Стивен Гуттенберг - Полицейская Академия Страница 26

– Ты действительно хорошо в этом разбираешься? Напарница удовлетворенно хмыкнула.

– Еще бы,- сказала она,- я думаю, даже среди наших полицейских экспертов не много найдется людей, которые по звуку могут отличить выстрел из «Беретты» от выстрела из «Парабеллума» того же калибра!

А ты можешь?

Еще бы!

Джон, аккуратно загасив сигарету, выкинул окурок в мусорный ящик.

– Ты знаешь,- сказал он,- судить о сущности вещей по простому взгляду на них не так уж и сложно. Я тоже кое-что умею.

– Например?

– Например,- определять некоторые антропометрические особенности женщины, в частности – глубину ее скважины…

Это каждый дурак может!

Я имею в виду – даже не раздевая ее…

А как?

– Достаточно посмотреть на ее руки. Если ладонь широкая, а пальцы – массивные и короткие, значит, мышеловка будет тоже широкая, хотя и неглубокая. Узкая

ладонь с небольшими пальцами свидетельствует о том, что

щель узка и мала…

В это время в полицейской машине запищала рация.

– Трахтенберг и Насименто, у вас все в порядке?- послышался голос Саманты Фокс.

– Благодарю, все о'кэй!- ответила Элизабет и, повернувшись к Джону, спросила:

– А если чисто профессиональные особенности накладывают свой отпечаток на руки женщины – например, у музыкантов, секретарь-машинисток, женщин, которые служат в полиции – им приходится часто держать в руках оружие…

– Изменений практически не бывает,- заверил Джон,- во всяком случае, строение рук женщин-музыкантон, секретарь-машинисток, а также полицейских – всех, что встречались в моей практике, говорит о полном соответствии с их чисто женской антропометрией.

Трахтенберг критически осмотрела свои руки.

– А что бы ты сказал обо мне? Джон внимательно изучил ее ладони и, глянув на Элизабет, произнес:

Очень изящная рука. Длинные пальцы, узкая ладошка… Мне кажется, что глубокое и очень неширокое… Именно такое, как я люблю.

– А ты действительно прав!- воскликнула Элизабет.- Видимо, ты большой специалист в этом деле! Как и ты – и огнестрельном оружии,- улыбнулся

Насименто. Трахтенберг придвинулась поближе.

– Очень странно,- сказала она,- что два человека, имеющих такие схожие увлечения и столь страстные в своих хобби до сих пор не подружились…

– Это что, приглашение в гости?- поинтересовался Джон.

– Считай, что да.

– Отлично! Думаю, что в конце недели мы сможем пронести вечер где-нибудь в загородном ресторане, а потом съездим к тебе домой – ты покажешь мне свою коллекцию

оружия…

– Думаю, что ты тоже не откажешь мне в удовольствии и продемонстрируешь еще раз, на что способен твой крупнокалиберный кольт,- улыбнулась Элизабет. В это время рация в машине вновь запищала.

Трахтенберг и Насименто?- на этот раз полицейский патруль вызывал сам капитан Маузер,- ну, как у нас проходит первое совместное патрулирование? Аппарат взял Джон.

Отлично, сэр, все в порядке. Да, господии капитан, большое вам спасибо, что вы дали мне в напарницы такого опытного полицейского, как Элизабет Трахтенберг,- поблагодарил Насименто,- работа с ней действительно может научить многим полезным вещам…

В семь тридцать утра, ровно за полчаса до начала дежурства, МакКони заехал к лейтенанту Шлегелю – в этот день они, по распоряжению Маузера, должны были нести совместное патрулирование.

Лейтенант уже проснулся и, завтракая овсяными хлопьями «Чемпион», смотрел по телевизору утренние новости.

Привет!- поздоровался МакКони.

Здравствуй,- ответил тот с набитым ртом и,

продолжая есть, показал на стул в углу,- садись, Джерри. МакКони опустился на указанное лейтенантом место

и тут же свалился на пол – ножка у стула была сломана.

Извини, приятель,- спохватился Шлегель,- забыл тебя предупредить: в этом доме нет ни одной целой вещи. Вся мебель принесена мною со свалки. Впрочем,- лейтенант указал на кожаное кресло,- вот оно, кажется, целое.

Спасибо,- поблагодарил МакКони,- я лучше постою.

– Ну, как знаешь,- ответил лейтенант.

Джерри осмотрелся. Квартира, где жил Шлегель, была похожа на нечто среднее между магазином случайных вещей и приемным пунктом стеклотары. Какие-то полуразвалившиеся шкафы, несколько телевизоров, среди которых только один был рабочий, колченогие столы, разбитый серебристый видеомагнитофон, а главное – множество всяких порожних бутылок – из-под виски, содовой,«пепси» и «коки», из-под «спрайта» и пива… Поймав удивленный взгляд коллеги, Шлегель сказал:

– Нравится? У меня есть одно маленькое увлечение

– во время дежурства я люблю иногда заглянуть в мусорные

баки. Подчас можно обнаружить много интересных вещей… МакКони вопросительно посмотрел на лейтенанта.

Например – отрезанную голову?- спросил он.

Это не самое интересное.

А что ты считаешь стоящим своего внимания?

– Те же пустые бутылки. Люди их не сдают, у многих нет времени, а мне, что ни говори, хоть небольшая, но прибавка к зарплате.

– Это у тебя все оттуда?- МакКони указал на пустые стеклянные емкости.

Да, оттуда.

А почему не сдаешь?

Жду, пока накопится на машину. Хочу купить

себе новый «линкольн». МакКони несколько озадачился.

– Ты мог бы сдавать те же бутылки понемножку и откладывать деньги в банк…

– Ты ничего не понимаешь,- досадно перебил его Шлегель,- пустые бутылки в квартире – лучший способ вложения и сохранения денег.

– Почему же?

– Во-первых, банк всегда может обанкротиться – а, значит, плакали мои денежки. Во-вторых, банк могут ограбить. В-третьих, ограбить могут меня, если я буду хранить наличку в этой квартире. А так, подумай сам: заберется вор сюда, и что же он увидит? Только стеклотару. Не будет же он тащить ее домой! А пустые бутылки всегда в цене. Это – самая твердая валюта из всех, мне известных!

– А мебель, телевизоры, видик – тоже все оттуда?

– Честно говоря, специально я этим не занимаюсь, мое призвание, моя страсть – стеклотара. Эти цацки – так, по ходу действия.

– И много ты уже накопил?- поинтересовался Джерри.

– На колеса и автоматическую трансмиссию уже

есть,- скромно ответил Шлегель. МакКони покосился на заставленные полки.

Мне кажется,- сказал он,- что тут гораздо больше, чем на колеса и автоматическую трансмиссию. Ты недооцениваешь себя, лейтенант.

Кстати, может быть, перед дежурством ты хочешь перекусить?- спохватился Шлегель.- У меня тут есть готовый пудинг. Принести?

А пудинг – тоже из мусорного бачка?- с улыбкой спросил МакКони.

Разумеется. Но ты не брезгуй – он совсем не грязный. Правда, в нем было несколько окурков, но я их выковырял. Так принести или нет?

МакКони брезгливо поморщился.

Спасибо, не надо…

Ты отказываешься? Зря…

У меня аллергия на окурки…

Но их там действительно нет! А если и найдешь хоть один, дам тебе ложечку, повыковыриваешь…

У меня аллергия и на пудинг. И вообще на все, найденное на помойке…

А по мне – лишь бы было чисто. Если хороший, калорийный продукт лежит в мусорке – почему бы его и не взять? Не пропадать же добру…

Даже с окурками?- не выдержал МакКони. Лейтенант возмущенно замахал руками.

– Но ведь любой мусор всегда можно удалить – ложечкой либо какой-нибудь щепкой… Короче – не хочешь завтракать, твое дело. Оставайся голодным…

Шлегель, доев овсяные хлопья, вынул из холодильника пудинг.

– Последний раз спрашиваю – будешь или нет?

МакКони вздохнул.

– Слушай, а почему ты такой настырный?

– Я не настырный, я просто забочусь о новичке – ты же сам слышал, что сказал капитан Маузер – каждый новичок должен работать с опытным полицейским офицером…

– А при Лассарде тоже так было?- спросил Джерри.

Нет. Он доверял всем, в том числе и новеньким.

А он действительно уходит от нас?

– Да,- вздохнул Шлегель,- вчера написал рапорт. А все из-за этого ублюдочного Маузера…

– Не говори,- согласился МакКони,- боюсь, скоро он до всех доберется…

На экране телевизора появился популярный телеведущий Джордж Хильер.

– Передаем утреннюю сводку последних известий. Только что стало известно, что сегодня рано утром взбунтовались заключенные федеральной тюрьмы 21-ТТА. Захватив в заложники начальника исправительного учреждения и трех охранников, они выдвинули ряд требований, касающихся досрочного освобождения некоторой части узников. В случае отказа они грозятся распилить заложников бензопилой. Ситуация очень напряженная. Для переговоров с заключенными выехала мэр Нью-Йорка Мери Сьюзил. После небольшой рекламной паузы мы продолжим наш выпуск.

На экране появился рекламный ролик, снятый по мотивам Марка Твена: девочка Бекки Тэтчер, стоя на берегу Миссисипи, старательно застирывала свои трусики. В это время откуда-то появились Том Сойер и Гекльберри Финн. Уложив девочку на песок и заломав ей руки за спину, они задрали платье и принялись по очереди за свою жертву. «Насилуют!» – что есть мочи закричала Бекки… В кадре крупным планом появилась тетушка Полли.«Насиловали, насилуют и будут насиловать, дорогие девочки, пока вы не купите стиральную машину «Амазонка»!» – сказала она.