Борис Егоров - Сюрприз в рыжем портфеле (сборник) Страница 43

— Спасибо, Сынулин! Смышлёный вы, Сынулин! Придумать такой букет! Это же значительная помощь делу науки… я вот заглянул и вижу: тут есть такие, понимаете ли, перлы! Сколько бы я должен был потратить времени, чтобы извлечь из литературы эти ценные мысли! А времени у меня, сами знаете, в обрез.

Я сказал, что если в будущем мысли опять понадобятся, то ещё достану.

А бухгалтер жадничал, кстати, зря. По привычке, для формы. Потом сам ко мне подошёл и сказал, нет ли, мол, у меня ещё каких-либо предложений по затратам. Год кончается, а такие статьи расходов, как «повышение профессионального уровня» и «обмен опытом», почти не использованы, не тронуты. И если ничего не предпринять, то на будущее эти статьи урежут…

Я ему:

— Давайте пригласим к себе представителей из других УКСУСов. Или к ним поедем.

А он отвечает:

— Да некуда ехать-то вроде. Посылали мы уже письма по некоторым адресам — назад вернулись… Реорганизации везде идут.

Он мрачный у нас человек, главный бухгалтер. И пессимист.

Своей неуместной шуткой мне только настроение испортил. Спад я плохо. Снилась мне ерунда: будто стою я перед вывеской. На ней написано: «УКСУС». И вдруг буквы сами поплыли в разные стороны и каждая стала самостоятельной вывеской: «У», «К» и т. д. УКСУС распался на пять управлений. Тебе мультипликационные сны когда-нибудь снились?

Жму руку.

А. Сынулин

8 декабря

Добрый день, Василий!

С наступившим тебя Новым годом! Желаю всяческих успехов!

Мои дела идут неплохо. Недавно назначен старшим инспектором отдела корреспонденции.

— Будешь, — сказал Древесный, — заведовать в СУСе, так сказать, литературной частью.

Для начала дал мне свой доклад, чтобы я прочитал, поправил и в трудных словах расставил ударения. Иначе тов. Древесный может эти слова прочитать но так, как надо. Чёртова работа — два дня расставлять ударения!

А вообще «литературная часть» — дело не такое простое, как может показаться. Для того чтобы вести переписку на уровне, надо знать, как её вести.

Если, например, против СУСа выступила газета и мы пишем в редакцию опровержение, кто должен это опровержение подписать? Управляющий? Ни в коем случае! Подписать должен зам.

А вдруг дело с опровержением не пройдёт? Тогда сам управляющий подпишет письмо с признанием критики. Так, мол, и так: мой заместитель был введён в заблуждение. Для управляющего должна быть оставлена свобода манёвра.

А принять критику в свой адрес тоже надо знать как…

Для того чтобы лучше освоить порученное мне дело, взял из архива папки приказов и переписки. Стал читать. И понимаешь, вижу: надо, очень глубоко вникнуть в каждую строчку, чтобы уловить смысл, вложенный в текст Это не «Маша ела кашу», а деловые бумаги.

«…являются нежелательными отклонения от норм поведения, когда отдельные сотрудники допускают терпимость к проявлениям либерального отношения к нарушениям непосредственных функций, порученных исполнителям, в деле своевременного обеспечения снабжения предприятий дефицитными упаковочными материалами, необходимыми для реализации запланированной на текущий год производственной продукции…»

Этот документ составлял совсем неглупый человек. Но по каким-то обстоятельствам ему надо было затуманить, приглушить смысл. Возможно, что провинившийся — его приятель или товарищ. И вот начальник ему говорит: «Подготовьте проект приказа…» Что делать? И проект писать надо, и товарищей не задеть.

А иногда автор письма, например, преднамеренно избегает категоричности, ясности суждений, не желая вступать в спор со своим корреспондентом и тем самым сохраняя за собой право на уточнения в дальнейшем.

Прочитал также кучу телеграмм: «Связи невыполнением вашего обязательства сообщаем…», «подтверждая получение вашей телеграммы относительно невыполнения нами обязательств извещаем…», «подтверждаем получение вашего подтверждения получения вами письма относительно невыполнения нами обязательства ставим вопрос…», подтверждая получение вашего подтверждения получения нашего подтверждения получения вашего подтверждения получения нашего подтверждения получения вашего подтверждения…»

Читал я эти телеграммы и думал: значит, прямо отказать просителю нельзя было, а проситель не понимал, что ему отказывают и что ничего у него не получится.

Да, нрав был Штакет, когда говорил мне: «Тут и дипломатии научишься».

Кстати, он стал со мной менее откровенным. Видимо, опасается моей конкуренции.

Вчера было общее собрание СУСа. Вёл его, как обычно, Кум-Кумаче вский. Меня выбрали в президиум. Я раньше в президиуме никогда не сидел. Знаешь, приятно. Все на тебя смотрят. А ты только ноги всё поджимаешь, стесняешься: башмаки не почистил.

После собрания члены президиума захотели сфотографироваться с тов. Древесным для стенгазеты и для альбома истории учреждения. Толклись вокруг Древесного, чтобы в кадр попасть, шеи вытягивали. А меня, между прочим, он сам позвал:

— Садись со мной рядом, Сынулин.

И улыбался. Улыбка у него многозначительная.

Диссертацию тов. Древесный уже закончил и скоро будет защищать. Как только это состоится, поставим вопрос об ИИСУСе.

У нас уже шутят:

— Где ты работаешь?

— Господи, в ИИСУСе.

Но тов. Древесный очень устал, и поэтому, пока ремонтируется его дача, он взял путёвку в находящийся километрах в двадцати санаторий. Он одновременно и на работе и в санатории, отдыхает и работает, ч Я ездил к нему бумаги подписывать. Сначала меня туда сторож не пускал. Я объяснил, что приехал с чрезвычайным поручением но особо важному делу, и меня пропустили.

Тов. Древесный сказал мне:

— Надо уметь, отдыхая, работать и, работая, отдыхать.

Работать, чёрт возьми, просто некогда! А тут ещё кинофестиваль. Все штурмуют комнату Кудымкарова, идёт бой за билеты.

Днём в СУСе тишина: все в кино.

А Фиска моя с ума сошла: по четыре фильма в день смотрит. Сегодня и я один фильм видел. В нём всего два героя — он и она. Он был бедный, она его не любила, он стал богатым и полюбил другую, а она страдала. А он с той, другой, в конце сняты нагишом.

У нас в Антоновке такого ещё не видели.

Ну, бывай!

Ал. Сынулин

7 января

П. С. Я писал тебе, что мне поручили выпускать стенгазету. Сделал я два праздничных номера — ноябрьский и новогодний. В каждом — передовая, картинки из журналов вырезанные. Ну, сам понимаешь, праздничные номера выпускать нетрудно. А сейчас готовим обычный, и у меня уже произошло серьёзное столкновение со Стекловым — из-за его карикатур. Опять предлагает «Моментальные зарисовки из жизни одного учреждения».

Здравствуй, Василий!

В связи с некоторыми любопытными событиями собирался написать тебе раньше, да всё было некогда: кинофестиваль продолжался.

На этом киносеансе мы с Фисой — так случайно получилось — сидели рядом с женой Горчицына — Степанидой Васильевной. Его самого не было. Он вроде на другой фильм в это время пошёл.

Перед началом сеанса Фиса говорила со Степанидой о делах, о жизни, о друзьях. Коротко. Между прочим.

Степанида сказала:

— Хорошо живём. Да и не с чего плохому-то быть. Мой ни в поведении, ни в выборе друзей никогда не ошибался.

И это она сказала громко, даже немного повернувшись в сторону жены тов. Древесного Цедры Фёдоровны, которая сидела тоже по соседству.

«Мой никогда не ошибался…» Что бы это могло означать?

А в СУС неожиданно нагрянул ревизор. Ну, разумеется, тов. Древесный дал указание Чебурекову угощать его в ресторанах, поручил Кудымкарову позаботиться о билетах. А Вестовой должен был все эти действия координировать и сделать так, чтобы у ревизора не оставалось свобедного времени для работы. Вестовой — будь здоров! — дипломат. Я сам слышал, как он заинтересовывал ревизора:

— А вы живопись любите? Сейчас в нашем городе находится леонардовская мадонна. Может быть, желаете поехать посмотреть? Завтра её уже увезут…

— Мадонна? — переспросил ревизор. — А Венеры в вашем местном музее есть? Я очень люблю Венер.

— Есть Венера! — обрадовался Вестовой.

— А скажите, Вестовой, — продолжал ревизор, — чем мадонны отличаются от Венер?

Вестовой подумал и ответил:

— Мадонны, они всегда одетые, а Венеры голые…

Нашёлся, а? Ревизор долго смеялся и даже сказал Вестовому:

— Далеко вы пойдёте.

А у Вестового — новое предложение:

— И ещё. Тут, километрах в пятнадцати от города, живёт один старикан, и у него денег — куры но клюют. Нумизмат он. Не хотите ли посмотреть, какие деньги ходили при Пипине Коротком? Эго быстро. Туда-сюда. Машина у подъезда. Тем более времени у вас не так много. В два часа вы поедете с товарищем Чебурековым обедать в «Пещеру».