Пантелеймон Романов - Пантелеймон Сергеевич Романов Страница 3

Жизнь в деревне, ее быт, люди, картины природы оставили глубокий отпечаток в сознании будущего писателя, и впоследствии, спустя годы, он будет обращаться в своем творчестве к картинам детства.

Тяга к сочинительству появилась у него уже в начальных классах гимназии. Лет в десять он пытается писать роман, и хотя вскоре бросает эту затею, но, познав радость творчества, создания нового мира, который рождается из собственного сознания, изнутри, Романов уже не отступится от своего призвания, не предаст его. Он присматривается к окружающим, вслушивается в их слова, задумывается над их поступками. Он еще ничего не создал, не написал, но писатель уже в нем живет. В последних классах гимназии он делает наброски повести о детстве, которая им будет завершена лишь через семнадцать лет, причем многие фрагменты и даже главы, написанные им в гимназии, войдут в неизменном виде в опубликованную в 1923 году книгу «Детство».

Поступив в 1905 году на юридический факультет Московского университета, Пантелеймон Романов уже через несколько месяцев покидает его. 15 сентября 1905 года он записал в дневнике: «Я нашел себе смысл жизни, нашел счастье жизни, моя жизнь — это непрерывное собирание, труд, творчество…» Не всякий решится на такой ответственный и решительный шаг. Для этого необходима огромная вера в свое призвание, в свои силы. Такая вера была у Ивана Алексеевича Бунина, когда он бросил гимназию, чтобы посвятить себя литературе. Такая вера поддерживала Романова во все годы становления его как писателя, — ведь никто в семье не поддерживал его, его поступки расценивали как блажь, смотрели на него как на дармоеда. Но он сумел преодолеть сопротивление внешних обстоятельств.

Его писательской школой стало творчество Пушкина, Льва Толстого, Достоевского, Гоголя, их он выбрал своими учителями.

Работает он кропотливо, относится к каждому слову, к каждой своей строчке строго, придирчиво. Когда читаешь прозу Романова, кажется, какая легкость и простота! Но стоит взглянуть на сохранившиеся в архивах рукописи, и скажешь: какой огромный труд! Романов шлифовал каждую фразу, вычеркивал абзацы и целые страницы, и все ради того, чтобы любой читатель мог его понять, чтобы между ним — автором — и любым читателем возникло полное взаимопонимание.

Лишь в 1911 году он публикует первый рассказ «Отец Федор», за ним последовали этюд «Суд», затем повесть «Писатель» (1915). Ни славы, ни материального достатка они не принесли. Для заработка Романов был вынужден около полутора лет прослужить конторщиком в банке. Правда, деятельность эта была связана с командировками и позволила писателю изъездить всю Русь с востока на запад и с севера на юг. В конечном итоге Романов не жалел: он лучше узнал родную страну, ее быт, ее людей. А ведь у писателя все идет в дело, любой опыт, любое знание. Ък, служба военным статистиком во время Мировой войны (на фронт его не взяли по причине почти полной глухоты на одно ухо из-за перенесенной в детстве болезни) помогла Романову написать несколько ярких страниц в 4-й и 5-й частях «Руси» — эпопеи, которую он задумал еще в 1907 году, писал потом всю жизнь и считал главным своим делом.

За свою относительно недолгую жизнь — Романов умер в апреле 1938 года, не дожив нескольких месяцев до 54-летия, — он успел сделать очень много: эпопея «Русь», романы «Новая скрижаль», «Товарищ Кисляков», «Собственность», сотни рассказов, несколько пьес… Его книга о процессе художественного творчества «Наука зрения» до сих пор не опубликована. В различных архивах хранятся его дневники, записные книжки, рукописи теоретических работ — все это когда-нибудь дойдет до читателей, и тогда только в полной мере придет осознание, что Пантелеймон Романов не просто один из талантливых русских писателей XX века, а действительно крупный, умный, самобытный художник, каких не столь уж много породила русская земля в трагическую эпоху потрясений, преступлений, побед и потерь.

Сам Романов полагал, что самое большое его достижение — эпопея «Русь», в которой он мыслил выразить свою эпоху и показать русского человека, русский характер во всех его ипостасях, в переломные в буквальном смысле моменты истории. Писатель считал, что всю глубину его произведения еще не скоро поймут. Возможно, он был и прав, и когда наконец кто-то найдет где-нибудь в архиве последнюю, 6-ю часть эпопеи, замысел его сочинения раскроется адекватно перед нами, потомками, и мы сумеем и правильно понять и оценить это творение.

Однако сегодня, когда нам доступно все напечатанное Романовым, мы все же отдадим предпочтение его небольшим рассказам.

Да, конечно, и его замечательная повесть «Детство», и романы «Товарищ Кисляков» и «Собственность» могли бы стать гордостью любой литературы, любой страны. Его комедия «Землетрясение» (1923), раздерганная на цитаты десятками советских юмористов и сатириков первой половины XX века, — первоклассное произведение, столь же глубокое сколько по-настоящему искрящееся смехом, шуткой, ненадуманным юмором.

И все же настоящим открытием, настоящим самобытным вкладом в русскую литературу XX столетия стали его юмористические рассказы, лаконичные, острые, меткие, глубокие.

Каждый большой художник, говорил Лев Толстой, создает и новую форму произведения. В подтверждение своей мысли он назвал «Мертвые души» Гоголя, лермонтовского «Героя нашего времени», «Записки из мертвого дома» Достоевского, тургеневские «Записки охотника», «Былое и думы» Герцена. Каждая из этих книг действительно отличается необычностью построения, новизной повествовательной формы.

Романов как крупный художник создал свою, новую форму — небольшой рассказ, миниатюру, где автор совсем не виден, где говорят персонажи, и их голоса воссоздают и человеческие характеры, и эпоху.

И речь персонажей, и авторская речь чрезвычайно просты, и кажется, что вовсе не рассказ читаешь, а воспринимаешь кусочек жизни.

Композиционно большинство рассказов Романова построены одинаково, фабула их проста, события разворачиваются в короткий отрезок времени, и, как правило, мы о них узнаем из диалога. Но романовский рассказ — это цельное законченное произведение, лаконичное и емкое по содержанию, чрезвычайно обобщенное и вместе с тем поражающее своей конкретностью, богатством интонаций. Даже не прибегая к выразительному определению, эпитету, писатель достигал замечательных эффектов.

Очень часто в ситуациях, какие нам рисует Ромашов, смешного мало. И если мы все же смеемся, то вовсе не благодаря выдумке писателя, а вследствие удивительной достоверности этих ситуаций, а главное потому, что персонажи, попавшие в эти ситуации, поступают, действуют, говорят в полном соответствии с собственным характером и с теми обстоятельствами, в каких они оказались. Какими бы невероятными и случайными эти обстоятельства ни были, они жизненны, они ни на секунду не производят впечатления чего-то выдуманного.

Писатель находит своих героев среди простых людей — это