Коллектив авторов - Одесский юмор: Антология Страница 36

Телефонный звонок.

– Абраша, привет! Как жизнь?

– Хорошо.

– Ой, простите, я не туда попал.

Рабинович, Циперович и Кацман бегут за уходящим поездом. Рабинович и Циперович успевают впрыгнуть на ходу, а Кацман – нет. Поезд уходит, а Кацман стоит на перроне и смеется.

– Что вы смеетесь? – спрашивают его.

– Они же меня провожали!

В тюрьме охранник говорит заключенному:

– Рабинович, к вам родственники пришли на свидание.

– Скажите, что меня нет!

В купе поезда молодая женщина читает журнал «Плейбой».

– Что там пишут? – спрашивает ее сосед, пожилой еврей.

– Интересная статья! Там сказано, что самые темпераментные мужчины – это грузины, евреи и индейцы.

Сосед встает с места:

– Тогда позвольте представиться: Гиви Абрамович Чингачгук!

Разговор двух начальников:

– А вы евреев на работу берете?

– Теперь берем.

– А где вы их берете?

– Фима, как дела?

– Отлично! Заработал на замше двести процентов, купил дом в Крыму, жена с детьми сейчас во Франции отдыхает, я сам только что из Турции вернулся. Кстати, нельзя у тебя перехватить пару тысяч, а то я слегка поиздержался?

– Знаешь что, поцелуй меня в плечо!

– Почему в плечо?

– Но ты же тоже издалека начал!

Умирает старый еврей. Говорит жене:

– Мой синий костюм отдашь Аркадию.

– Нет, лучше Яше.

– А я хочу Аркадию.

– А я хочу Яше.

– Слушай, Соня, кто умирает: я или ты?

– Ты пойдешь завтра на похороны Фридмана?

– С какой стати? Он же на мои не придет.

Муж, став ногами на стол, вкручивает лампочку.

– Ты бы хоть газету подстелил! – восклицает жена.

– Зачем? Я и без того до патрона достаю.

Лёвочка, возвращаясь из школы, говорит с порога:

– Мама, сегодня я сделал добрый поступок.

– Очень приятно, а какой?

– Андрей положил учителю на стул кнопку, а в последнюю секунду, когда учитель уже садился, я успел убрать стул.

В парке Петя обнимает Валю и хочет ее поцеловать.

Она протестует:

– Нет, нет! Только после свадьбы.

– Хорошо, я подожду. А когда ты выходишь замуж?

– Просто удивляюсь, – говорит муж своей болтушке-жене, – как это ты ухитрилась закончить разговор всего за двадцать минут! Что с тобой случилось?

– Набрала неправильный номер.

– Вы слышали, Олег с женою помирился?

– Не слышала.

– Вчера смотрю, а они посреди двора мирненько так дрова пилят.

– Да это же они дрова делили.

После ужина муж говорит жене:

– Тебе надо перекраситься в брюнетку.

– Зачем?

– Я читал в одной книге, что брюнетки хорошо готовят.

Телефонный звонок:

– Это товарищ Иванов?

– Да, Иванов!

– Простите, это тот самый Иванов, который на прошлой неделе спас маленького Бореньку?

– Да, я вытащил его из воды.

– Извините, это именно про вас писали в газете, когда вы спасли Бореньку?

– Да, да! А кто это, в чем дело?

– Это Боренькин папа. Товарищ Иванов, я хотел бы узнать, а куда делась Боренькина кепочка?

Звонок в дверь.

– Кто там?

– ОБХСС! Гражданин Рабинович! Нам нужно поговорить.

– А сколько вас?

– Двое…

– Вот и говорите себе на здоровье!

Вызывает кадровик Иванова и говорит:

– Завтра к нам приезжает комиссия. Все в нашем институте хорошо, да вот только ни одного еврея нет. Могут еще подумать, что из Одессы все уже уехали. Так что мы решили: побудьте завтра евреем. Всего один день, для комиссии…

Приехала комиссия. Все понравилось.

– А у вас что, евреев нет? – спрашивают проверяющие.

– Как же, есть – товарищ Иванов. Пройдемте в его отдел, познакомитесь.

– А где товарищ Иванов, еврей? – спрашивает кадровик, зайдя с комиссией в отдел.

– Так нет его уже – уехал!

Приезжий спрашивает у одессита:

– Так где же ваша Дерибасовская?

– Так вам еще ехать на троллейбусе семь остановок, – отвечает одессит.

– Что вы мне говорите! – возмущается приезжий. – Я ехал в троллейбусе, и мне сказали, что сейчас нужно выходить.

– Простите, а вы сидели или стояли?

Самолет из Одессы прибывает в Москву. Стюардесса объявляет:

– Прошу потуже затянуть пояса.

Раздается недовольный мужской голос:

– Я попросил бы обойтись без политики!

– Абрамович, вас же ударили, почему вы не реагируете?

– Я не реагирую?! А кто упал?!

Взволнованный человек прибежал в морг.

– Брат пропал, два дня нет, может он, не дай Бог, у вас?

– Сейчас проверим. Опишите, какой он.

– Он картавит…

Разговор в отделе кадров при приеме на работу:

– Что вы умеете делать?

– Могу копать.

– А еще что вы можете?

– Могу не копать.

Гостиница «Красная» в Одессе расположена очень удобно для артистов-гастролеров – прямо напротив филармонии.

Однажды приезжий останавливает такси возле филармонии, садится в машину и говорит водителю: «Пожалуйста, мне в гостиницу «Красную».

Тот на него покосился, но ничего не сказал. А через 5 секунд подкатывает к гостинице и говорит: «Пожалуйста».

Пассажир возмущенно: «Что ж вы мне не сказали, что это рядом?!»

Водитель: «Я думал, вы хотели с шиком!»

– Что говорить, Боря, что говорить, жизнь прошла. Я уже пять лет как ничего не могу…

– А я, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, всего два года…

На крыше встречаются два кота – киевский и одесский.

– Ну шо, помяукаем? – предлагает киевский.

– Таки мяу.

«Ты одессит, а это значит…»

1940–1965

Сценическое создание Утесова – великолепный этот, заряженный электричеством парень… всегда готовый к движению сердца и бурной борьбе со злом – может стать образцом, народным спутником, радующим людей…

Этот раздел одесского тома включает и военный период. Конечно, сочетание «война и юмор» звучит не вполне естественно. Но веселый нрав и оптимизм одесситов проявлялись и в эти годы. Один только пример. В дни обороны Одессы на заводе имени Январского восстания наладили выпуск танков «НИ». Трактора обшивали листами тонкой брони, в башне устанавливали пулемет, и этот импровизированный танк получил название «НИ» – «На испуг!» И нужно сказать, что эту свою роль танк «НИ» исполнял исправно…

Включили мы в это двадцатипятилетие и большой раздел, связанный с Леонидом Утесовым. Конечно, тема «Утесов и одесский юмор» не вмещается в эти рамки ни хронологически, ни творчески. Но, как нам кажется, после успеха фильма «Веселые ребята» именно в военные и послевоенные годы жизнерадостный и демократичный талант Утесова проявился наиболее ярко… А теперь воспоминание. Личное. Когда-то, в конце 60-х, я имел мало с чем сравнимое удовольствие увидеть в театре МГУ «Наш дом» спектакль по пьесе Семена Кирсанова «Сказание о царе Максе-Емельяне…» Жаль, что размеры тома не позволяют опубликовать эту веселую и виртуозную фантазию нашего земляка полностью…

В. X.

Леонид Утесов

Сад «Трезвость»

Одесса – родина не только писателей и музыкантов. В Одессе был еще эстрадный конвейер.

Сад «Общества трезвости». Нигде не было такого количества пьяных, как здесь.

В саду драматический летний театр, но его посещают мало. Открытая эстрадная площадка – вот притягательная сила.

Заведовал этой площадкой господин Борисов. Это высокого роста человек с быстро бегающими глазами. Говорит он на «о» и отчаянно картавит. Он не только администратор. Он сам артист. И не только он – вся его семья выступает на эстраде.

– Зачем мне программа? Я сам программа.

– Один?

– Зачем один? Я – куплеты. Я и жена – русско-еврейский дуэт. Дочка Софочка – чечетка и младшенькая, Манечка, – «вундеркинд цыганских романсов».

Но такой разговор ведется для того, чтобы сбить цену артисту, которого он нанимает.

Получить дебют у Борисова ничего не стоит. Не надо быть артистом. Можно выступать первый раз в жизни. Нужно только прийти к господину Борисову и сказать:

– Господин Борисов, я хочу сегодня выступить в программе.

– Пожалуйста, дирекцион (ноты) у тебя есть?

– Есть.

– Миша! А ну, порепетируй с этим пацаном. Вечером он пойдет четвертым номером.

Вечером дебютант выходит на сцену и в меру своих сил старается доставить удовольствие скромной аудитории пьяных и полупьяных посетителей сада «Общества трезвости».

Если то, что он делает, нравится, его вызывают на бис. Стоит дикий крик: «Да-а-вай!» Если не нравится – не менее дикий: «В бу-у-дку!»

Был случай, когда на сцену вышел хорошо одетый, с напомаженной головой и усиками кольчиком молодой человек. После первого куплета раздался единодушный крик: «В бу-у-дку!»