Владимир Болучевский - Двое из ларца Страница 22

– Идем, – Волков встал с дивана. – А люстру эту, говоришь, подключить даже и не пробовали?

– Не-а, Здесь же и так света хватает. Бра вон у дивана, с двух сторон. Торшер. Я же говорю, отец ее просто так повесил. Сидит, бывало, и смотрит на нее, и выражение лица такое… ну, как у ребенка, честное слово. Я даже расстроилась, когда приехала. Что же это, думаю, он в детство впадает, что ли?

– Он без тебя купил?

– Ну да. Но потом вижу – все в порядке, до маразма еще далеко. Просто… он же и антиквариат любил не за то, что он дорого стоит, а за то, что красиво. Ведь когда лет сто назад кто-то графин какой-нибудь выдувал, он же не думал, что антикварную вещь делает, правда? Вот и люстра эта.

– Ну, в общем-то…

– Да ладно тебе. Мне она тоже дикой кажется. Но отцу иной раз еще и не такое нравилось. Пускай висит. Потом, может, подарю кому-нибудь. Тебе, например. Хочешь?

– Спасибо, конечно, но…

– Ага, струсил?

Они оделись, вышли из квартиры и, заперев дверь, стали спускаться по лестнице.

– А зачем ты в офис ездил? Ты же знал, что Виктора там нет.

– Потому и поехал. Он бы со мной разговаривать не стал и вообще спровадил бы. А так…

– Что?

– Да я и сам толком не знал, чего хотел. Но осмотреться-то надо? Поговорить, если. повезет, с кем-нибудь.

– Повезло?

– Весьма. С Шамилем коньяк пил.

– Да-а? А он какой? Я же его даже и не видела ни разу.

– Бандит как бандит.

– Это как?

– Как с картинки из учебника.

– Руки-крюки, морда ящиком?

– Ну да. Кулаки по пуду, щетина, перегар. Вы себе там так бандитов представляете?

– А что, нет перегара?

– От него пострашней, от него. бабками пахнет.

– Да шучу я. Я же не дурочка.

– Да Бог вас всех знает в ваших заграницах. Твердят про русскую мафию, а сами не то что еврея от чечена, нормальную тему от кидалова отличить не могут. Грязные деньги у них там, видите ли, отмывают… А вы что, спрашивается, когда деньги эти вам сливают, запаха не чувствуете?

– А чем они пахнут?

– Чем… – вздохнув, пожал плечами Петр и вдруг, сделав зверскую рожу, прорычал прямо в лицо Ирине жутким голосом: – Кр-ровищей!

Ирина отшатнулась. Волков расхохотался и открыл дверь парадной, пропуская ее вперед.

– Дурак! Вот дурак-то…

– Па-ардончик.

Волков вышел из парадной вслед за Ириной, и не успела еще захлопнуться за ними притянутая пружиной дверь, как, ухватив периферийным зрением в окружающем пространстве что-то неправильное, движимый звериным чутьем, он швырнул левой рукой Ирину на землю и, разворачиваясь направо, стал падать на нее спиной, одновременно выхватывая из кобуры пистолет.

Все происходящее он видел будто бы со стороны, снятое рапидом, сознание предельно отчетливо фиксировало мельчайшую деталь происходящего, но… медленно! Слишком медленно он падал, закрывая собой Ирину, и рука его, обхватившая теплую шероховатую рукоять, медленно, как во сне, выползала из-под распахнутой куртки.

В проезжей части подворотни, отделенной от двери в парадную решеткой, идущей от квадратной колонны к стене, в нескольких метрах от себя он видел громадный черный мотоцикл. Сидящий на нем человек был одет в черные джинсы, заправленные в высокие черные сапоги, черную кожаную куртку и черный шлем с опущенным забралом из черного пластика.

В правой руке мотоциклист держал пистолет с навинченным на ствол длинным и толстым глушителем. Когда оружие, глухо бумкая и металлически лязгая затвором, дважды дернулось, Волков еще продолжал падать, и его рука с пистолетом едва успела пройти половину пути от наплечной кобуры до оперативного простора.

Мотоцикл басовито, с чуть шелестящим свистом взвыл и сорвался с места, метнув-шись в глубину двора.

Наконец Петр распрямил руку и, опираясь левым локтем о заледеневший асфальт, дважды выстрелил через решетку в удаляющийся силуэт, разочарованно сознавая, что пули ложатся в высокую, чуть ли не с подголовником, спинку сиденья.

«А там у него железяка, конечно…» – подумал он, стоя на коленях и глядя вслед мотоциклу, который, заложив на широких, как у автомобиля, и наверняка шипованных шинах крутой вираж, скрылся из виду.

Все происшедшее заняло несколько секунд.

Петр продолжал стоять на коленях, держа пистолет в руках, когда услышал за спи-. ной голос Ирины:

– Что это было? – Она поднялась на ноги и отряхивала пальто. – Я чуть не оглохла…

– Ты как? – Петр убрал оружие в кобуру и встал с земли.

– Даже и не знаю… Я, наверное, должна быть перепугана до смерти, у меня, наверное, штанишки должны быть мокрыми, зубы стучать и поджилки трястись, но ничего этого нет. Чулки вот порвала, смотри, – Приподняв одной рукой полу пальто, Ирина показывала Волкову коленку и машинально продолжала другой рукой стряхивать с себя несуществующую грязь. – А это что? – она указала на две воронкообразные выбоины в стене дома. – Это от пуль? Ты же в другую сторону стрелял… – И все стряхивала и стряхивала с себя одной только ей видимый мусор. – Ты куда?

– Сейчас… – Волков обошел колонну, подошел к месту, откуда стрелял киллер, наклонился и поднял с земли пистолет с длинным глушителем. Осмотрелся.

Судя по всему, его выстрелы, гулко громыхнувшие в подворотне, не произвели на окружающее народонаселение никакого впечатления. Никто не высовывался из форточек, не выскакивал из дверей, чтобы выяснить, что случилось, и, если потребуется, «пресечь на корню». То ли боязно людям, то ли просто наплевать. Не в нас, дескать, пока стреляют, ну и слава Богу…

Но никогда, впрочем, не нужно исключать существования той самой старушки, которой ее гражданский долг повелевает в этот самый момент накручивать телефонный диск, пытаясь дозвониться по «ноль два».

Волков имел право на ношение оружия и, следовательно, находясь при исполнении своего прямого долга телохранителя, просто обязан был шмальнуть из табельного «макара» по злодею, покусившемуся на жизнь и здоровье охраняемого им клиента. Но ведь у нас «закон что дышло». Поди доказывай… Поэтому он, придержав курок, снял злодейский пистолет с боевого взвода, поставил напредохранитель, засунул за пояс. Застегнул куртку и, подойдя к Ирине, все еще находящейся в состоянии шока, достал из кармана «Зиппу», откинул крышку, присел на корточки и, щелкнув зажигалкой, сказал:

– Ириша, иди сюда…

– Что?

– Помоги-ка мне.

– А что нужно?

– Вот смотри, – он поднял с земли и показал ей гильзу, – видишь? Это одна, а вторая куда-то закатилась. Вон там, скорее всего, в углу у двери поищи, а? Держи зажигалку. Да перестань ты отряхиваться, в конце концов.

Ирина взяла в руки горящую, как большая свечка, зажигалку и, наклонившись, стала разглядывать асфальт у себя под ногами.

Волков опять обошел колонну и стал всматриваться в посыпанную песком наледь. Наклонился, поднял одну гильзу и, сделав шаг в сторону, продолжил поиски.

– Петя, – Ирина погасила зажигалку и протянула ему что-то на раскрытой ладони.

– Нашла?

– Я две даже нашла. Только они почему-то разные.

«Ни фига себе! – подумал Волков. – От колонны, что ли, отскочила? Так это ж, выходит, он в упор стрелял…»

– Ну-ка… – он взял у Ирины гильзы и взглянул на них. Одна была коротенькая, от его «Макарова», а вторая – явно «тэтэшная».

«Мать моя женщина! – охнул про себя. – Вот уж действительно Господь оборонил. Впору свечку ставить».

– Давай-ка, – Петр открыл дверь парадной, – пошли быстрей. Нечего тут отсвечивать.

Глава 23

Дома Ирина, не раздеваясь, прошла в гостиную, включила светильник и, сев на диван, стала разглядывать разбитую коленку.

– Ну вот, теперь недели две – только в брюках.

– Где у тебя коньяк? – Волков вынул из-за пояса и положил на стол ТТ с навинченным глушителем.

– Там, на кухне, в шкафчике. Петр сходил на кухню и вернулся с початой бутылкой и двумя бокалами. Наполнил один до половины, а другой – до краев.

– Выпей, – протянул Ирине тот, где поменьше.

– Нет, что ты, это много!

– Ириша, выпей, пожалуйста.

– Я не смогу так, там, в холодильнике, шоколадка.

Петр принес половину плитки пористого шоколада. Развернул и, положив обертку на стол рядом с пистолетом, наломал шоколад кусками.

– Держи, – протянул один из них Ирине.– Выпей.

– Да я совершенно спокойна.

– Вот и выпей.

– Ну, если ты настаиваешь… – Она сделала глоток.

– Нет-нет. Ты все выпей, за один раз.

– Я же умру. Хотя бы за два раза можно?

– Хорошо, выпей за два.

Она сделала три больших глотка, зажмурилась и откусила кусочек шоколада. Петр выпил коньяк залпом.

– Он из этого в нас, да? – Ирина встала с дивана, подошла к столу, поставила бокал и потянулась к пистолету.

– Эй-эй! Только без рук.

– Но он же на этом… на предохранителе, наверное, да?

– Дай-ка от греха. – Волков взял ТТ, вынул магазин, положил на стол. Потом передернул затвор и поймал вылетевший патрон на лету. – На, теперь разглядывай.