Говорит и показывает (СИ) - "Sco" Страница 4

      - Это ничего, это нормально, - прохрипел он, и было непонятно, то ли он о кашле, то ли о Витином аффекте. – Это пройдёт.

      Парня опять заколотило. От того, что говорил Артём, от того, что сам чуть только что не сотворил. Его начало тошнить.

      - Я не смогу, - жалобно заканючил он. – Оставь меня в покое, пожа-а-алуйста. Ну, найди себе кого-нибудь ещё, прошу-у тебя.

      Виктор прижал руку к груди, вымаливая у пацанёнка свободу.

      - Я не такой, понимаешь? Я не голубой! Я не смогу!

      Васильков серьёзно поглядел на свою почти сломленную жертву и припечатал:

      - Я приду завтра вечером, к восьми.

      Сурово сдвинув брови, это дитя дьявола поднялось на ноги и начало одеваться. В гробовой тишине оно натянуло ботинки, пуховик, шапочку, цветастые варежки и обернулось к сидящему на полу парню.

      - Всё будет хорошо, - кивнул ему Омен и вышел из квартиры в темноту.

      Витя завалился на бок и сжался в позе эмбриона на полу коридора.

Глава II

      Ночь была ужасной. Витя перебирал в голове минувшее и пугал себя грядущим. Страшнее всего была неизвестность. Чего именно Артём хотел от Вити? Чему Витя может его научить, если разобраться? Кроме Бори Моисеева по телеку на Новый Год, он и голубых-то не видел никогда. Правда, был у них в отряде один смазливый паренёк, ходили про него слухи. Пару раз Виктор видел, как тот уединялся с кем-то из ребят в подсобке рядом с кухней, но тогда он не стал даже думать об этом, не то что выяснять. Мысли снова и снова возвращались к Артёму. Кому известно, что Васильков такой? Может, поговорить с его родителями? Может, пойти к соседке-завучу и всё ей рассказать? Ведь она его с детства знает! Хотя, если поставить рядом здоровенного лба и изящного подростка, никто не поверит, что Витя тут жертва. Тем более, этот долбоёб ещё и на золотую медаль идёт. Кот учёный, блядь!

      Витя сидел на своём посту совершенно разбитый. Казалось, что у него даже поднялась температура. Сердобольные учительницы подходили поинтересоваться, не заболел ли «Витюша». Тот кисло улыбался и говорил, что просто не выспался.

      На первой же перемене к нему подскочил Васильков. На нём была надета водолазка с высоким воротом, из-под которого виднелись отчётливые синие пятна. Виктор чуть было не начал стучаться головой о столешницу.

      - Да никто не заметил, - махнул рукой Артём, проследив взгляд парня. – А вы сегодня какой-то бледненький.

      Кара медленно поднял глаза на изувера, играя желваками.

      - Правда? И с чего бы это вдруг?

      Артём заинтересовался чем-то на потолке и поспешно трансгрессировал в своей обычной манере. Парень уронил голову на стол и начал вспоминать «Отче наш».

***

      Без десяти восемь Виктору вдруг пришла в голову гениальная мысль. А что, если он как-нибудь покалечит себя – выкинется, там, с балкона или под машину сиганёт? Не будет же Васильков домогаться инвалида? А за те годы, пока Витя восстановится, этот ебанат найдёт себе кого-нибудь ещё? Мысль была очень неплоха, осталось только продумать детали, но тут в дверь позвонили. Витя вытер вспотевшие ладони о джинсы. Никого он так не боялся в своей жизни, как этого тощего кузнечика. Витя был уверен, что за дверью стояло зло, чистое, первозданное зло. Он медленно подошёл к двери и повернул замок. Звонить начали без передыху, и Виктор дёрнул на себя дверь. В прихожую влетел Васильков, тут же включив встроенный динамик.

      - Господи, что ж у вас темень-то такая на лестнице? Замок Дракулы какой-то! Мне кажется, я там на кого-то наступил. Следующий раз фонарик возьму. Какие милые тапочки.

      Витя с Артёмом уставились на надетые на хозяине квартиры розовые тапочки с зайками. Идиотский подарок бабушки на его дембель.

      - У меня такие были, только с мышками, а собака их сгрызла. Куда идти?

      Подавив желание броситься перед Васильковым на колени с мольбой о пощаде, Витя кивнул на единственную маленькую комнату, гордо называвшуюся залой. Артём шустро снял верхнюю одежду с обувью, и, практически с разбегу, шлёпнулся на диван, сложенный книжкой.

      - Мне к девяти домой, - доложил он парню, похлопывая ладонью рядом с собой и призывно глядя на него.

      Виктор потащился к дивану на свинцовых ногах. «Надо продержаться час, всего час», - уговаривал себя Витя, подходя к дивану и робко присаживаясь на самом краешке, готовый в любой момент вскочить и покинуть здание. Они помолчали пару секунд, разглядывая стенку напротив дивана, и тут всё началось.

      - Можно, я вас поцелую? - азартно выпалил Васильков, будто просил порулить в дорогой иномарке.

      Продолжая пялиться на стену, Витя начал икать.

      - Это у вас нервное. Сейчас водички принесу, - подхватился Артём и ускакал на кухню.

      «Лучше яду», - хотел попросить вдогонку деморализованный охранник, но не справился с икотой. Васильков принёс стакан с водой и протянул своей вздрагивающей жертве. Подождав, пока Витя попьёт и перестанет икать, Артём забрал у него чашку, поставил её на пол и вдруг ловко уселся к парню на колени, оседлав его бёдра. Витя вытаращил глаза и вжался спиной в спинку дивана. Его рука непроизвольно потянулась к нашейному крестику на цепочке.

      - Я никогда по-взрослому не целовался, - перешёл на доверительный шёпот Васильков и начал придвигать к бледному лику страдальца своё лицо.

      Сердце Виктора понеслось вскачь, он вцепился руками в края своей футболки и смотрел в огромные глаза Василькова, до последнего не веря, что сейчас это произойдёт.

      - Погоди, погоди, погоди, погоди… - зашептал Витя, чувствуя, как нос Артёма касается его носа. – Пого…

      Игнорируя протесты, Васильков прижал свои сухие тёплые губы к Витиному рту. Вот это и случилось. Виктор расфокусировал взгляд, не в силах смотреть в Тёмины глаза – близко, слишком близко. Почему он не может скинуть этого пацана со своих колен? Почему жмётся к диванной спинке и не отворачивает лица? На эти вопросы Витя не мог бы сейчас ответить – хоть ты его режь. Чувства были такие, словно прыгаешь с парашютом ночью. Всё, что ниже диафрагмы, ухает вниз, а мозги будто облитые жидким азотом – потряси головой, и они осыплются. Решив, что первый шок уже прошёл, пацан начал медленно крутить головой из стороны в сторону, елозя губами по Витиному плотно закрытому рту. Витя неглубоко, рвано дышал, боясь пошевелиться. Ему казалось, что эти противоестественные вещи происходят не с ним, что он просто смотрит какой-то фильм ужасов. Как можно парню хотеть целовать другого парня? Всё-таки, этот пацан кандёхнутый на всю голову! Васильков немного наклонил голову вбок, чтобы не мешался нос, и попытался неумело засосать в свой рот сразу обе Витины губы. Тот же сжимал губы, как партизан на допросе и боролся с поднимающейся паникой. Может, если закрыть глаза, будет полегче? Витя чувствовал запах другого парня. Волосы, кожа, даже одежда – всё было совсем не девчачьим, а очень даже мальчишечьим. Тощая, костистая задница горе-соблазнителя больно давила на бёдра, и хотелось поёрзать, чтобы усадить его поудобнее. Артём отодвинул лицо от Вити и недовольно свёл брови.

      - Вы как-то фигово целуетесь. Ясно, почему у вас девушки нету, - покритиковал пацан своего бестолкового учителя.

      Витя даже вышел из комы от такой наглости и заиграл желваками.

      - Слушай, ты!.. – начал было расходиться парень, но вдруг его глаза остановились на жутких синяках на цыплячьей шейке.

      Стыд залил Витины щёки краской, и вся злость тут же испарилась. Сейчас Артём, сидящий на его коленках в своей жёлтой футболочке, казался ещё меньше и тоньше, чем раньше. Парень вспомнил, как душил пацана ещё вчера в своём коридоре возле сортира, а тот лежал такой беззащитный и слабый и покорно помирал. Витя поднял руку и аккуратно потрогал пальцами фиолетовые пятна на нежной коже. Щебетун тут же приподнял подбородок и подставил шею под его пальцы, словно ласковый кот. Доверяет после такого? Витя хотел извиниться, хотел сказать, что ему стыдно, но не знал, как. Артём сжал в ладони Витины пальцы и потёрся о них щекой. Не решаясь вырвать пальцы из тоненькой ручки, Виктор замер. Воспользовавшись слабостью оппонента, Артём быстро наклонился и сомкнул свои влажные губы вокруг Витиного рта. Парень вздрогнул от неожиданного нападения и рефлекторно разжал губы. Напряжённый язык ворвался в Витин рот, как разбойник в пещеру сокровищ. Пацан крепко обвил своего охранника за шею руками и прижался к нему всем своим тщедушным тельцем. Он мусолил и мочалил Витины губы, пропихивал ему язык чуть ли не до гланд, в общем, вёл себя совершенно неуважительно. Витя зажмурил глаза, ему стало даже щекотно. Ощущение было такое, что тебя вылизывает неугомонный щенок. После пары минут этого слюнявого беспредела Витя отстранил от себя отличника и сказал, отдышавшись: