь от упреков. Его суждения часто бывают очень серьезны. Но вовсе не одна только репутация, не одно только официальное положение «общественного увеселителя № 1» заставляет его особенно подчеркивать каламбур, — нет, у Аминадо силен инстинкт, подсказывающий ему необходимость усмехнуться, чтобы не усмехнулся до него, помимо его воли, читатель…»

Афоризмы Дон-Аминадо зачастую поражают не только остроумием, неожиданным поворотом мысли (а отсюда и усиление эффекта!), но и современностью, злободневностью, хотя большинство их — вне времени, поскольку в них — блестящее постижение человеческой природы вообще, глубоких корней человеческого существа.

Вот лишь несколько примеров:

«Человек вышел из обезьяны, но отчаиваться по этому поводу не следует: он уже возвращается назад».

«Программа-максимум — сохраниться, программа-минимум — уцелеть».

«Прошлое принадлежит археологам, настоящее — спекулянтам, будущее — химикам».

«Народное творчество выражается не только в пословицах, но также и в виселицах».

«Молодость стремится вдаль, зрелость — вширь, старость — вглубь».

«Из любых деревень можно колхозы сделать, а особенно из потемкинских».

«В семье народов — не без уродов».

«До торжества великих идей доживут не пацифисты, но старожилы».

«Когда кого-то больше не признают — это значит, что его хорошо знают».

«Легче рассуждать о смерти ближнего, чем понять его жизнь».

«Богатые люди ставят на лошади, а бедные на конину».

«Со дня октябрьского переворота прошло шестнадцать лет. Это значит, что до нового переворота осталось на шестнадцать лет меньше».

«Если управлять государством может кухарка, то маляр тем более».

И т. д. и т. п. Честно говоря, хочется цитировать и цитировать, потому что афоризмы Дон-Аминадо доставляют почти чувственное наслаждение: их воспринимаешь не только глазами, разумом, но как бы пробуешь на вкус, смакуешь, кажется, что их можно пощупать.

Короткие фразы приобретают объем, вес, занимают какое-то пространство, они оживают, наполняются новым содержанием, которое вносит в них наш опыт, наше мировосприятие.

Прозаик, автор сатирических и юмористических стихов, драматург, творец афоризмов — не слишком ли много талантов для одного человека? Оказывается, нет. Ведь Дон-Аминадо не только сатирик, но и замечательный лирический поэт. Причем признанный таким замечательным русским поэтом, как Марина Цветаева. Несомненно, высокая оценка Бунина дорогого стоит (ведь Бунин тоже поэт), но Марина Цветаева — прежде всего поэт. И когда поэт с восторгом обращается к другому поэту, стоит к его словам прислушаться: «Милый Дон-Аминадо. Мне совершенно необходимо Вам сказать, что Вы совершенно замечательный поэт, — писала Цветаева Дон-Аминадо 31 мая 1938 года. — …Да, совершенно замечательный поэт (инструмент) и куда больше поэт, чем все те молодые и немолодые поэты, которые печатаются в толстых журналах. В одной Вашей шутке больше лирической жилы, чем во всем их серьезе».

Да, действительно, Дон-Аминадо движется как будто по краю настоящей поэзии, он будто стесняется быть серьезным и даже во вполне серьезном, лирическом стихотворении стремится подшутить над собой, над подлинностью чувства: не надо, мол. принимать все всерьез, легче жить, когда улыбаешься, ведь тогда легче мириться с потерями…

Но порою он все же забывает о своей маске шутника и весельчака, и тогда из-под его пера рождаются безыскусные, такие простые и берущие за душу строки, как эти — в стихотворении «Уездная сирень»:

Как рассказать минувшую весну.

Забытую, далекую, иную.

Твое лицо, прильнувшее к окну,

И жизнь свою, и молодость былую?

Была весна, которой не вернуть…

Коричневые, голые деревья

И полых вод особенная муть,

И радость птиц меняющих кочевья.

Апрельский холод. Серость. Облака.

И ком земли, из-под копыт летящий.

И этот темный глаз коренника.

Испуганный, и влажный, и косящий.

О помню, помню!.. Рявкнул паровоз.

Запахло мятой, копотью и дымом.

Тем запахом, волнующим до слез.

Единственным, родным, неповторимым,