Михаил Задорнов - Вдруг откуда ни возьмись Страница 6

Однажды жена вернулась домой, тяжело опустилась в кресло и, грустно вздохнув, сказала:

– Устала я, Петь. И больше так и не можу, и не хочу.

– Чего не могёшь и чего не хотишь? – переспросил я.

– Завтра кросс, – ответила она. – Всем отделом бегим!

– Бегите бегмя? – переспросил я.

– В том-то и дело, что бегмя бегим! – посетовала она.

В это время из магазина пришла дочь и сказала:

– Я достала творог. Куда покласть? Тама или тута?

– Поклади здеся! – отвечала жена.

– Поклала, – сказала дочь.

– Как много тебе продавщица творогу положила?! – удивился я.

– Не положила, – как филолог поправила меня жена, – а наложила.

Неожиданно у меня появилось ощущение, что мы все неправильно говорим. Но... Я заглянул в новенький, купленный недавно литературный словарь и обнаружил, что говорим мы, согласно новому словарю, совершенно верно.

«Ну надо же! Что хочут, то и делают!» – подумал я неизвестно про кого, махнул рукой на все и включил телевизор. Мне ответила молодая самодеятельная певица. Она пела известную песню Аллы Пугачевой на новый лад: «Все можут короли!»

1978 год

Задание выполнено!

(Детективная история в трех частях)

Я агент иностранной разведки Джон Кайф. Родиля по заданию ЦРУ. В совершенстве владею четырнадцатью языками, телепатией, йогой, каратэ, самбо, борьбой нанайских мальчиков, дзю-до и дзю-после... Умею соблазнять женщин на расстоянии. Фотографирую левым глазом, а правым проявляю микропленки. Плевками сбиваю вертолеты и тушу пожары. Стреляю из любой пуговицы, причем из всех четырех дырок сразу. Усилием воли могу вызывать землетрясения, цунами и такси.

Меня шестнадцать раз расстреливали, тридцать два раза топили в Атлантическом океане. Я выкрал одиннадцать президентов. Сорок семь пограничных собак загрыз насмерть. Тридцати трем шахам с их гаремами наставил рога.

Но вот год назад я получил свое главное и, к сожалению, последнее задание!

Я должен был: незаметно проникнуть на территорию СССР, пересесть на трамвай и, устроившись под видом молодого специалиста, выведать, сколько человек работают и что выпускают в научно-исследовательском институте НИИВТОРСЫРЧЕРТМЕТБРЕДБРАК– МРАКСНАБСТЫДСБЫТЗАГРАНПОСТАВКА.

Благодаря отлично оформленным документам я действительно быстро устроился на работу. И пока первой моей потерей были лишь самострельные пуговицы, которые мне сразу же оторвали в трамвае.

А вот дальше началось нечто непонятное.

Первую неделю мне как молодому специалисту не поручали никакой работы. Тогда я сам потихоньку начал расспрашивать служащих о том, что они проектируют. Но они лишь пожимали плечами и переспрашивали: «Тебе-то зачем? Шпион, что ли?»

Это меня насторожило. Тогда, чтобы не вызывать лишних подозрений, я решил воспользоваться телепатией и перехватить мысли главного инженера. Но он весь день разгадывал кроссворд и мучительно думал, что за птица из пяти букв, которая живет в Южной Баварии, яиц не несет, а из них выводится. Причем думал он так напряженно, что сеанс закончился перенапряжением моего мозгового телепатического центра и я навсегда потерял способность к телепатии. Хотя точно знал, что эта птица – петух! От отчаяния стал ходить по комнатам: хотел посчитать служащих; но это оказалось бесполезным, потому что все остальные служащие тоже ходили по комнатам, и к вечеру я их насчитал до восьмидесяти тысяч. Тут я был встречен начальником своего отдела, который вдруг сказал:

– Хватит без толку шляться по коридорам! Пора заниматься делом! Завтра поедешь на картошку!

Я спросил, что это значит: «поедешь на картошку»? Он на меня очень удивленно посмотрел и переспросил:

– Ты придурок или из Америки приехал?

Я так испугался, что сразу сказал:

– Я – придурок!

И срочно связался с шефом, который меня успокоил. Он объяснил, что «поехать на картошку» в СССР условно обозначает сельскохозяйственные работы, во время которых колхозники помогают работникам умственного труда собирать урожай.

Поскольку, учась в разведшколе, я ни разу на «картошку» не ездил, я очень боялся, что мое неумение обращаться с ней вызовет подозрение у тех, кто обучался этому много лет в различных высших учебных заведениях. Поэтому я очень старался, работал без перекуров, за что в первый же день был избит коллегами по полю. Их было пятнадцать человек. Я хотел применить против них семь приемов «моаши» и восемь «йока-гири», но не успел... Как только я встал в боевую стойку, тут же сзади ко мне был применен неизвестный прием, который один из нападавших назвал «рессора от трактора „Беларусь“. С тех пор я стал прихрамывать на обе ноги, перестал владеть приемами каратэ, начал трясти головой и навсегда позабыл „морзянку“.

По окончании сельскохозяйственных работ я снова не смог приступить к выполнению задания, потому что меня тут же послали на строительство институтской подшефной недостройки, где я проработал два с лишним месяца вторым исполняющим обязанности третьего ученика четвертого мастера по укладке кирпичей шестого сорта со Знаком качества.

Невероятным усилием воли я взял себя в руки и даже попытался, не тратя понапрасну время, выяснить секрет новой бетономешалки с программным управлением и сложнейшей коммутационной перфокартой. Я спросил мастера-наладчика о порядке ее работы, на что он мне ответил:

– Слухай сюды! Положь колдобину со стороны загогулины и два раза дергани за пимпочку. Опосля чего долбани плюхалкой по кувывалке и, коды чвокнет, отскочь дальшее, прикинься ветошью и не отсвечивай. Потому как она в это время шмяк... ту-дыть, сподыть, ёксель-моксель, ерш твою медь... Ш-ш-ш! И ждешь, пока остынет. Остыло – подымаесся, вздыхаешь... Осторо-о-ожненько вздыхаешь про себя, шобы эта быдла не рванула! И бегишь за угол за поллитрой. Потому как пронесло!

Записанный мною за мастером порядок работы бетономешалки был немедленно передан мною в центр. Восемь недель опытнейшие шифровальщики бились над ним, но так и не смогли разгадать, что означает научный термин «ерш твою медь!».

Я тоже не успел этого выяснить, потому что прямо со стройки меня послали на курсы английского языка, с которых я был отчислен за неуспеваемость, потому что преподавательница не понимала моего чистого английского произношения. Однажды она меня спросила, где я обучался английскому языку. Я ответил честно: в английской спецшколе. На это она ответила, что, оказывается, всегда не доверяла английским спецшколам и что, согласно последней инструкции ВЦСПС, звук «the» надо произносить совсем не так, как это делаю я.

За остальные три месяца пребывания на работе я пять раз посещал овощную базу и четыре раза – народную дружину. Там сначала мы ловили хулиганов, а после того, как мы их поймали, они нас начали бить.

За время работы я в принудительном порядке стал членом добровольного общества бега босиком по снегу под названием «Стопами Суворова!» и членом общества осеннего сбора желудей в помощь голодающим свиньям. Кроме того, принял участие в 18 самодеятельных концертах в качестве первого крайнего группы скандирования, где и сорвал себе голос на словах: «Спартак – чемпион», «Канадиенс-профи – конюшня!».

От такого количества общественной работы у меня начались невыносимые головные боли. Но больничный лист врач мне не выписал, так как, прослушав мою грудную клетку, живот и голову, установил диагноз: «Плоскостопие!» и надел на меня ортопедические сапоги, в которых я не могу ходить даже с костылями.

Я пытался покончить жизнь самоубийством. Лег на рельсы неподалеку от Ярославского вокзала. Но поезд из Владивостока опаздывал на 18 часов. Я так замерз, что вынужден был пойти в гастроном, чтобы согреться на семь рублей, оставшихся у меня от последней зарплаты после уплаты всех членских взносов.

Выпив в гастрономе, я рассудил трезво. Поскольку я потерял все средства к существованию, не выполнил ни одного пункта задания, позабыл все знания, полученные мною в разведшколе, у меня оставался только один выход – сдаться!

Выпив для храбрости еще немного, я подошел на перекрестке к первому попавшемуся милиционеру и сказал ему, что я иностранный резидент. На что он мне ответил:

– Раз ты резидент, то мы тебя сейчас и отправим в резиденцию!

И отправил меня... в вытрезвитель, где я сейчас и нахожусь. И пишу эту объяснительную записку, в которой настоятельно прошу учесть главное: я иностранный резидент, хочу добровольно сдаться, поэтому меня надо срочно переправить в соответствующее заведение...»

«Гражданин, называющий себя иностранным резидентом, действительно попал к нам не по адресу. Был переправлен нами тут же в соответствующее заведение, где и пребывает теперь в полном спокойствии в одном номере с Наполеоном, Александром Македонским и астронавтом с Альфа-Центавра, который прилетел к нам на летающей тарелке, чтобы купить пленки с записями песен Бюль-Бюль-оглы».