Рыбка моя - Куликова Галина Михайловна Страница 24

Он не двинулся с места.

– Родители? – изумленно переспросила Лиза, у которой пылало все – щеки, уши, шея и даже, кажется, живот. – Ах, да, ты же говорил…

– Они ненадолго. Только поздравят – и все. Уверяю тебя, ничего страшного не произойдет. Они давно в курсе, что я время от времени встречаюсь с женщинами. Нам же не обязательно рассказывать историю с твоим разводом и моим внезапным порывом жениться. Пусть думают, что мы просто старые друзья.

Звонок продолжал надсаживаться, и Игорю ничего не оставалось делать, как открыть дверь. Лиза пошла за ним. Ей не хотелось, чтобы гости – кем бы они ни были – внезапно для себя обнаружили ее на кухне. С первого взгляда стало ясно, что пришли соседи. Дверь квартиры слева оказалась распахнута настежь, а два мужичка, возникшие на пороге, были обуты в домашние шлепанцы.

– Здрастье, – сказали они практически хором. – К вам случайно не забегала Мэри Пикфорд?

Игорь оглянулся на Лизу, и они посмотрели друг на друга расширенными глазами.

– Вы знаете, нет, – наконец сказал Игорь весьма любезно. – Ширли Темпл тоже не удостаивала… Да и Джуди Гарланд как-то мимо проскочила… Вы что, сбрендили, что ли? – уже другим тоном спросил он и представил: – Знакомься, Лиза, это братья Плотниковы: Семен и Казимир. Самое забавное, что по профессии они плотники. С ними всегда куча недоразумений. Так что там Мэри Пикфорд? Обещала заглянуть на огонек и не пришла?

– Нам не до шуток, – сказал Казимир, который был повыше и помассивнее.

– Мэри Пикфорд, – пояснил Семен, – это кошка нашей матушки. Матушка обожает старое кино, и кошке пришлось смириться с такой жуткой кличкой.

– По-моему, у бедной животины началось раздвоение личности, – заметил Казимир. – Она откликается и на Мэри, и на Пикфорд, и на все вместе. Не говоря уж о «кыс-кыс».

– Так вот. Матушка уехала на несколько дней погостить к подруге. А кошку привезла нам, – подхватил Семен.

– А она исчезла!

– Давно? – спросил Игорь. – Кошка давно пропала?

– Да уж сутки, – печально сообщил Казимир. – Уж мы искали, уж мы звали… Все подвалы облазили, все чердаки. У матушки будет инфаркт, если мы не найдем эту белую сволочь до полуночи, к ее возвращению.

– А какой она породы? – спросила Лиза, обожавшая ходить по кошачьим выставкам. – Ваша Мэри Пикфорд?

– Да хрен ее знает. Белая с хвостом – вот и вся порода, – ответил Казимир. – Так вы не видели? Я помню, мы с тобой, Игоряша, третьего дня о хоккее разговаривали, стоя на пороге. Наверное, тогда она и вышмыгнула, зараза.

– Если увидим белую кошку, поймаем и принесем вам, – пообещал Игорь. Закрыл дверь и обернулся к Лизе: – Хорошие мужики, но пропадают без женского присмотра.

– Старые холостяки? – улыбнулась Лиза.

– Откуда ты знаешь?

– У них рубашки, как у детей: одна серая в белую клетку, а вторая белая в серую клетку. Жены не допустили бы такого безобразия.

– Экая ты наблюдательная, – похвалил Игорь и двинулся вслед за Лизой на кухню.

По телевизору шел какой-то фильм, и начинать целоваться по второму разу было как-то неудобно. Лиза молча принялась резать колбасу. На Игоря, который всегда болезненно воспринимал молчание, набросилась совесть и принялась глодать его.

– В этом не было ничего плохого, – убежденно сказал он. – Мы случайно встретились и, наверное, понравились друг другу. Но обстоятельства не позволяют нам рассчитывать на продолжение отношений, поэтому мы чувствуем себя неловко.

– Я себя отлично чувствую, – сообщила Лиза. – Поскольку я влетела в твою жизнь совершенно внезапно и не знаю ни одного человека из твоего окружения, я не испытываю неловкости. Мы встретились, мы расстанемся… В этом нет ничего такого, что не происходило бы сотни раз.

– У тебя что, были сотни мужчин? – с подозрением спросил Игорь, возвращаясь к курице.

– Ха, если бы. Я – женщина без прошлого. Я познакомилась с Русланом, когда мне было всего пятнадцать лет. Он – мое прошлое. До него ничего не было. Ну… Практически ничего. Когда я говорю «сотни раз», я имею в виду других людей. Со всеми так происходит: встретились, расстались… Ой, посмотри, как уже темно на улице! – Лиза подошла к окну и прижалась носом к стеклу. – И все окна горят, и разноцветные лампочки мигают – так красиво.

Игорь посмотрел и тут же хлопнул себя по лбу:

– А елка-то! Блин, я же игрушки купил, целый пакет. Надо срочно доставать ее с балкона и наряжать. А то что это за Новый год без елки? Только она искусственная, – признался он. – Но радоваться мы будем по-настоящему.

Он ринулся в комнату, оттуда – на балкон, впустив в квартиру морозный воздух. Занавеска взлетела до потолка и принялась биться в истерике, в ужасе от того, что ее может оторвать от гардины и унести в темную ночь.

– Ого, какая огромная, – восхитилась Лиза, входя в комнату. – Я такой даже не видела – чтобы прямо под потолок.

– Занимает много места, – признался Игорь, кряхтя, – но зато производит сильное впечатление.

– У тебя явная тяга к монументальности, – сказала Лиза, помогая ему установить елку в специальный держатель. – И елка, и аквариум… Такие аквариумы я видела только в зоопарках.

Игорь, сидевший на корточках, вскинул голову и воскликнул:

– Но это же так красиво! Настоящий уголок счастья в центре сумасшедшего мира. Когда я смотрю на рыб, мое внутреннее пространство гармонизируется. Думаешь, легко за ним ухаживать? Чтобы вода была кристально чистой, и растения здоровыми, и ракушки не обрастали илом? У меня на балконе целая лаборатория – скребки и сачки, химические препараты для проверки состава воды, специальные пылесосы, чтобы убирать со дна грязь, термометры, фильтровальная вата и свежий грунт, препараты для обеззараживания воды, жидкие витамины…

– Когда здесь появится младенец, – сказала Лиза, – молодая мать сживет тебя со свету.

Игорь засопел. Ему не хотелось думать о младенцах. Младенцы – весьма зловредные существа. По идее, они должны появляться на свет, когда их ждут не дождутся, а они постоянно появляются, когда им вздумается. Иногда они ломают жизнь своих родителей, заставляя их расстаться, а иногда они ломают ее, заставляя их жить вместе.

В четыре руки они принялись доставать из пакета игрушки и развешивать их на пушистых елочных лапах. Лизе пришлось встать на табуретку, чтобы водрузить макушку и украсить шарами самый верх. Игорь страховал ее. Сначала он делал это совершенно невинно, а потом неожиданно в приливе острой жалости к себе, схватил в охапку, прижался щекой к ее бедру и закрыл глаза.

– Эй, – сказала Лиза и попыталась дрыгнуть ногой. – Так я свалюсь и косточек не соберу. Сними меня.

Игорь отпустил ее, и она повернулась к нему лицом. Положила руки ему на плечи. Он снял ее с табуретки, но из объятий не выпустил. Некоторое время они стояли, обнявшись. Телевизор на кухне распевал дурным голосом: «Джингл беллз, джингл беллз, очень счастлив я! Дед Мороз и Сан-та-Клаус – верные друзья!» Потом Игорь осторожно взял Лизу за подбородок и заставил поднять лицо.

– Я ничего о тебе не знаю, – признался он, глядя в ее глаза. – Но от тебя исходит совершенно потрясающая энергия, которая тревожит мое сердце.

Он наклонился, и Лиза почувствовала его дыхание – сладкое и горячее от нахлынувших чувств. Однако едва лишь он коснулся губами ее губ, как раздался звонок в дверь.

– Какой противный у тебя звонок, – сказала Лиза, нахмурившись.

– Думаешь, стоит вырвать его из стены, и дело с концом? – натужно пошутил Игорь, не двигаясь с места. – А, черт с ним!

Он прижал Лизу к себе и поцеловал так, что у нее голова пошла кругом. Звонок продолжал ввинчиваться в их мозги.

– Придется открыть, – пробормотал Игорь. – Чтоб им пусто было. Пойдем со мной.

Он взял Лизу за руку и повлек в коридор. Замок щелкнул, дверь открылась, и на пороге возникла девица, одетая в огромную дубленку, с дорожной сумкой в руках. Из-под капюшона смотрели два нахальных глаза, губы были ярко-алыми, и цвет их даже перебивал румянец, которым пылали щеки.