Марта Кетро - Как правильно ошибаться. Большая книга мануалов Страница 45

Потому что время быть идиоткой придёт позже. Скорее всего, осеннего мужчину вы уже знаете. Им может оказаться весенний любовник трёхлетней давности. Теперь у него достаточно средств, чтобы вы могли ходить в ресторацию и при свечах смотреть друг другу в глаза, вспоминая прошлые чувства. Чуть засахарившуюся романтику можно жрать столовой ложкой прямо из банки. Вы поймёте, что прошлое выскочило из-за угла, как ревнивая жена со скалкой, и нанесло вам рану, не совместимую со здравым смыслом. Рану, которую придётся залечивать потом в объятиях зимнего любовника…

Отсюда мораль:

Первое: ничего не выбрасывайте! Если через три года весенний стал осенним, есть шанс, что ещё через пару лет он дорастёт до летнего. Возрастное несовпадение вам только кажется – мужчины стареют быстрее, чем мы, поэтому «молоденький» очень скоро станет ровесником, а ровесник превратится в «папика», в то время как женщина при правильном питании почти не изменится. А «папиков» и вовсе гнать нельзя, от них наследство бывает.

Второе: нет ничего хуже несвоевременности. Представьте, что бесприютный весенний мальчик встретился вам зимой. Хочется гулять и целоваться, а какое там, если губы к пряжке ремня примерзают. Или зимний уютный мужчина норовит окружить вас заботой летом, когда хочется скакать и прыгать. Запишите: ложку – к обеду, ведёрко для шампанского – к ужину.

Третье: а жадничать не надо. Не обязательно в течение одного года проходить полный цикл, это утомительно. Имеет смысл оставлять несколько месяцев для себя, на размышление, труды и молитвы.

Пропутешествуйте всю осень, или позвольте себе одинокую зиму, или потратьте весну на уход и восстановление тонуса. А вот лето предпочтительнее всё же пролюбить в прямом смысле этого слова.

Сделай это, детка!

Пожалуй, каждая женщина хоть раз в жизни оказывается в ситуации, когда ей предлагают оригинальный сексуальный опыт, выходящий далеко за пределы того, что она считает «нормой». (Этой гладкой фразой я описала вопль «ААААА, ИЗВРАЩЕНЕЦ!!!», который раздается в вашей голове, когда новый любовник вдруг требует какую-нибудь несусветную дикость.)

В Большой Книге Толерантности красными буквами написано: между двумя (тремя-четырьмя-пятью) взрослыми людьми не может произойти ничего постыдного в постели, если они оказались там по доброй воле. Хотят совокупляться так и эдак – пусть так и эдак, святое дело. Захотят поговорить об этом – выслушать терпеливо, не дрогнув ни одним мускулом лица. Осуждать нетрадиционных любовников настолько дурной тон, что в Европе вас после этого в порядочный дом не пригласят, пока не напишете сто раз в тетрадке «нет ничего постыдного…» и т. д. Сексуальные игрушки скоро в школах начнут изучать, сразу после кубиков Зайцева. Принц женится на принце, морской котик на пингвине, а Жучкин ошейник по субботам станет носить папочка.

И я всемерно подавляю в себе тоскливое недоумение, доброжелательно киваю и говорю: «Да-да-да, нет ничего постыдного, просто я пока не готова…» А дома выкапываю ямку в горшке с бегонией и нашептываю туда свое огорчение.

Как-то обсуждали с одной девушкой меру сексуальной раскованности:

– А я, а я, – безудержно хвастала она, – а я вообще все могу. Даже с животными смогла бы! А что, я собак люблю! Только вот некрофилией не буду и копрофагией. А все остальное, если надо…

– Извини, кому – надо?

– Ну, мужчине, если вдруг понадобится, то я согласна.

– А тебе самой-то чего хочется?

– Да мне бы по-простому…

Нет, я сейчас не пытаюсь заявить, будто всякие безобразия придумали мужчины. Ничего подобного, множество женщин предается таким сексуальным фантазиям, что кудри на голове шевелятся, как послушаешь (да, они еще радостно рассказывают об этом кому попало, что само по себе интересное извращение…). Но я бы хотела поговорить именно о тех женщинах, которые действуют по принципу «если Родина скажет». «Ну, если тебе надо…», и плеткой его тресь! Или там золотым дождем осыплет. Или подружек приведет. И даже сделает вид, что это ей ужасно нравится.

И я таких женщин безмерно уважаю. На эдакое волевое усилие пойти ради партнера! Конечно же, «нет ничего постыдного…», но бегония моя зачахла от одного перечисления, а самоотверженные солдаты любви все маршируют и маршируют в латексе, и я говорю им:

– Девчонки, вы молодцы!

А я слабое существо, не способное пойти против собственной природы даже ради самого лучшего мужчины на свете. Не героиня, не боец. В вопросах физиологии тряпка: не ем противное, не трогаю тараканов, ну и насчет фистинга не очень… Просто не представляю такую великую страсть, ради которой согласилась бы на действия, вызывающие внутренний протест. Чем насиловать себя, лучше переключу свою волю на то, чтобы забыть неподходящего партнера. Толерантности хватает ненамного – никого не осуждать и доверчиво думать, что кому-то искренне понравится золотой дождь, поэтому отвергнутый мною извращенец (ой, то есть «оригинальный парень») без пары не останется.

А кроме шуток – как быть, если в постели предлагают нечто неприемлемое? И как отличить «неприемлемое» от «неприличного»? В конце концов, если бы мы никогда не делали вещей, смущающих нашу скромность, так и остались бы девственницами на веки вечные. Сурово оберегая границы дозволенного, можно пропустить много интересного.

Я для себя вывела простое правило: если после сексуального опыта почему-либо становится противно, повторять его не нужно. Как говорил Гек Финн: «Понравится ли мне сидеть на горячей сковороде, если я посижу на ней подольше?» Привыкну ли я к моральному и физическому дискомфорту, если немного потерплю? Есть ли какая-то высшая цель в том, чтобы терпеть в тех случаях, когда следовало бы получать удовольствие? Не уверена. Секс, как сложный коктейль, может содержать самые неожиданные ингредиенты (боль, страх, стыд – в том числе), но отвращения, как мне кажется, в нем быть не должно. Это как гоголь-моголь с тухлым яйцом – никуда не годится.

Всего лишь секс по телефону

Недавно я вспомнила забавный эпизод десятилетней примерно давности, который в свое время поверг меня в жестокое недоумение. История такая:

Был юноша, собою прекрасный, с которым я познакомилась, путешествуя. Мы явно понравились друг другу, слегка пофлиртовали, а расставаясь, обменялись парочкой бумажных писем и вроде как заключили негласный договор, что при следующей встрече постараемся узнать друг друга поближе. Ну, вы понимаете – такие штуки обычно не обсуждают заранее, но намерение переспать в карман не спрячешь, его сразу видно, особенно если не против оба. И при первой возможности я возвращаюсь в его чудесный теплый город, юноша уже тут как тут, берет меня за ручку и ведет к себе. Был он студент, учился на скульптора, жил в общаге с другом, который на тот момент отсутствовал. То есть ничто нашему близкому знакомству помешать не могло. И вот я вхожу в просторную светлую комнату, взволнованная вся, и начинаю прикидывать, где все должно произойти – на кровати или, может, на широком подоконнике (поверьте на слово, юноша был такой сексуальный, красивый и горячий, что никаких других мыслей не вызывал). И тут потенциальный любовник берет стул, ставит его в центре комнаты и приглашает сесть. Второй стул ставит примерно в полуметре, приносит стопку эскизов и в течение сорока минут показывает мне «с пионерского расстояния» свои работы. А потом мы идем к моей подруге, у которой я собиралась остановиться.

Всю дорогу думала, что я урод или еще что. Ну конечно, он такой большой и крепкий парень, а я маленькая, ему, наверное, только длинноногие модели нравятся. Может, не разглядел меня при первой встрече, а теперь разочаровался. И все его недвусмысленные сигналы означали простое расположение, а я всего лишь сексуально озабоченная девица…

Мы пришли, и я от расстройства решила прилечь с дороги. Комната была одна, подруга что-то делала за столом, а юноша, не прерывая беседы, лег со мною на кровать. И там, под тонким пледом, едва меня не изнасиловал… Я чуть с постели не упала, отползая, – конечно, я его хотела, но не в присутствии третьих лиц.

В конце концов, он ушел ни с чем, к себе ночевать не позвал, а на следующий день я уехала – с отчетливым чувством, что чего-то в этой жизни не понимаю.

Потом он был в Москве проездом, страстно тискал меня на вокзале и жарко уговаривал сесть в поезд и поехать с ним хоть на денек. Но что-то меня остановило. Эдакое неромантическое женское предчувствие, что «толку не будет». Будут прогулки и, вероятно, страстные ласки на публике, но то, что в моем представлении называется «нормальный секс», вряд ли состоится, разве что заведу его в укромное место и сама нападу. А мне почему-то не хотелось никого насиловать.

Тогда по неопытности я все-таки решила, что дело во мне – ну нехороша и все тут! Сейчас, по прошествии многих лет, я прихожу к иному выводу. Может, парню просто нравился секс на людях или, например, возбуждала мысль, что девочка рядом до безумия его хочет? И я вообще ни при чем, дело в его личных интимных особенностях.