Коростышевская Татьяна - Мать четырех ветров Страница 49

— Я не хотел никого оскорбить!

— Не хотел, а оскорбил? Экий ты, парень, недальновид­ный. В твои-то годы и в твоем окружении просчитывать надо, что к чему. На вот, сопли утри…

Тот самый платок с петухами появляется, будто из возду­ха. Игорь послушно хватает его и подносит к лицу. Ваня от­ворачивается, но я успеваю заметить, каким нехорошим све­том зажглись зеленые глаза господина Стрэмэтурару. Слы­шится звук шагов, перед глазами мелькают стены коридора, чадящие светильники — один, другой… Потом близко, очень близко оказывается мозаичный пол. Звук падения сменяется хриплым Ваниным стоном.

— Глупый жирдяй, ты надеялся справиться грубой силой со мной?

Негромкий смешок, шорох шагов. Остроносые, по по­следней кордобской моде, туфли приближаются к лицу.

— Со мной, потомком богини? Да знаешь ли ты, несчаст­ный, с кем связался?

Снизу Игорь кажется огромным и грозным, его лицо кри­вит злобная гримаса, а руки сжимают и скручивают жгутом тонкое льняное полотно.

— С кем? — хриплый Ванечкин шепот почти неузнаваем.

Богатырь, покряхтывая, поднимается на ноги, оказывает­ся со своим соперником лицом к лицу…

— Я — стрегони, дурень. Понял? Навести на тебя чары при помощи вещи, которая тебе принадлежит, при помощи очень личной, часто соприкасающейся с твоим рыхлым телом вещи для меня проще, чем тебе высморкаться. Понял, дуболом? Я сын самой Дыи, повелительницы молний! Я могу здесь творить все, что мне будет угодно. Потому что тут, в ма­гической столице мира, никто не верит в ведовство.

Каждый раз, когда пальцы ветреника сжимают платок, Иван вздрагивает. Мне становится страшно. Игорь все гово­рит и говорит, его глаза безумны, а движения все больше на­поминают движения деревянной марионетки, будто к пле­чам и рукам его прикреплены невидимые нити, за которые дергает огромный кукловод.

— Ты покойник, жирдяй! Я сверну тебе шею, и никто — ты слышишь, никто не заподозрит меня. А потом я разыщу лич­ную вещь твоей драгоценной Лутеции, и уже сегодня вече­ром эта маленькая тварь будет валяться у меня в ногах, умо­ляя, чтоб я удостоил ее своим вниманием.

— Я хотел спросить… — негромко прерывает Ваня страст­ный монолог.

Лицо Игоря выражает недоумение. Глаза моргают, как после сна.

— Что?..

— Твоя мама не рассказывала тебе о людях, на которых ве­довство не действует?

Ответа Ваня не ждет. Голова студента дергается от пря­мого удара в челюсть, и сам Игорь отлетает в темноту кори­дора.

— Мое слово твердое, дрыщ! Узнаю, что ослушался, что донью Ягг чем-то обидел…

Я отвела Ванины руки от своего лица и прищурилась. По­сле полутьмы университетского коридора было излишне ярко.

— Спасибо, защитник.

— Всегда пожалуйста, — последовал лукавый ответ. — Игорь твой, хотя о покойниках плохо и не говорят, тот еще потрох был, если начистоту.

Я пожала плечами.

— Догадки у меня кое-какие были на его счет, но дружбы я с ним не водила. Поэтому и разочарования особого не испы­тываю. Ты мне лучше, добрый молодец, поясни, почему ты сначала от его колдовства на пол грохнулся, если не действу­ют на тебя ведьмовские штучки.

— Ну, они не совсем не действуют. Эх, не знаю, как тебе объяснить простыми словами… Сложных-то я отродясь не знал… Вот он сперва колданул — оно подействовало, еще как подействовало. Думал — там, в коридоре, все внутренности на пол и извергну. А потом — отпустило малёхо, а чуть пого­дя — и совсем прошло. И все, больше надо мной твой Игорь власти не имел. Понимаешь? Одного раза хватило.

— Понятно. Поэтому ты и платок свой отбирать не стал?

— Побрезговал, — кивнул Ваня, соглашаясь.

— А стойкость эта твоя откуда? Тоже от доксов, как и воз­можность картинки показывать или многослойные мороки вокруг театра наводить?

Недоросль отчаянно покраснел.

— Для шпиона, мой юный друг, ты слишком плохо врать обучен, — пожурила я. — Я же тебя узнала. К стыду своему, не сразу. Маркиз…

— Ты сейчас что-то странное говоришь, Лутоня.

— Это же просто. Когда ваш театр представление на пло­щади давал, злодея главного играл именно ты. В маске. Губы еще кармином подвел, но именно маркиза в этом злодее и опознала. А был ли он вообще, твой загадочный хозяин, а, Ва­нечка? Не с тобой ли, друг ситный, я беседы в загадочном ме­сте вела? Точно с тобой! И собака эта (Парус, что ли?) к тво­им командам приучена.

Вся напускная дурашливость моего собеседника куда-то исчезла. Я смотрела на него испытующе и строго и видела пе­ред собой вовсе не деревенского дурачка, коим он так хотел иногда казаться, а сильного, уверенного в себе мужика, взрослого и себе на уме.

— Мне и прибавить к твоим словам нечего, — пожал он са­женными плечами. — Деньги тебе сразу вернуть или отсроч­ку какую дать изволишь? Я все равно их все потратил. Труп­пу у предыдущего владельца купил, бумаги всякие нужные выправил, а это здесь, как ты знаешь, не две копейки стоит. Так что, подождешь?

— К чему мне сейчас деньги? Я на них театр ваш приобре­ла, с тобой, охламоном, и твоим дядюшкой-златоустом в при­дачу.

— Это неплохое вложение, — улыбнулся Иван. — Вот уви­дишь.

— Тогда переходи ко второму вопросу, — предложила я. — Как давно и с какими целями ты прибыл в Кордобу? Ну и на десерт третий вопрос тебе задам. На кого, касатик, работа­ешь?

Иван потер ладонями лицо.

— Все равно скоро сама все узнаешь, так что таиться не буду. Мы и правда с дядюшкой по палестинам путешествова­ли, у доксов побывали. И все мои умения и знания новые именно там я и получил. А потом морем в Рутению вернулись. Колоб хотел родные места посетить, да и у меня кое-ка­кие дела на родине были…

— И что?

— Ну и встретили как-то темной ночкой на тракте, у самой романской границы…

— Значит, опять за старое принялись? Разбойничать стали?

Иван не возражал.

— Будто мы чему-нибудь другому обучены! Только од­нажды не на тот обоз напали. Оборотни, драконья свора, его охраняла. Ну, нас и повязали, как котят в мешок, и в судеб­ный приказ отволокли. А тут, наудачу, князь в тот замок по­жаловал…

— Так тебя Влад сюда отправил?

— И меня, и дядюшку. Шпионить да докладывать велел. У него самого возможности за тобой отправиться не было, а посторонних людей он в это дело посвящать не желал. Ска­зал — забавно получается, что у его дражайшей супруги дру­зья сплошь лиходеи, но других нет, так что работать будем с тем, что под руку попало. Такие вот дела… Десять лун я за то­бой, Лутеция Ягг, наблюдаю и еще десять бы наблюдал, если бы не твои эскапады с сильными мира сего.

— И что же тебя в моих действиях насторожило?

— То, что Источник ты принялась собирать, а пуще все­го — что даже не догадывалась, какую опасную кампанию за­теяла.

— Значит, Влада сюда именно ты вызвал? После того как я отказалась с кланом Терра дружбу водить?

Иван кивнул.

— И господарь меня бы отсюда забрал, не дав завершить начатое. То есть я, конечно, сошка мелкая, и без меня бы справились…

— Вот тут ты роковую ошибку допускаешь, — перебил меня собеседник.

— В чем?

— Недооцениваешь свое значение.

— Меня всегда пытаются втемную использовать, — пожа­ловалась я. — И ты, и Дракон твой, и…

— И загадочный покровитель, имени которого ты произ­нести не можешь из-за огромного благоговения. Брось, Луто­ня, я давно разобрался, что к чему. После того как доке Шамуил открыл для меня мой личный вид магии, котелок у меня варит прекрасно.

— Я заметила. Очень интересно получается — ты был глуп, потому что не мог контролировать свою силу? А теперь, когда…

— Не уводи разговор в сторону. Ты передала сверток, ко­торый от меня получила?

— А что там было?

— То есть ты даже не полюбопытствовала? На тебя не по­хоже.

— У меня были другие дела, — покраснела я. — Все нава­лилось кучей, только успевай разгребать. Так что?

— А вот не скажу! — развеселился Иван. — Хороша ложка к обеду.

— Ах ты! — Разозлившись, я отвесила недорослю затре­щину. Он перехватил мою руку, занесенную для повторного удара, и поцеловал ладонь.

— Ну все, все, донья Лутеция Ягг. Пошли в шатер, спро­сим у Дракона, для какой надобности он свою драгоценную шкуру продырявить позволил.

Я рассеянно поднялась с камня.

— А еще мне любопытно, откуда здесь хинский маг поя­вился. Это тоже спросим.

— Я тебе сам ответить могу. Черепаха — официальный им­ператорский посол. Поговаривают, император собирается твоего Дракона на своей внучатой племяннице женить, магичке хинской. Дедушка с этим поручением в Романию и от­правился, а как князя самого там не застал…

— Но ведь…

— Дедушка говорит, чтоб ты не кручинилась, хинская дева согласна и второй женой быть. Не пыхти, я шучу. Все-все! Больше не буду! Ай, я уже совсем грустный!

Но от моей карающей длани недоросль все равно уверну­ться не успел. Ладонь звонко шлепнула Ивана по спине, и я охнула от боли.