Павел Асс - Фронты Страница 25

Окончив про сражение, Слонов брезгливо передернулся, глядя на карту, и увлек в соседнюю комнату Адамсона.

- Натерпелись вы лиха, а поручик? - поинтересовался он, не ожидая ответа.

- Столкновение было страшным, - задумчиво промолвил Адамсон и пустился в воспоминания. - Такое бывает, кажется, не часто.

Слонов внимательно посмотрел на Адамсона.

- Да, ладно вам, будьте проще - я вам советую.

Поручик открыл окно и справил с подоконника свою нужду. Распространилась вонь...

- Среди сражений и лиха, не надо распускать нюни, поручик! Тут вам не столичная опера!

Поручик, не собиравшийся распускать нюни, после этих слов неожиданно разрыдался, да так, что прибежала добродетельная жена старосты и просунула к ним рябую голову.

- Поди прочь, - заметил поручик и начал заниматься ногтями.

Удрученный происшествием дня, морально опустошенный Адамсон упорно не приходил в себя. Он глядел на закопченные иконы и его боевой дух грозил окончательно упасть. Поручик Слонов это тут же заметил и послал хозяйку за сидром.

- Жаль шампанского нет, - прошептал Адамсон.

- Да ну его в фопу! - неодобрительно отозвался о нем поручик. - Забудьте юнкерские годы, Столицу, первых смазливых девушек. Мы теперь все в дерьме и долго еще из него не вылезем! Так что, лучше успокоиться.

Поручик Слонов густо рыгнул. Адамсон нервно уставился на него, глупо улыбнулся, отрицая что-то помотал головой, и рыгнул тоже. Через минуту, проделав эту несложную операцию еще по одному разу, они с пришедшим Блюевым стали пить.

Сидра принесли много, кружки, которые они держали, казались огромными... В хате старосты с горечью оплакивали неудачный исход Отсосовского сражения и дальнейшие события, происходившие потом, нам ясны без их изложения, ввиду сходности с тем, о чем уже неоднократно рассказывалось в наших Хрониках.

54.

Пора бы любезному читателю заглянуть и в другую хату - хату бочкаря Алехи, что стояла на отшибе, обнесенная плотной изгородью и окруженная раскуроченными пнями. Именно в ней находилась на постое неоднократно упоминаемая девица Наташа, внучка старого еврея- золотопромышленника, ныне, впрочем, покойного.

Проживая здесь без особой цели, без сгинувшего бочкаря Алехи, она пребывала за чтением революционных брошюр, сваленных на чердаке, и аристократическими беседами с подругами. Так она повзрослела и, несмотря на внешнюю красоту, становилась женщиной, теряющей легкость и юношескую привлекательность.

После сражения на равнине, сюда, как и в другие избы, ломились звереющие от испытанного ужаса гусары. Следуя приказу о разграблении, часть из них добросовестно протрясла этот дом, оставив в целости только стены и вымощенный пол.

Наташу никто не посмел тронуть, поскольку сюда же завалился поручик Забибуллин. Отогнав саблей солдат, он увел Наташу в леса. Подруги, пришедшие ее навестить, вскоре поплатились тем же - Забибуллин был как всегда ненасытен.

Пока Забибуллин ходил по лесам, хата досталась в распоряжение эскадрона контр-обер-офицера Каца, построившего не только первый в Империи Шлагбаум, но и еще в молодости прошедшего инструктором все корейско-израильские Фронты.

Епифан Кац был одним из немногих, кто пережил Отсосовский Запой. В безвременье остались ротмистр Яйцев, судья Узкозадов и адмирал Нахимович и другие пылкие и доблестные офицеры. Он больше всех, пожалуй, переживал об утраченном офицерском клубе госпожи Снасилкиной- Шестью.

Наверное поэтому Епифан Кац пустил слух о том, что в его хате открывается гусарская рулетка в духе лучших времен. Желающих поиграть оказалось не так уж много и все они пребывали в лице лучшего друга Каца, прибывшего из лесов поручика Забибулина.

Забибуллин стал отстаивать свое право на эту хату, к тому же они не поделили славу победителя над одним из самых свирепых базановцев, мужланом в синем драпированном кителе. В результате офицеры не на шутку повздорили и, в самом деле, дело кончилось дуэлью. А точнее, именно гусарской рулеткой.

Пощекотав нервы всего эскадрона обер-офицер Кац крутанул барабан пистолета и разнес свою курчавую голову, оставляя Забибулина в зените славы, как покорителя мужлана-базановца в синем кителе.

После этого Забибулин без особого зазнайства принял эскадрон и в описываемый нами день снова решил уединился со своей девицей. На этот раз Забибулин затащил Наташу в завоеванную им хату бочкаря Алехи, нисколько не подозревая, что на чердаке сидел и прятался злой дезертир- базановец. Присутствие здесь последнего было тайной молоденькой девушки. Вот уже полгода прошло с тех пор, как она, скучающая, отвела его на чердак, накормила и по неосторожности отнесла горшок с сидром, который базановец тут же выпил. С тех пор базановец находился на чердаке, хоронясь от чужого глаза, в ожидании Наташи и сидра (иногда только сидра), для чего на лестницу он выставлял трехлитровый пустой горшок.

В общем, в тот день постелив свою бурку прямо на пол, Забибуллин беседовал с Наташей и пребывал в превосходном настроении. Внешне Забибуллин был точной копией подпоручика Хабибулина, но отличался от него во всем остальном. Когда они, казалось, уже достигли цели своего разговора, сверху, с лестницы ведущей на чердак, прямо на голову Забибуллина упал глиняный горшок. От удара горшок для сидра разбился, попутно расколов поручику голову.

Неправдоподобность создавшейся ситуации усугубил спустившийся сверху наемный базановец. Довольным взглядом он осмотрел хату, тщательно познакомившись с ситуацией. В минуту, когда девица была на последнем дыхании от ужаса и отвращения, ибо вид базановца был поистине ужасен, в хату ворвался запыхавшийся корнет Блюев, очевидно по своему обыкновению следивший за действиями Забибуллиным.

- Что здесь такое? - вопросил он.

Грозно и решительно корнет приблизился к наемнику и обнажил клинок. В ответ базановец только испуганно поежился и нахмурил брови. Поединок длился недолго - корнет несколько раз проткнул своего врага и на этом успокоился. На пожелание девушки отблагодарить избавителя, тут же, немедля, корнет согласно кивнул головой. Настало время сказать, что сценарии общения с девицами начисто выпали из головы корнета во время контузии при Отсосовском сражении, но теперь-то, благодаря покойному Забибуллину, провал в памяти Блюева был востановлен и он прекрасно знал что ему предстоит сделать, и поэтому-то так довольно улыбался.

55.

Солнце закатывалось большим красным камнем прямо за деревню Отсосовку. По темнеющей дороге уходили на Запад жалкие остатки дивизии Секера, солдат оставалось совсем немного. Почти четверть всего войска осталась в Отсосовке, расправляясь с полученным, но еще недопитым сидром. Не было среди уходящих и корнета Блюева.

Вся колонна секеровцев, состоящая из тяжелых скрипящих повозок, нескольких верховых и полусотни пеших бойцов, передвигалась чрезвычайно медленно, увязая в дорожной пыли.

Шедшие сзади незаметно бросали на дорогу оружие, снаряжение и патроны. Бородатый ополченец, имени и происхождения которого никто не знал, замыкал строй дивизии. С перепоя он полз на четвереньках, умоляя взять его на повозку и дать сидра опохмельнуться.

Поручик Слонов, утомленный бурной ночью, незаметно для себя, но привычно для окружающих, задремал. Покачиваясь в седле, он видел замечательный сон...

Снилось поручику, что сидит он в своем загородном домике (у него есть домик) на печке в зипуне и валенках. На лавке копошатся четверо его ребятишек в одних рубашонках, а в сенях хлопочет его жена Софья, первая леди Империи (ее он прибьет после, спасая от вражины Базанова).

Открывается дверь и входит вежливый полковник Секер.

- Здрав-желам, ваш-выс-бродь! - гаркает он, вытянувшись в струну.

- Как стоишь, собака?! Мать твою! - поручик Слонов стаскивает с ноги валенок и запускает им в жалкого полковника Секера.

- Вам высочайшее донесение, господин поручик! - шепчет полковник Секер разбитыми губами и подмигивает.

- Же-на! Письмо сюды! - орет поручик и запускает в жену еще одним валенком.

Он откусывает угол протянутого конверта и вытаскивает грязный листок, на котором крупными печатными буквами, чтобы прочитать поручику, написано:

"Его Имперское величество дарует своим высочайшим повелением вам чин Наполеона Бонапарта. К сему свою подпись приложил собственноручно фаворит Империатрицы, генерал Ставки главнокомандующего - С. Д. Мюллер."

- Вот это славно! - кричит поручик Слонов и падает с печки. С криком "Да здравствует!" он целует полковника Секера и прямо в зад.

- Спасибо тебе, браток! Жалую тебя рейтузами со своего плеча! - поручик снимает свои фронтовые, трофейные подштаники и натягивает их на голову удивленному полковнику.

- А теперь, пшел вон отсюда, аристократичная собака...

Прослезившись от умиления, Слонов выталкивает полковника Секера вместе с подошедшим полком гусаров за дверь.