Сергей Кравченко - Кривая Империя Книга 1-4 Страница 23

С 1266 года в Орде уже не было Берге. Новый хан принял ислам. Все смешалось в доме Батыя. Хоть и еще раз пересчитали русских в 1275 году, однако, править не успевали. «Минуло первое, самое жестокое двадцатилетие татарского ига», — резюмировал Историк.

Как? Всего 20 лет? А мы-то думали 250!

Снова князь у нас — из дома Рюрика — Василий Ярославич. Снова борьба за новгородское княжение. А без Новгорода на Руси и вовсе уныло: ни тебе окна в Европу, ни тебе с немцами подраться. Такой жизни выдалось Василию 4 года — один нынешний демократический срок. Скончался он в 1276 году. Совершенно случайно старшим в роду оказался сын Невского, Дмитрий.

Опять Историк заскучал. Хотел было заняться рассмотрением дел на Юго-Западе, в Киеве. Думал, хоть там что-нибудь произойдет поучительное, полезное национальному стержню, народной нравственности. Ан нет. Ни ветерка, ни ряби по днепровской глади. Русалка хвостом не всплеснет, похмельный богатырь не начудит. Везде одно и то же: война с венграми и поляками, которых привел русский князь Ростислав. Победа Даниила и Василька. Богатырские игры и схватки один на один с европейскими витязями.

Но вот — грозный окрик из Орды: кончай играть, отдай Галич! Это означало, что Галич, один из самых богатых городов Западной Украины, должен быть передан под прямое ханское правление. И нужно было отправлять все доходы с этого города в Сарай. Причина татарских требований очевидна: в отличие от князей Северной Руси, южане заигрались и стали пропускать сроки платежей в бюджет. Платить было жаль, но города еще жальче. Даниил загрустил, но, конечно, не ударил в набат, конечно, поехал поклониться «царю». Куда девалась удаль молодецкая?!

Противно было Даниилу исполнять варварские обряды безбородых хозяев. Тошно было ходить вокруг куста, кланяться солнцу и луне, молиться умершим ханским предкам, находящимся, естественно, в аду. Наши русские северяне встретились по дороге Даниилу и очень рекомендовали все прихоти татар исполнять. Хан встретил князя, страшно выпучив глаза. Писец стал записывать его речь: «Данило! Зачем так долго не приходил? Ты уже наш, татарин, пей наше черное молоко, кобылий кумыс!». Пришлось пить. Но гримасу Данило скроил такую мерзкую, что хан велел впредь посылать ему вина. Пришлось поклониться и ханше. В принципе, Даниил добился своего, татары отстали.

Весь интерес этого эпизода — в стонах и кумысной отрыжке, красочно описанных Писцом. Все вернулись по здорову, но «был стон великий в Русской земле! И плачь о его (князя) обиде». То есть, так надо понимать, что русские, оторвавшись от сохи, горько сетовали, что их дорогого руководителя поили кислой дрянью. Знаем мы цену этим «стонам» и «плачам». Была Киевской Руси большая польза от Данииловой тошноты: венгры струсили, противник их вернулся цел, а Писец соловьем разливался, все врал, что ежели чего, так хан сразу присылает Даниле-татарину своих кавалеристов. Поэтому венгры с нашими помирились и переженились.

Тем временем и на Севере все было спокойно. То есть татары не лезли, и сыновья Невского привычно дрались за престол. Пока Дмитрий ссорился с Новгородом, брат его Андрей первым слетал в Орду к новому хану Мирзе-Тимуру и выпросил великокняжеский ярлык. За это он привел большое татарское войско покормиться от нашего стола. Татары пограбили, пожгли окрестности полутора десятков городов почти до самого Новгорода, куда их подталкивал новый великий князь. Потом Андрей закатил для татарских князей буйный пир и с честью и дарами проводил восвояси. Испуганные новгородцы помирились с князем. Тут снова вернулся Дмитрий, и пока Андрей ездил унижаться перед очередным ханом, столкнулся, но и помирился с другими братьями. Андрей второй раз привел гостей татарских, Дмитрий бежал. Он обнаружил в степи какую-то новую орду — Ногайскую. Как славно оказалось, что Ногайская орда враждовала с Золотой! Вот что сгубило детей Чингиза! — славянское Чувство, страшная зараза, которую подцепили в наших краях дисциплинированные некогда татары. Все-таки, надо было мыть руки перед едой, друзья!

Дмитрий привел «своих» татар тоже покушать. Драка меж гостями — забава для хозяев. Эх, если бы еще посуду не били!

С тех пор татары стали стремительно деградировать политически. Мы помним, что такая же метаморфоза случилась с половцами: они стали наниматься к князьям на легкую службу и перестали рисковать и строить собственную стратегию. Историк стал употреблять странные обороты — «свои татары», «его татары», чуть ли не «наши татары»… Чуть позже так и будет! Когда объединенное восточно-европейское войско разобьет крестоносцев при Грюнвальде, Историк напишет, что в освобождении славян от немецкого владычества приняли участие русские. Мы подхватим эту славную весть в школьные учебники и не будем докапываться, что эти «русские», между прочим, как раз и были «наши татары», битые уже Дмитрием Донским и нанятые киевско-литовскими князьями…

Дмитрий умер в 1294 году. Андрей продолжал воевать с братьями и детьми Дмитрия. Последние исправно умирали — что ни год, то похороны, — но претендентов все равно хватало. Сам Андрей умер, — вот беда-то! — в 1304 году.

Плач Ярославны

Преувеличение ужасов Ига, кроме всего прочего, объясняется еще одной причиной. Нас было выгодно пугать.

Во-первых, это было выгодно князьям: хватит вам стонать — враг на пороге!

Крупный интерес был у церкви: молитесь больше, грешники, думайте меньше; без церкви вас татары живьем потянут в ад!

В последнюю очередь здесь можно заподозрить нашего Писца. Были резоны и у него. Писатель ищет сюжет. Ему нужно, чтобы что-то происходило, чтобы Ромео подрался на базаре, чтобы негр приревновал белую жену, чтобы колдун на одной свадьбе превратил воду в вино, а потом на другой украл невесту из постели. Красивому сюжету необходим живописный фон. Поэтому к сцене подбирались пестрые итальянские, палестинские и киевские задники.

Теперь представьте себе Сарай. Огромный кусок степи обставлен фигурами идолов. В столице нет ни одного здания. Царский дворец — большая белая юрта. Вокруг — юрты князей по старшинству. Многоязыкие толпы рабов, иностранных легионеров, пленных мастеров, кудесников, художников. Стайки гаремных красавиц всех мастей, разодетых, как для конкурса красоты. «Мисс Орда», «Мисс Иго» или, еще лучше, «Мисс Сарай». В этом котле чего только не варится. Тащат к хану пленных князей, играют свадьбу, и тут же — похороны; обряды всех религий смешиваются с уходами и приходами отрядов, колдовство и шарлатанство творятся беспредельные. Торговля всем, для всего и против всего. Огромное сгущение богатств. Разнообразие эмоций и настроений, величие и низость, подвиг и предательство. Вокруг — варварская красота цветущей степи и высокого неба. Облака в форме верблюдов. Здесь есть, о чем рассказывать и писать, чем восхитить до умиления и испугать до икоты.

Но была и еще одна, главная причина, по которой Иго проклинали современники и потомки. Иго мешало русским строить Великую Империю. Татары построили Империю сами, но сделали это интуитивно, непрочно, без учета европейских особенностей присоединенных территорий. Татарская Империя вскорости приказала долго жить. У татар была своя священная шкала ценностей, у русских — своя. Татарин боялся воровать, боялся ослушаться командира, боялся своего бога. Русский боялся, но воровал, молился, но грешил, целовал крест на верность, но сам себе оставался командиром. Татары думали, что страх — лучший связующий имперский материал и инструмент: пугаем редко, но страшно, и Сарай стоит вечно. Русские знали, что страх хорош при его перманентном подогреве: пугать, бить, насиловать, грабить народ нужно непрерывно, «чтобы жизнь медом не казалась», чтобы не мечталось о разных глупостях, «лишь бы не было войны».

Иго ругали правильно. Но его забыли поблагодарить за то, что оно наглядно показало русским: Империя — это здорово. Они знали это по римским и византийским сказаниям, но сами построить Империю уже отчаялись. Татары показали, как это можно сделать. Очень просто. Нужно перестать болтать о священном княжеском братстве. Нужно резать своих еще быстрее и сильнее. То есть, до татар мы все делали правильно, но чуть-чуть не дорезали, чуть-чуть, на одну лопату, не докопались до истинного удовольствия.

Теперь все было понятно, и путь открыт — осталось лишь идти вперед.

Здесь случилось великое военно-политическое озарение!

По простоте и гениальности оно намного превосходит все гитлеровские, наполеоновские и македонские штуки. Кто автор эпохального изобретения? Никто! То есть наш народ в лице его передового отряда — князей окаянных. В чем состоит открытие? А вот в чем. Практическим путем было установлено, что прекращать Иго, а потом начинать строительство Империи не нужно. Что Иго прикроет любые эксперименты и маневры, что оно оправдает все жестокости созидательного периода, извинит горы трупов и другого строительного мусора.