Коростышевская Татьяна - Мать четырех ветров Страница 22

— Бултыхайся там на здоровье, — икнул зеленоволо­сый. — Только не забывай аплодировать и подбадривать ис­полнителя.

— Ленинел! — проорала я, уже опустившись в исходящую паром лохань.

— Что? — ответили из спальни, прерывая трогательную песню об ожидающем суда разбойнике.

— Знаешь, кто я?

— Кто? Умница, красавица и студентка? Дражайшая су­пруга? Внучка бабы Яги?

— Хуже! У меня свекровь — дракон трехголовый, значит, я — невестка Змея Горыныча!

От громовых раскатов демонского хохота заходил ходу­ном весь дом.

ГЛАВА 4,

в которой происходит то, что давно должно было прои­зойти, раздаются долги и проливается кровь

Купил, нашел, едва ушел, хотел отдать — не мог догнать, оглянулся — а они уж далеко.

Русская присказка

Hochmut kommt vor dem Fall.

(Высокомерие приходит перед падением).

Немецкая пословица

Пансион госпожи Пинто, вдовы бакалейщика, был заве­дением во всех отношениях респектабельным. Никаких по­дозрительных личностей, хороший повар, оплата вперед. Ценящий комфорт Влад облюбовал это местечко еще в юности. Когда ему надоедало общество друзей-товарищей или накле­вывалась интрижка за стенами университета, он останавли­вался здесь. Кто мог ему в этом помешать? Преподаватели? Ректор? Ставить свои желания выше желаний окружающих было так естественно, что о чьих-либо запретах он даже не за­думывался. Госпожа Пинто ни в чем не отказывала молодому постояльцу, бледный синеглазый кабальеро будил в ней не только материнские чувства. Ведь тогда хозяйка была еще молода, пикантно округла в нужных местах и… Нет, нет! Между ними ничего никогда не было. Но обжигающие взгля­ды из-под веера, но трепет ресниц, но пышная грудь…

Влад насмешливо вздохнул. Хорошо, что память доньи Пинто оказалась короче, чем его. Новоприбывший на остров господин Ягг не вызвал никаких подозрений. Даже то, что понадобилась ему комната в северном крыле, выходящая ок­нами на улицу Аль-мар, даже то, что для удовлетворения это­го желания пришлось переселить в другой номер пожилого сасьедатского купца, никого не смутило. Когда, наконец, вся суета с обустройством улеглась, Дракон ободрал шпалеру с глухой стены комнаты и с удовлетворением обнаружил глу­бокие бороздки пентаграмм, оставшихся еще со времен сту­денчества. Тогда он увлекался пространственной магией, увлекался небезуспешно, и без ведома хозяйки «пристроил» к своим апартаментам еще несколько комнат.

— Поторопитесь, — бросил Влад через плечо.

— Как прикажете, господин.

Семенящий за ним слуга, нагруженный разномастными свертками, коробками и коробочками, едва поспевал за ши­рокими шагами князя.

Площадь называлась Серка-дель-Мар и была бойким тор­говым местом. Влад поморщился от запаха готовящейся здесь же рыбы и скользнул равнодушным взглядом по фрук­товым рядам. Подле мгновенно материализовался торго­вец — необъятный кряжистый дядька.

— Чего желает господин?

Господин желал яблок, винограда, желто-оранжевых ягод мушмулы. Слуга, в ожидании переступавший с ноги на ногу, мысленно взвыл, наблюдая, с какой скоростью наполняется плетеная корзина.

— Позвольте предложить вам свежайшую черимойю. Вы­зревает она зимой, но я сохранил ее с помощью охлаждаю­щих заклятий. Это чудесный фрукт. И пусть сердце вашей невесты станет таким же мягким, как его сладкая сердцевина.

Под ударом ножа сложный сегментированный плод рас­пался на две половинки, явив розоватую мякоть с блестящи­ми черными семенами. Черимойя действительно напомина­ла формой сердце.

Князь улыбнулся банальности символа и покачал голо­вой. Кому нужны замороженные «на потом» чувства?

Госпожа Пинто радушно пожелала вернувшемуся посто­яльцу доброго полдня.

— Ваш юный друг очень шумел, — скользя взглядом по во­щеной бумаге свертков, пожаловалась она. — Я уже намере­валась послать слуг на ваши поиски. Прикажете сервировать вам завтрак?

— Нет, благодарю, любезная донья. Нам предстоит серьез­ный разговор с юным кабальеро. Проследите, чтоб до заката нас никто не беспокоил.

Дракон учтиво поклонился хозяйке, наградил взмокшего от усилий слугу горстью монеток и, подхватив покупки, под­нялся к себе. Прежде чем отпереть дверь, внимательно осмотрел замок. Кажется, его добыча действительно пыта­лась вырваться из заточения, но, к счастью, ей это не удалось.

В комнате пахло полынью, бергамотом, морской солью и пряным виноградным вином. Кровать была пуста. Влад рез­ко захлопнул за собой дверь и безотчетно возобновил блоки­рующее заклинание. Птица-синица обнаружилась на полу. Закутавшись в простыню с головой, она спала, обняв подуш­ку. Рядом лежало серебряное блюдо. Смешная девчонка… Он перенес ее на постель, удивляясь тому, как приятно ощутить в руках тяжесть девичьего тела. От вида ее обнаженных ло­дыжек на мгновение перехватило дыхание. Замороженные чувства… Она пробормотала что-то по-рутенски и попыта­лась свернуться калачиком, будто прячась от нескромных взглядов. Он закрыл глаза, чтобы не разбудить, не потрево­жить, и широким пассом соткал над кроватью полог беззву­чия.

Блюдо было как будто липким и отчетливо пахло вином. Влад хмыкнул, накалывая палец острием трехгранного кин­жала. Ленинел появился минуты через две, всем своим ви­дом выражая неудовольствие.

— Кажется, кто-то решил, что я бочка бездонная? Даже крови иногда бывает слишком много.

Зеленые растрепанные волосы, воспаленные глаза, огромная исходящая паром кружка в четырехпалой руке. Хо­хот мешал Владу говорить.

— Ты пытался вырастить на голове куст каннабиса?

Демон смешался.

— Это? Ну… — Он дернул себя за торчащие пряди. — Это, скажем так, расплата за легкомыслие. Ну чего ты ржешь? Женщины тебе никогда не мстили? Романтические отноше­ния с личным парикмахером оказались очень опасной шту­кой, особенно на этапе их прекращения. Вот теперь придется еще и новую мастерицу искать. Перестань смеяться или я ра­зорву связь!

— Одну ты уже очень удачно разорвал!

Ленинел гневно раздул ноздри тонкого носа.

— Погоди, погоди, — всхлипывал Влад. — Ты сначала со­общил даме, что в ее обществе больше не нуждаешься, а по­том доверил ей свои волосы? Очень тонкий ход! Она, навер­ное, искала подвох в твоей покладистости все время, пока то­чила ножницы и смешивала краски. И сколько ты собирае­шься носить на голове свидетельство мужской глупости?

— Я бы обрился давно, если бы меня постоянно не отвле­кали, — желчно ответил демон. — Кстати, у твоей супруги оригинальный способ призыва.

— Я знаю, — ответил Дракон. — Год назад она прошла по спиральному лабиринту Трехликого и ее наградили способ­ностью работать с отражениями.

— Очень талантливая девочка, — кивнул Ленинел. — Странно, что смыслом ее жизни стало ожидание светлого мига, когда ты обратишь на нее свое внимание. Ты ее не сто­ишь.

— Предполагается, что такого неуклюжего хода достаточ­но для того, чтобы перестать обсуждать твои сердечные дела? Хочешь поговорить о моих?

Демон пожал плечами, всем своим видом демонстрируя нежелание развивать тему. Влад помассировал виски.

— На закате Кляйнерманн откроет портал, и мы с Лутоней уберемся отсюда.

— Ты уверен, что в Шегешваре ей будет безопасно? При­дется караулить день и ночь.

— Я спрячу ее в Араде. Твоя защита там работает безуко­ризненно, никто из темных тварей не посмеет сунуться.

— Неплохо, — одобрил Ленинел. — Усилить гарнизон от­рядом местных вовкудлаков, углубить ров и… ах, чуть не за­был! — заковать твою благоверную в кандалы, чтоб не отпра­вилась искать неприятностей на свою… гм… голову.

Влад рассеянно разглядывал серебряную вязь на рукояти кинжала.

— Мы хорошо вчера рассчитали вероятности, Ленинел. Все ниточки сошлись в одном месте самым причудливым об­разом.

— Лутоня мне рассказала, — кивнул демон. — Засада была на тебя?

— Кляйнерманн не смог отказать себе в удовольствии сде­лать мелкую пакость. Ну, знаешь — время идет, а люди оста­ются прежними. Раньше было толченое стекло в сапогах или дохлая крыса под кроватью, а теперь — бестолково организо­ванная засада. И место выбрал нелепое. Представь себе — разрушенный храм с остаточной магией. Хаос! Там даже ал­тарь где-то был, судя по запаху. Я боролся с искушением об­рушить все к драконам.

— Хаос? Перекрестки? Туда ведь должны по идее устрем­ляться все стихийные ходы. Неудивительно, что туда при­несло твою ветреницу.

— Что она тебе еще рассказала?

— Мне слышится ревность в твоем голосе? — поднял беле­сые брови демон. — Я в любом случае не смог бы наставить тебе рога, о великий Дракон. От подобного конфуза тебя на­дежно защищает граница наших миров.