Чукрен и чухраинцы - Остап Вишня Страница 2

Итак, очень тяжело работать над теми материалами. Поэтому характеристика каждой национальной чухраинской черты может быть не совсем полная.

Мы заранее просим нас как-то извинять. Не мы в том виноваты, а тысячелетия.

Изучать научно каждую отдельную черту мы, за неимением времени и места, вряд ли сможем. Придётся ограничиться приведением для каждой из них наглядных примеров: так, мы думаем, будет и быстрее, и для широкой общественности понятнее.

«Если бы знать». Самая характерная для чухраинцев черта. Черта-мать. Без неё чухраинец – не чухраинец, а черта эта без чухраинца – не черта.

Проявилась эта черта у чухраинцев вот по какому поводу. Вошёл один из них в дом. Влезал аж на печь, подвинулся и соскользнул. Цепляется и кричит:

– Жена! Жена! Соломы! Соломы!..

Гэп!

– Не надо...

Это, значит, кричал чухраинец жене, чтобы она, пока он падает, соломы на то место, где он гэпнет, подстелила. Не успела жена этого сделать. Тогда выходит: «не надо»!

И вот после этого и укоренилась глубоко эта черта в чухраинцевом характере. Как только какая-то неприятность, сразу:

– Если бы знал, где упадёшь, – соломы бы подстелил.

Или:

– Если бы знать, что у кума попойка...

И так в каждом случае жизни чухраинского цивилизованного.

Вот строят чухраинцы какое-нибудь здание общественное. Построили. А оно взяло и упало. И сразу:

– Если бы знали, что оно упадёт, мы бы оное не здесь, а там строили.

Есть среди материалов характерная запись, как поначалу чухраинцы свою культуру строили. Взялись очень тщательно... А потом за что-то завелись, сразу за оглобли (было у них такое оружие, на манер рыцарских средневековых копий) и как сцепились полемизировать... Полемизировали-полемизировали, аж смотрят – у всех кровь течёт... Тогда вскочили и стонут:

– Если бы знали, что друг другу головы поразбивали, не дрались бы.

Сильно тогда у них культура задержалась... Да и не удивительно: с разбитыми головами не очень культурную жизнь наладишь...

Решили как-то они театр организовать. Пригласили специального человека. Бегали, говорили, обсуждали. Хвалились, перехваливались. Подвёл их тот человек: не организовал театра, а совсем наоборот.

Тогда почесались.

– Если бы знать...

И начали снова.

И не было ни одного чухраинца без того знаменитого:

– Если бы знать...

С этой главной чертой тесно соединены четвёртая и пятая черты у чухраинцев, а именно: «как-то оно будет» и «я так и знал».

Когда чухраинцы начинали какую-то работу, в какой бы области их жизни эта работа ни возникла, и когда кто-нибудь или со стороны, или, может, немного прозорливее заметил:

– А так ли вы делаете?

Чухраинец обязательно подумает немного, почешется и не скоро ответит:

– Та! Как-то уже будет!

И начинает делать...

Когда же увидит, что наделал, аж пальцы врозь, тогда:

– Я так и знал!

– Что вы знали?

– Да что это будет!

– Так зачем же вы делали?

– Если бы знать...

– Так вы говорите, что знали?!

– Так я думал, что как-то оно будет!

Один индийский мудрец, когда ему об этом тогда рассказывали, сказал:

– Странный какой-то perpetuum mobile. примечание

Забыл. Опоздал.

Вторая черта – «забыл» и третья – «опоздал», характерные так же черты для чухраинцев, но они в особых объяснениях, думаем, не нуждаются...

– Почему вы этого не сделали?

– И-и-и ты глянь! Забыл! Ну посмотри?!

Или:

– Почему же вы не пришли?

– Да засиделся, глянул, смотрю – опоздал! Так я и того... остался... Как-то, сам себе подумал, оно будет.

Истинно странный народ.

Раздел III

Страну Чукрен залила стихия вместе с Атлантидой. Один чухраинский поэт, грозной стихии испугавшись, залез на высоченную иву и ждал смерти. Когда вода уже заливала его убежище, он продекламировал печально:

Ой, поля вы поля,

мать родная земля,

сколько крови и слёз

по вам ветер разнёс.

А в этот момент проплывал мимо той ивы атлантидец и, захлёбываясь уже, проговорил:

– И всё по дурости!

Послесловие

Читал я эти все материалы, очень грустно качая головой. Прочитав, задумался и вздохнул тяжело, а со вздохом тем само по себе вылетело:

– Ничего. Как-то оно будет. Тьфу!

Примечания

В переводе с латыни — вечный двигатель.