Ал Райвизхем - Двадцать лет спустя (с половиной) Страница 5

- Да ни за что, честное слово! - божился Планше.- Я, значит, сижу на площади, никого не трогаю. Вдруг из-за угла вылетает карета, вокруг караул из гвардейцев. Из кареты высовывается какой-то вонючий господин и кричит, что они везут золото. Я позвал ребят, мы эту карету тормознули, пару - другую гвардейцев прострелили насквозь, а тут им на выручку еще один патруль приперся. Ну, а пока мои ребята погибали смертью храбрых, я, оплакивая их кончину, перелез через забор и побежал. А под шумок, потом, как я слышал, этот подлый вонючий месье тоже смылся. Оказалось, какой-то Рофшор сбежал из Бастилии. Теперь меня, как соучастника в побеге, хотят повесить и объявили награду, - хныкал Планше.

- Да, - многозначительно протянул Д’Арнатьян, - За это тебя действительно надо повесить. Кстати, а сколько пистолей дают за твою голову?

- Пять, - приободрился Планше. А у меня есть десять, тому, кто меня не выдаст.

- Итого пятнадцать, - подвел итог хозяйственный гасконец, - Эй патруль, - крикнул гасконец.

- Умоляю, - захныкал Планше. - К тому же у меня десять пистолей чеками на банк “Лионнский кредит”, а без моей подписи ими можно подтереться.

- Ну, ты, конечно, не думаешь, что я собирался тебя выдать, - улыбнулся Д’Арнатьян. К тому же ты мне нужен, чтобы найти моих гребаных друзей, которым служат твои гребаные друзья.

- Это Вы о ком? - не понял Планше.

- О Базене, Мушкетоне и Гримо, твоих друзьях по школе выживания, - попытался освежить память своему выпускнику, гасконец, выбив из-под него стул.

- А, эти гребаные недоноски, - искра узнавания мелькнула в глазах Планше. когда он поднимался с пола. - У них всегда пара другая джокеров в рукаве.

- Ну, так вот, они служат моим друзьям: Амарису, Потросу и Отосу. - Не знаешь ли ты, где они сейчас? - спросил гасконец.

- Нет, не знаю, - бесхитростно ответил Планше. Но я знаю, где находится подлая мразь по фамилии Базен, - хитро улыбнулся он.

- Ну и где же находится этот недостойный человек? - насмешливо спросил Д’Арнатьян.

- Он причетник в монастыре Ля Кондом.

- Ну, гони свои чеки, и не дай бог они непокрытые, - пригрозил Д’Арнатьян. - Я тебя сам найду и повешу.

- За что? - захныкал Планше.

- За шею, - невозмутимо ответил лейтенант королевских мушкетеров, собираясь в дорогу. - А сейчас мы едем в Ля Кондом.

Глава 11.

Заехав по пути в “Лионнский кредит”, Д’Арнатьян послал своего бывшего ученика обналичить чеки. Сам гасконец нетерпеливо дожидался на улице. Однако к его удивлению, долго ему ждать не пришлось, и Планше сам покинул здание банка, а не был выброшен за шкирку, как ожидал Д’Арнатьян. В руках у Планше была пригоршня казначейских пистолей. Наш герой был так поражен тем, что его ученик сказал правду, что не придал тому обстоятельству, что вслед за Планше выбежали четыре охранника и лысый месье в галстуке, визжавший что-то неразборчиво матерное. Планше вскочил в седло лошади Д’Арнатьяна и, воспользовавшись преимуществом конного пассажира над пешими преследователями, благополучно покинул место “обналичивания”.

Подъехав к Ля Кондом, Д’Арнатьян и Планше вошли в церковь, отмахнувшись от нищих. В монастыре шел молебен. “Гребаный недоносок” Базен читал молитву. Вдруг его голос затих, но рот Базена еще продолжал открываться и закрываться, словно у рыбы, выброшенной на берег. Опомнившись, Базен закрыл рот и перевернул пластинку. Вскоре звуки патефона вновь зазвучали под сводами церкви.

Подождав, пока Базен закончил морочить людям голову, Д’Арнатьян и Планше, закрыв двери, схватили его за шкирку и вежливо спросили, не знает ли он, Базен, где находится Амарис.

- Колись сука! - зарычал Планше.

- Амарис стал аббатом и расстался с мирской жизнью, я не знаю где он, - солгал, как всегда Базен, страдавший синдромом патологического вранья.

Д’Арнатьян и Планше переглянулись.

- Сейчас проверим, действительно ли ты не знаешь, где находится мой друг Амарис, - многозначительно сказал Д’Арнатьян, вытаскивая экзаменационный Смит и Вессон с одним патроном. Крутанув барабан, он приставил дуло ко лбу Базена.

- Но я уже сдавал экзамены, я окончил школу выживания, - попытался протестовать “грязный недоносок”, трусливо шмыгая носом.

- Я вижу, что ты трусливо шмыгая носом, не хочешь сдавать вступительные экзамены в аспирантуру, грязный недоносок, - грозно сказал Д’Арнатьян, взводя курок.

- Стойте, стойте, - завопил Базен, - Я вспомнил! Совершенно случайно, я вспомнил адрес, по которому сейчас можно найти шевалье Д’Эрблю (Амарис сменил имя, чтобы скрыться от преследовавших его кредиторов), - попытался остановить Д’Арнатьяна Базен. - Его можно найти в иезуитском монастыре близ Блево, корпус 7, квартира 39, спросить, не продается ли здесь славянский шкаф. Кстати, вот вам пропуск в монастырь, впишите туда свои имена, - криво улыбнулся Базен.

- Действует безотказно, - усмехнулся Д’Арнатьян, спуская курок. - Ой, я нечаянно, спустил курок. Да не трясись ты, видишь, все обошлось. Надумаешь учиться в аспирантуре, приходи, вступительный экзамен ты только что сдал, - с этими словами он ударил Базена в глаз. Верный Планше ударом под дых сбросил Базена с алтаря.

Когда несчастный Базен пришел в себя, то обнаружил, что кто-то свистнул всю церковную выручку и раскокал пластинку с молитвами вдребезги. Вдобавок, кто-то увел с конюшни церковную лошадь.

Глава 12.

Д’Арнатьян и Планше продолжали свой нелегкий путь.

- Гей-гей, вперед мой конь лети, - восторженно напевал Планше, радуясь тому, что не идет пешком.

- Планше, друг мой, - притворно ласковым голоском произнес Д’Арнатьян, - Сделай одолжение, пожалуйста.

- Все что угодно, мон хенераль, - воскликнул Планше, и начал напевать военный марш.

- Заткнись, ублюдок, мать твою! - заорал с плохо сдерживаемым раздражением гасконец. - Мне от твоих песенок выть охота!

Вот в такой непринужденной атмосфере протекал весь путь до Блево.

Оказавшись возле монастыря ближе к вечеру, Д’Арнатьян увидел Амариса, бившегося на шпагах с тремя неизвестными. Д’Арнатьян и Планше, не сговариваясь, направили своих лошадей прямо на ничего не подозревавших злодеев. Те с воплями обернулись лицом к новым противникам и тут же поняли, что так делать было нельзя. Амарис в течение полутора секунд сделал три выпада, и острие шпаги трижды выглянуло из груди у всех троих.

- Ы-ы-ы, - только и сказали они, прежде чем повалились друг на друга.

- Господи, прими их души, - воскликнул Амарис, размахивая внушительных размеров окровавленной и зазубренной шпагой. Затем, он вытащил из-за пояса клещи и принялся рвать золотые зубы у одного из убитых мерзавцев.

- Что вы делаете, аббат, - укоризненно заметил Д’Арнатьян, - ведь вы же сын божий, Амарис, мать твою!

- Это все пойдет на пожертвования для церкви, - отвечал Амарис, взвешивая вырванные зубы на маленьких карманных весах.

- Слушайте, друг мой, - решил взять быка за яй..., в смысле за рога Д’Арнатьян, - Вы хотите стать богатым и возвыситься? - спросил он напрямую у Амариса, прячущего золотые зубы в сапоге.

- И сколько это мне будет стоить? - спросил рассудительный Амарис.

- Пустяки, - отвечал ему гасконец.

- А, это же Планше, - вдруг воскликнул Амарис. Тебе от Базена сегодня по почте прислали коробку конфет, вот, кстати, и она, - он вытащил из-за пазухи помятую коробку.

Жадный Планше тут же разорвал коробку и обнаружил маленькую конфетку внутри. Недолго думая, он засунул ее в рот. Спустя несколько секунд он исчез в клубу черного дыма.

- Ух, ты! - воскликнул Амарис. - А я то хотел ее в унитаз выбросить. В общемонастырский, - добавил он. - А кто из сильных мира сего хочет совершить весьма похвальный поступок, в смысле, облагодетельствовать меня? - спросил он у Д’Арнатьяна, невзирая на громкие крики Планше, лицо которого от копоти походило на грязную негритянскую рожу.

- Замарини, наместник бога на земле, после Папы Римского, - без обиняков ответил Д’Арнатьян.

- А, этот, - все оживление Амариса пропало, как оставленный без присмотра кошелек. - Да он скорее удавится из-за двух пистолей, чем кого-нибудь облагодетельствует. И вообще, друг мой, - Амарис, недовольный тем, что его все время называют Амарисом, погрозил пальцем автору. - К сожалению, друг мой, - он вновь обратился к Д’Арнатьяну, - Я отошел сейчас от мирских дел, и не могу участвовать в авантюрах, это меня может скомпрометировать. - И теперь я не такой, как в предыдущей книге, - добавил он.

Д’Арнатьян в ответ только покачал головой, увидев, как из внутреннего кармана плаща “слуги божьего”, вывалилась надувная резиновая женщина. Так что, если Амарис и изменился, то не очень сильно.

- Жаль, жаль, - огорченно произнес Д’Арнатьян, озираясь вокруг в поисках насоса. Не найдя вокруг ничего, что могло бы заменить этот хитрый инструмент, наш бравый гасконец помрачнел и вскочил в седло своего коня. Однако чья-то заботливая дружеская рука перерезала подпругу пару-другую минут назад, и Д’Арнатьян свалился в куст репейника. Прощальная улыбка Амариса стала еще шире, отчего аббат Д’Эрблю стал похож на похабного барсука, говорящего по телефону непристойности.