Борис Егоров - Не проходите мимо Страница 41

Фельетон двадцать первый

АВТО-МОТОБИОГРАФИЯ

- Уважаемый механик, можно вас на секундочку? - Владимир Прохорович, уделите минуточку! - Товарищ Калинкин, вы обещали сейчас подойти! - Володя, будьте ласковы!.. - Браток! Сделай доброе дело!.. И главному механику станции автообслуживания Владимиру Калинкину, аккуратному молодому человеку с черными бачками, приходилось ежесекундно проявлять ласку, любезность и доброту. Его синий щегольской комбинезон мелькал то у бензозаправочной колонки, то возле склада запчастей, то на площадке для мойки машин. Через калинкинские руки за день проходили сотни различных механизмов. - Товарищ главный, - вкрадчиво обратился к Владимиру Прохоровичу какой-то испуганный автопутник в майке и крагах. - Видите ли, я только начинаю учиться водить автомобиль... И машина-то не моя, а одного приятеля... Серенький "Москвич" печально глядел на дорогу одной фарой и несколько припадал на переднее правое колесо. - В следующий раз берите машину не у друзей, а у врагов. И вообще не расстраивайтесь, с каждым бывает. Не могли разъехаться со столбом? Так? Вы налево - и он налево, вы направо - и он направо? - Да! - радостно согласился путник в майке. - Значит, это типично? Вы меня вдохновляете! - Буксиром обеспечу, - утешил потерпевшего Владимир Прохорович, - больше ничем помочь не могу! Напевая "Выхожу один я на дорогу", Калинкин направился было к станции, но его остановили. Возле механика стоял мужчина в ермолке. Он радостно жестикулировал, несколько раз раскрыл рот, но никаких звуков почему-то не производил. - Что за пантомима? - удивился Калинкин. - А у него сирена испортилась! крикнул бензозаправщик. - Он двести километров гудел сам. - Вы, товарищ, шагайте в медпункт, а я тем временем вашей сирене голос поставлю, - и Владимир Прохорович направился к онемевшей машине. Через минуту автомобиль уже обрадовано сигналил, поторапливая владельца. - Рубль семьдесят в кассу! - сказал Калинкин вернувшемуся из медпункта шептуну. - Что сказала медицина? - Прописали дышать паром, - прошипел пациент. - А где я его в дороге возьму? - Отвинтите пробку радиатора и дышите сколько угодно! С террасы, где на плетеных оттоманках отдыхали пассажиры, послышался восторженный дамский вопль. Владимир Прохорович оглянулся. У бензоколонки остановился зеленый лимузин. Из него изящно выпрыгнул высокий мужчина в белом теннисном костюме. Несмотря на жару, его горло было старательно замотано шарфом: народный тенор Красовский берег голос. Калинкин подошел к артисту, и друзья долго трясли друг другу руки. Владимир Прохорович с превосходством посмотрел на террасу. Старое знакомство со знаменитым тенором давало ему право на такой взгляд. Красовский давно уже обзавелся личной машиной. А владельцы автомобилей всегда искали дружбы Калинкина. Если на других станциях даже мелкая поломка грозила крупной потерей времени, то у Владимира Прохоровича больше четверти часа никогда никто не задерживался. Опытные туристы предпочитали "дать крюк" в десяток километров, но починяться на "калинкинском перекрестке". В числе знакомых Владимира насчитывалось три академика, пять заслуженных артистов и один народный, восемь композиторов, два художника и девяносто семь писателей, из коих восемьдесят были -драматургами. Вероятно, поэтому пешеходам, мечтающим о собственных машинах, Калинкин резонно советовал: - Пишите драмы, пьесы сочиняйте! - Опять на рыбалку, Семен Иванович? - любезно спросил Калинкин тенора. Учтите, на Моржовом пруду вот уже две недели рыбы забастовку устроили отказываются клевать. Знаменитый капитан китобойной флотилии Маломедведицын - серый "Москвич" № 14-51, зажигание пошаливает - за десять дней ни одного карася там не загарпунил! - А вы сверните в Горелово. Там такие места! Рыбий курорт! Уж кому знать, как не мне, - я там родился. Вскоре тенор умчался к тихим гореловским заводям. Калинкин снова заметался среди машин. - Уважаемый механик, окажите любезность! - Дорогой, можно вас на секундочку? - Товарищ главный! Вы обещали мне буксир. Если бы машина была моя, я бы подождал, но это автомобиль одного моего друга... - Новичок-водитель в крагах молитвенно сложил руки. Калинкин усмехнулся. - Вам куда нужно? Судя по номеру, вы из Крупчанска. А в ту сторону грузовиков еще не было. Да, наверно, в ваши ближайшие планы не входит встреча с другом? Он, может, человек вспыльчивый, нервный, и вам безопаснее ехать в другую сторону? - Да, нервный... Лучше бы, конечна, в другую.. и подальше, - уныло сказал горе-шофер. - Вот идет самосвал, я вас к нему прицеплю. Впрочем, нет. Эти машины следуют в Электрострой. Они до Крупчанска не доходят. К станции быстро приближалась машина, занимавшая По ширине больше половины шоссе. Странно было даже, как этому гиганту удавалось разминуться со встречным транспортом. На радиаторе грузовика блестела фигурка зубра... Из-за поворота показался второй автовеликан, за ним - третий. - Товарищи, терпение, - предупредил Калинкин владельцев индивидуальных автомобилей. - Самосвалы я обслуживаю вне очереди. Будьте Сознательны. Они едут на стройку. Но, видимо, грузовики были в полном порядке и ни в ремонте, ни в заправке не нуждались. Слегка сбавив ход, они продефилировали мимо станции. Неожиданно последний из самосвалов свернул к Кювету. Калинкин бросился к нему. - В чем дело, браток? - Да ни в чем, - улыбаясь, высунулся из окошка водитель. - Несу общественную нагрузку: от имени нашей бригады должен Вынести благодарность некоему Калинкину... Он вчера нам здорово пособил: задержись мы на станции минут на тридцать - весь график бы полетел вверх тормашками... - Как бы он сейчас не полетел из-за твоей задержки! - похлопав мотор по теплому боку, сказал Калинкин. - Спасибо на добром слове - езжай, не отставай от масс! Самосвал приветственно просигналил и помчался догонять колонну. А Владимир, автоматически вытирая руки ветошью" смотрел ему вслед, пока не послышался вопль сирены: к автостанции лихо подкатило маршрутное такси "Красногорск - Кудеяров - Ялта". Из машины выпрыгнул блондин в огромных роговых очках и спортивной куртке. Он открыл заднюю дверцу и помог выйти сначала пожилой женщине в белом полотняном костюме, а затем стройной девушке со спортивным значком на лацкане костюма. Последним из машины вышел брюнет с трубкой в зубах. В руке он держал шляпу из рисовой соломки. Брюнет о чем-то пошептался со своим спутником, достал из кармана деньги, несколько раз пересчитал их, вздохнул и отдал водителю. - Мама! Надя! - вскричал Владимир Калинкин детским голосом, но, уловив любознательные взгляды автообслуживаемых, с достоинством пошел навстречу Пелагее Терентьевне и девушке. - Прибыли согласно расписанию, - отметил главный механик меж двух поцелуев. - АО вас, товарищи операторы, мне звонили. Предупреждали о приезде! Операторы и Владимир были представлены друг другу. - Я вижу, вы уже переоделись для съемки, - весело сказал Юрий. - Это вы про мой костюм? - польщено молвил Владимир. - Имейте в виду: только плохие автомеханики щеголяют в замасленных спецовках. А я считаю себя хорошим. У меня богатая авто-мотобиография. Восемнадцать грамот, персональное "спасибо" министра, именной фотоаппарат. - Ладно, ладно, - успокаивающе сказала Пелагея Терентьевна. - Все они о тебе знают: и что ты заслуженные механик и что ты похвастаться любишь. Теперь я, Вова, пойду в твою комнату, отдохну. Надежда, проводи меня! Перекресток, где кудеяровская дорога впадает в новое шоссе, знаменит своим былинным дубом. Если верить клятвам директора местного краеведческого музея, это древнее древо (которое почему-то числится в списке памятников архитектуры) насчитывает от роду триста лет и тридцать три года. В ветвях этого дуба слышен шепот веков. Если бы дерево могло рассказать о прожитых им годах! Дуб начал здесь расти еще в древние рытвинно-ухабные времена, задолго до асфальтового периода. Двуколки исправников, губернаторские кареты, фуры переселенцев, рыдваны и дрожки - чего только не засасывала исконно-посконная дорожная грязь! Сгинули губернаторы, исчезла вместе с ними вековая грязь Лежит теперь от горизонта до горизонта новая дорога, отполированная миллионами автомобильных колес, умытая освежающими струями автополивальщиков. Если раньше дорога шла от одного заштатного городишка к другому, то нынче, протянувшись, как стрела, она соединяет большие города с большими стройками. И мчатся по ней тяжело груженные машины - туда, где возникают новые каналы и гидростанции, где разливаются невиданные доселе моря. И радуется старый дуб. И приветливо машет путникам своими мощными ветвями. Операторам, расположившимся в тени исторического дерева, весь перекресток был виден как на ладони. Дуб стоял метрах в ста от автостанции, у поворота дороги. От шоссе его отгораживала кустарниковая изгородь. Здесь любили отдыхать автопутники. И поэтому от бензоколонки к историческому Дереву была протоптана незарастающая тропа. Сыто урча, от бензоколонки отваливали машины. Укрывшись от солнечных лучей под пятнистыми зонтами буфета, автотуристы заправлялись кефиром и сосисками. Официантка с вышитым на кофточке автомобильчиком курсировали между столиками и буфетной стойкой, похожей на кузов лимузина. Среди разнокалиберных "ГАЗов", "МАЗов", "ЯЗов", "Побед", "Москвичей", "ЗИСов" и "ЗИМов", игриво Насвистывая любимый романс, мелькал главный механик. - Как мы его будем снимать? - озабоченно спросил Мартын. - Как обычно, - отозвался Юрий, - сценарий Бомаршова, коррективы наши. Учти, Март! В твоем распоряжении не больше часа. Ты должен уже сегодня быть в Горелове. - А, пожалуй, - пробормотал Мартын, - это все Же хорошая у тебя завелась мысль - разъехаться. Экономия времени. Пока ты будешь снимать Николая Калинкина на Кожкомбинате и попутно вести следствие по делу Поросенка да Чайника, я займусь деревней... А приедешь ко мне - и мы закончим последние кадры: золотая свадьба, сияющие старики, съезд детей, семья в сборе. - Есть практические предложения, товарищ Благуша, - сказал Юрий. - Давай делить пленку и подотчетные суммы. - Подотчетные уже давно исчерпались, - вздохнул Мартын, - остались одни подзаложные, ломбардные. А вот что делать с пленкой? Ее явно не хватит. - Надо экономить, авось дотянем. ...Пестрый фургончик с надписью "Фрукты", слабо пискнув тормозами, замер перед Калинкиным. - Браток, - просительно крикнул шофер, - что-то мотор барахлит, а в чем дело - не разберусь. Помоги! Владимир Прохорович вместе с водителем фруктовой Машины полез в автомобильные внутренности. - Гарный кадр! - встрепенулся Мартын и расчехлил аппарат. Очки Благуши вдохновенно сверкали. - Пли! - скомандовал Юрий. - Но не увлекайся, экономь пленку. Операторы бросились к тому месту, где стойла фруктовая машина. Из фургончика, кряхтя и отдуваясь, выкатился шарообразный гражданин. На круглом туловище сидела глянцевитая, как биллиардный шар, голова. - Кого не встретить на большой дороге! - развел руками Юрий. - Вот гражданин Поплавок собственной персоной! - Вы будьте, более или менее, настороже, - наказывал Поплавок кому-то в машине. - С незнакомыми в разговоры не вступайте и никого не берите в попутчики, Я позвоню по телефону и сейчас же вернусь., Из кузова донеслось заверение". - Я уловил вашу мысль... Бдительность на данной этапе для меня самое дорогое! Услышав знакомые интонации, Юрий быстро подошел к фургону и заглянул внутрь. На узком сиденье, суча ногами, сидел человек с маленькой, похожей на гриф контрабаса головкой. - Уже на новом месте? - спросил Юрий. - Не бойтесь со мной разговаривать, Умудренский. Мы с вами встречались на суше и на воде! Так вот где вы вынырнули! - Промкооперация... хи-хи... для меня самое дорогое, - ерзая на сиденье, хихикнул Умудренский. Он держал в каждой руке по пучку удилищ и весь был опутан какими-то сетями. - С начальством мы сошлись страстями. Ездим вот... хи... хи... вместе на рыбную ловлю... И Умудренский снова отчаянно заерзал. - Что с вами? - удивился Юрий. - Что вы елозите? - У меня во внутреннем кармане пакет с наживкой, - криво улыбнулся Умудренский, - он порвался, и кузнечики распрыгались. Я весь... хи-хи... в кузнечиках. - Умудренский, с кем вы откровенничаете? - Послышался обеспокоенный голой Поплавка. - А-а, товарищ Можаев! С вами, более или менее, можно... Вы из центра... Понимаете, я хотел позвонить в Красногорск, на работу. И не мог! Это, более или менее, безобразие! Даже скорее более, чем менее! - А разве телефон не работает? - опросил Владимир Калинкин, опуская капот машины. - Работать-то работает. Но все-таки вам, молодой человек, как должностному лицу, я должен поставить на вид, - начал Поплавок. - А вы кто такой, что имеете право ставить мне на вид? - поразился Калинкин. - Поплавок Иннокентий Петрович, русский, девятьсот одиннадцатый, да, нет, не состоял, не имею, служащий, начальник отдела кадров Облпромкожсоюза, отдуваясь, пробормотал толстяк. - Телефон-то расположен в общем зале это, более или менее, вопиющее безобразие. Переговорный аппарат должен быть изолирован от посторонних. Нужна будка! Я не могу говорить о служебных делах, когда меня все слышат. Может, я хочу сообщить государственную тайну? - Тайны надо хранить, а не разбалтывать их по телефону, - наставительно сказал Калинкин. - А жалобу прошу изложить в письменной форме. Я вам сейчас принесу книгу... - Работник моего масштаба не может оставлять свою подпись в какой-то книге! Это, более или менее, непредусмотрительно. И, заняв место рядом с ерзающим Умудренским, Поплавок захлопнул дверцы фургона. Машина укатила. - Товарищ Можаев, - произнес Владимир, - мама мне сказала, что вы едете на Кожкомбинат к Николаю. А вы знаете, что в том районе уже работает довольно мощная киногруппа? - Какая? - изумился Юрий. - Кто? - Самого Протарзанова... (голубой "ЗИМ" № 42-87, я ему два раза менял покрышку). Виктор Викторович со своими ассистентами здесь уже с неделю. - Юрий! - обрадованно вскричал Мартын. - Будет пленка! Мы узнаем новости со студии! - А сейчас я вас познакомлю с интересным человеком, - всматриваясь в даль, произнес Калинкин. - Капитан китобойной флотилии Маломедведицын. Больше всего любит ловить карасей, если не считать, конечно, китов. Капитан лихо осадил свою малолитражку у бензоколонки. - Худо, - вздохнул Маломедведицын, - на Бабьем броде Тоже не клюет. Что делать, товарищи? - Рекомендую самое рыбное местечко области - село Горелово, - сказал Калинкин. - На каждый кубометр воды - дюжина сомов, а рыбью мелочь можно сосчитать только с помощью арифмометра! - Вот ведь хороший парень, - сказал Маломедведицын добродушно. - Механик лучший по всей дороге. Если что с машиной - прямо к нему. Кудесник! Но любит преувеличивать! Впрочем, у каждого свое. Я вот, к примеру, с младенчества занимаюсь фотографией! Ты мой друг и обязан страдать наряду с родственниками и родными! Товарищи операторы! Будьте консультантами! Как вы считаете: если у дуба я его запечатлею? На фоне зеленых насаждений? Впрочем, минуточку, еще одна Калинкина! Чудно! Брат и сестра - семейный кадр! И, ухватив Надю с Володей под руки, Маломедведицын потащил их к историческому дереву. Когда Мартын и Юрий проконсультировали уже третий вариант семейной фотографии, по ту сторону кустов, на шоссе раздался скрежет тормозов. Затем послышался томный тенорок: - Дидочка, подожди меня минуточку, я только съезжу заправлю машину. У нас осталось всего сто граммов бензина. А вот за поворотом бензоколонка... Ты пока погуляй вокруг дуба. Это тот самый дуб, который посадил пират Кудеяр в честь смерти своей невесты шемаханской боярыни Февронии. Ах, Диди, в древние времена умели любить! Феврония ждала Кудеяр а пятьдесят лет, а ты боишься остаться без меня на минутку В просветах между ветвями был хорошо виден туфлеобразный белый фаэтон. - Я слышу речь не мальчика, но еще и не мужа, - шепотом сказал Юрий. - Мне кажется, младший Бомаршов более тяготеет к острым драматургическим конфликтам, чем старший. - А может, это не Альберт? - засомневался Калинкин. - Машина-то его... Но внешность... Где львиная грива? Где крысиные усики? - Уже недели две как Альберт перестроился... Под влиянием газетной критики... Завел новую прическу, перешивает гардероб... - усмехнулся Юрий и взял фотоаппарат из рук капитана. - Переходим на документальный жанр. - Тише, не спугните! - прошептала Надя. - Слушайте! - Но почему ты меня высаживаешь? Тебе стыдно показаться со мной вместе на людях? - спросила спутница Альберта. - Или ты женат и в паспорте у тебя сюит брачный штамп? - И ты можешь думать обо мне так дурно? - воскликнул Бомаршов, предъявляя Диди свой "чистенький" паспорт. - Я волнуюсь за твою жизнь. Ведь здесь работает на выдаче горючего один из Калинкиных! Этот мрачный бензозаправщик может убить нас шлангом... - Ты преувеличиваешь. - Ни капли! Обычный акт кровной мести! Калинкины мечтают всеми правдами и неправдами породниться с капиталами моего папы! Если же Калинкин нас увидит вдвоем, он поймет, что их расчеты рушатся... А как тогда мы получим горючее? - Ах, вот какой разговор! - зловеще прошептал Владимир. - Не мешайте мне. Я сейчас выйду один на дорогу и... Но тут Надя подмигнула Мартыну, и Благуша, ухватив Владимира за талию, лишил его свободы передвижения. - Не торопись! - Тихо сказала Надежда. - Продолжайте фиксировать Альбертика на пленку. Кажется, у меня есть замысел... Калинкина взяла у Маломедведицына очки-светофильтры, водрузила их на нос, распушила волосы так, как это делала Вера. Затем, выхватив из кармана Владимира химический карандаш, покрасила губы в фиолетовый Цвет. - Ну, мой выход, - сказала Надя и, раздвинув кусты, шагнула на шоссе. - Боже! - вскричала она, заломив руки. - Что я вижу! Берт! Бомаршов оглянулся. Челюсть его отвисла, словно у паралитика. Глаза стали двумя нулями. - Ве... Ве... Верусик... - пролепетал Альберт, пряча паспорт. - Я... она... ты... Мы случайно... - Берт! - Вериным голосом простонала Надя. - Ты разбил наше счастье... Юный Бомаршов попал меж двух огней. Ой то делал шаг вперед, к "Вере", то отступал назад, к Диди. - Сейчас мы выясним отношения! - сказала Диди и зачем-то погляделась в зеркальце над рулем. - Что ж, выясним, - согласилась "Вера". - Папа! - простонал Альбертик, хватаясь то за сердце, то за голову. - Он вас никогда не любил! - Сказала Диди задорно. - Он уже три часа любит меня! И он будет моим! Пусть проигравший плачет, кляня свою судьбу! - Дайте мне на вас посмотреть хорошенько, - не выдержав, своим голосом сказала Надя. - Не часто приходится носом к носу встречаться с такими откровенными фифочками. - Пусть я фифочка, - отчеканила Диди, - но вы можете проститься с вашим Альбертиком! - Это не она! - вдруг закричал Драматургов сын. - Это не Вера! Оптический обман! Это Надежда Калинкина! Семейные интриги! Кровная месть! Я... Неожиданно Альберт осекся. Он увидел выбирающихся со своего наблюдательного пункта операторов, Владимира и капитана. - Папа! - пискнул юный Бомаршов, хватаясь за рычаги управления. Белый фаэтон взревел мотором и, взяв с места в карьер, скрылся за поворотом. - Ставився як лев, а згинув як муха, - усмехнулся Мартын. - От нас не уйдет! - сказал Владимир. - Горючки не хватит. ...Когда Пелагее Терентьевне, уже приготовившейся к отъезду, рассказали эту эпопею, она развела руками: - Что поделаешь, в семье не без урода... Эх, жалко мне Вероиду!.. Ну, Вова, домой не опаздывай... Золотая ведь свадьба все-таки... И воздух снова наполнился мощным гулом моторов. Мимо Станции мчались грандиозные двадцатипятитонные машины, и казалось, шоссе прогибается под ними. Многие автомобили, в том числе и "Победа", в которой сидел Юрий, выехали на шоссе и устремились за грузовиками.