Ольга Мартинес - Домохозяйки. Невесты. Шлюхи. Реальные истории Страница 4

И даже на членство в закрытом клубе отеля «Хилтон».

Банановый остров – самое неподходящее место для поисков мужа, поэтому мы были безмятежны и счастливы.

Обычно мужчины скатываются мне под ноги яблочком-падалицей. Этот араб рухнул, как самый настоящий переспелый кокос. Прямо в тот же день. Точнее в ту же ночь, когда мы вошли в клуб отеля «Хилтон».

В отличие от тамильско-сингальского населения острова, в «Хилтоне» выпасались арабы, местный Jet Set. Причем, попадая в клуб, они нажирались так стремительно, будто единственное место, куда Аллаху забыли выписать клубную карту это «Hilton», Colombo.

С тех пор я уже нигде не появлялась без сопровождения моего нового друга.

На Новый год ко мне прилетела Ангелина. Черная от горя. Ее бросил испанский мачо-невротик. Три года он мучил ее ночными слово- и семяизвержениями по телефону. Закидывал гигабайтами собственных фотосессий. Вот он, стоя, сидя, лежа, в профиль, в фас и на мотоцикле. Он обещал сделать ее счастливой домохозяйкой, но был неуловим, как маринованный грибок на тарелке. И вдруг ни с того ни с сего женился на дочке своего босса.

Но судьбе и этого показалось мало. Она привела не совсем трезвую Ангелину на пляж при русском посольстве, где ей приглянулся огромный пузатый мужик в плавках «Алые паруса». Этакий «АнтиЛопес», понятно, кому назло. Он носил дикого цвета рубахи, трогательные сандалики, всех угощал дешевым пивом и казался добрым и очень-очень надежным.

Но на все вопросы о его профессии он молчал. Мы поспорили на вискарь. Я склонялась к мысли, что он наемный убийца. А наблюдательная Ангелина, что он медик.

– Видишь, как тщательно он моет руки. Это медик, – шептала мне украдкой подруга.

– С таким выражением лица он может быть только патологоанатом, – соглашалась я.

Вискарь я Ангелине проспорила. Это был стоматолог. Но не просто районный зубодер. Владелец собственной клиники на Кутузовском проспекте. Вот я бы к нему в кресло ни за что не села!

– И я, – затем Ангелина делала загадочное лицо и продолжала страшным шепотом, – поэтому он выходит к пациентам сразу в маске.

Не зная, что за подарочки судьбы дрянной нам предстоит вывезти с острова, мы с Ангелиной вовсю наслаждались нашими романами.

Моего нового друга все вокруг звали мистер Мохаммед, и меня это веселило страшно. Сам мистер Мохаммед был всего на пару лет меня постарше. Гладко выбрит со всех сторон. Он одевался по-европейски и разговаривал на таком богатом колониальном английском, что приходилось держать ухо востро. У него даже был свой автомобиль!

Серьезный бизнесмен мистер Мохаммед на парковке «Хилтона» имел длинное корыто без верха, затянутое каким-то стремным целлофаном, (чтобы голуби не срали), и передвигался исключительно на тук-туке. Мотивируя это тем, что, если он два раза заправит полный бак, на острове начнется неминуемый энергетический кризис.

Чем он занимался, даже после полугода тесного общения, оставалось для меня загадкой. Весь день он таскался с нами. Прерываясь только на молитву. А ночью нажирался в «Хилтоне». Единственным его объяснимым занятием была дневная послеобеденная прогулка по вонючей набережной. Там он раздавал монеты местным беспризорникам.

Когда он на пляже снял рубашку, я заметила, что все тело у него в мелкий рубчик. Как на костюмчике шестидесятых. Он весь, с головы до ног, был покрыт этими мелкими шрамами.

– Я вырос на улице, – объяснил мне он.

– Клянчил денежку на набережной?

– Нет, дрался за еду.

Потом, конечно, я расспросила его про всю семейную историю. Так, для сравнения. Из чистого женского любопытства.

Его папа жил в состоятельной семье и был правильным мальчиком. Пока не связался с неправильной тамильской девочкой. Ну, просто «монтеккикапулетти», арабский вариант. Тогда он женился на ней и, опасаясь родственного гнева, эмигрировал из приличной арабской страны на чумной остров. Чтобы там назло всем построить новую успешную жизнь.

Но успешно у них получалось только размножаться. Жить было негде, учиться не на что. Папа бродил по улицам в поисках работы. Мама в углу читала Коран. Многочисленные дети с утра до ночи паслись на улице. Без школ, без прививок и обязательного четырехразового питания. С одной парой обуви на троих.

Когда самый младший из них, Мохаммед, чуть подрос, он додумался, как заработать деньги, чтобы накормить сестру и братьев. Стал участвовать в уличных гладиаторских боях, где взрослые дядьки принимали ставки. А с победителем расплачивались крупой и бананами.

В этот момент весь мой сарказм куда-то делся, и я поняла, насколько мало знаю о жизни.

Поэтому мне стало понятно, почему за стойкой «Хилтона», принятый в этот закрытый круг, он чувствует себя властелином мира.

Money transfer business

Просиживая там со мной долгими ночами, он горделиво пояснял, загибая по очереди пальцы сразу на всех руках:

– В Индию купить-продать машин. В Пакистан наоборот, продать-купить мобильный телефон. В Кувейт магазин всякий нужный вещь.

– Неплохо для уличного гладиатора, – соглашалась я.

А еще он свободно говорит на пяти региональных языках, но могу поспорить, что он ни на одном из них не пишет. Дальше он упоминал про загадочный шриланкийский Money Transfer Business. Это интриговало меня несказанно, ведь известно, что на Шри-Ланке все денежные переводы из страны запрещены. Сам бизнес представлялся мне респектабельным офисом в «Colombo Tower», с обязательным наличием прилизанной блондинки, что развлекает пузатых бородачей, пока банк водит туда-сюда их мани.

Эта картинка вполне соответствовала моему собственному короткому послужному списку. Когда, куда и кем бы я не устраивалась работать, я всегда заканчивала работать вазой. На стойке reception для VIP-клиентов. Ну, что поделать. Есть во мне что-то такое. Что даже вошь рядом со мной чувствует себя значительно.

Несмотря на бухгалтерский диплом и экономическое образование, единственное, что у меня получалось хорошо, это чайная церемония и беседы с клиентом. Беседовать я до сих пор могу на любую тему: от цен на унитазные ершики до глубинной трагедии в творчестве Мопассана. Главное, что клиент в этом случае начинал чувствовать себя комфортно. В рамках своей собственной эротической фантазии.

Но вернемся к бизнесу. От простоты и красоты этой финансовой схемы у меня, экономиста из девяностых, закружилась голова. Что говорить о беднягах с Wall Street. У них от зависти зашевелились бы камни в почках.

Для начала зазвонил один из многочисленных телефонов мистера Мохаммеда. Звонил неизвестный мне мистер Абдулла. Собеседник сначала, как положено, поинтересовался драгоценным здоровьем мистера Мохаммеда. Зарубцевалась ли язва желудка у престарелого отца мистера Мохаммеда? Не беспокоят ли его самого проблемы с потенцией? Да продлит Аллах его годы! Да простоит член мистера Мохаммеда сто лет, как «Коломбо Тауэр».

Потом на том конце поинтересовались, не будет ли так любезен достопочтенный мистер Мохаммед перевести ему миллион шриланкийских рупий. Мистер Мохаммед, до этого лениво ковырявший оливки, заметно оживился и кивнул. И стал названивать с других телефонов, но нигде не отвечали. Лицо его сделалось мрачнее тучи. Тогда он предложил мне небольшую ночную экскурсию. Я, конечно же, с радостью согласилась, тем более весь приличный виски в баре закончился еще на прошлой неделе. Мой услужливый друг заказал мне новый, но его все равно не доставили. Наверное, до сих пор собирают пшеницу.

Конец ознакомительного фрагмента.