Марк Тарловский - Остров Фиаско, или Последние приключения барона Мюнхаузена Страница 6

Его замечательные сапожники и в самом деле смастерили мои сапоги из мороженого. Вот почему с тех самых пор даже в жару мои ноги мерзнут в этих сапогах!

Ядром в глаз

После обеда я сказал:

— Мой дорогой император! Вы самый великий и богатый правитель на земле, а ваши подданные — самые счастливые люди на свете! Если им нечего есть, они съедят на обед свои собственные штаны. Если же у них нет штанов, они смастерят их из своего обеда.

— Вы абсолютно правы, мой друг, — перебил меня император, — и все-таки никто из моих подданных не может избавить меня от злейшего врага и мучителя.

— Ваше величество! — воскликнул я. — Скажите мне только одно: кто он и где находится?

— Он здесь, рядом с нами в этом зале.

— Как?! В этом зале? — удивился я. — Но где же он?

И тут я услышал звон комара. Так вот кого боялся повелитель Китая!

— Ваше величество, ни слова больше! — сказал я. — Предоставьте это мне!

Император застыл как изваяние. И все придворные вместе с ним.

Комар облетел каждого из них по очереди, но в конце концов отдал предпочтение императору и настойчиво закружился над ним в поисках самого аппетитного места. Однако самое аппетитное место было прикрыто одеждой, и комар долго не мог успокоиться, горько жалуясь на злую судьбу. Раз двадцать он собирался сесть на правое ухо императора и ровно столько же раз — на левое. Но так и не решился это сделать.

Что же касается императора, то он проявил удивительное спокойствие и выдержку, хотя прекрасно понимал, что комар отрывает его от важнейших государственных дел.

«Ну, погоди! — грозил я комару. — Рано или поздно ты все равно сядешь, и тогда…»

Но комар и не думал садиться. Он то взмывал под самый потолок, то падал вниз, то уносился вдаль, то снова возвращался, оглашая воздух истошным звоном. Внезапно звон оборвался, и я обнаружил, что комар устроился… где бы вы думали? На щеке у императора!

Придворные в ужасе переглянулись, не зная, что предпринять. Но я не растерялся и дал императору пощечину.

Все ахнули, но император и бровью не повел.

— Барон Мюнхаузен, — спросил он, — вы промахнулись?

— Нет, ваше величество, я попал.

Император снова замер и прислушался:

— А вы уверены? Я слышу звон.

— Ваше величество, — сказал я почтительно, — это звенит у вас в голове.

Император улыбнулся:

— Что и говорить, у вас могучая рука, барон. И скажу вам честно: это первая пощечина, которую когда-либо получал китайский император.

— В таком случае, вам очень повезло, — сказал я. — Нет ничего лучше пощечины, полученной вовремя.

Император рассмеялся:

— Вы абсолютно правы, Мюнхаузен. Главное — не промахнуться!

Именно в этот момент откуда ни возьмись снова объявился проклятый комар и преспокойно уселся на нос императору. Император окаменел, не отрывая взгляда от кончика собственного носа.

Я сказал:

— Ваше величество! К сожалению, я дал вам слишком слабую пощечину. Но это дело поправимое.

Однако если вы думаете, что я щелкнул императора по носу, то вы ошибаетесь. Я сразил комара выстрелом из пистолета. Но когда император положил кровопийцу на ладонь, его изумлению не было границ.

— Барон Мюнхаузен! — вскричал он. — Злодей мертв, но я не вижу на его теле ни единой царапины!

— Разумеется, — ответил я. — Я стрелял ему в глаз, чтобы не испортить шкуру.

— Невероятно! — еще больше изумился император. — Это самый меткий выстрел на свете!

— Ваше величество, вы заблуждаетесь, — сказал я. — Самый меткий выстрел я сделал в битве с испанцами. Тогда я тоже убил комара…

— И тоже попали ему в глаз?

— Вот именно, ваше величество! Не в бровь, а в глаз! Но из пушки! Ядром!

Что было дальше

Об этом вы ни за что не догадаетесь. На другой день к берегам Китая причалил мой собственный корабль — абсолютно целый и невредимый. Я не мог поверить глазам, но капитан мне мигом все объяснил. Оказалось, что фок-мачта была сделана из такого крепкого дерева, что матросы не успели ее срубить, и корабль благополучно добрался до Китая.

Император долго уговаривал меня не торопиться с отъездом, но я мечтал только об одном: поскорей вернуться домой. И наотрез отказался.

Чтобы пополнить запасы нашего продовольствия, император приказал загрузить трюмы нашего корабля необычайно вкусным мясом, изготовленным из бобов. Кроме того, мы запаслись великолепными бобами, изготовленными из мяса. И вдобавок получили в подарок большой бочонок пресной воды, которую китайцы добывают из морской. Одного глотка такой воды хватает человеку на целый день.

Небо было ясное, и мы уже поздравляли друг друга с благополучным возвращением, как вдруг где-то посреди океана наш корабль был внезапно подхвачен необычайно бурным течением и понесся в неизвестном направлении. Вода за бортом бурлила и пенилась, как кипяток.

— Капитан! — воскликнул я. — Что это за течение?

— Разрази меня гром, если я это знаю! — ответил капитан. — Его нет на карте!

Но когда мы отхлебнули по глотку из океана, у нас дух захватило от изумления. Оказалось, что это вовсе не морская вода, а самое настоящее французское шампанское! До сих пор не пойму, откуда оно появилось в Индийском океане за много тысяч миль от берегов Франции.

Капитан сказал, что исплавал все моря и океаны, но нигде еще не встречал такого чуда. И я ему охотно поверил. Правда, много лет спустя неподалеку от своего дома я обнаружил небольшой ручей портвейна, но очень низкого качества. И к тому же изрядно разбавленного дождевой водой.

Увы, этот поразительный случай обернулся для нас ужасной бедой. Обезумевшие от радости матросы всей командой набросились на шампанское, корабль потерял управление, налетел на риф и рассыпался на кусочки. Это было ужасно! Все мои матросы у меня на глазах захлебнулись в шампанском. И, что самое печальное, сделали это без всякого сожаления. Что лишний раз доказывает давно известную истину: нельзя слишком долго плыть по течению, если плывешь по шампанскому!

Остров Фиаско

Тем не менее я целых три дня и три ночи бороздил вплавь воды океана, не встретив на своем пути никого, кроме ужасной акулы, которая, к счастью, оказалась вдребезги пьяной.

Наконец на четвертые сутки я был выброшен океаном на берег большого острова. И сначала решил, что это остров Мадагаскар, рядом с которым находится Африка. Но, взглянув на карту, я обнаружил, что Мадагаскар на карте куда меньше, чем мой остров, которого на карте и вовсе не оказалось. Вместо него я обнаружил небольшое белое пятно. Это означало только одно: я открыл неведомый доселе остров!

И, конечно, сразу догадался, что это остров Фиаско!

Не помня себя от радости, я выпил шампанского и двинулся в глубь острова, по которому еще не ступала нога человека.

Я был уверен, что попал на необитаемый остров. Я еще не знал, что на самом деле меня со всех сторон окружают люди, которых зовут тиктаками. Тик — он родился на свет, так — его уже нет… Немудрено, что я их не видел.

Да, все они жили ровно одну секунду. Но были довольны и счастливы и вовсе не считали свою жизнь короткой. Потому что за одну секунду умудрялись прожить целую жизнь! Сначала они рождались на свет, потом росли и обучались ремеслу. Потом женились, рожали детей, а дети рожали им внуков. А умирали они ровно через секунду после своего рождения уже седыми стариками.

Но за эту секунду они успевали съесть двадцать тысяч завтраков, обедов и ужинов! Все остальное время они трудились в поте лица. Так же, как и мы. Только в миллион раз быстрее!

Обо всем этом я узнал от местных жителей — фиаскийцев, которые никогда не видели своих невидимых соседей. Но считали, что проклятые невидимки постоянно путаются у них под ногами и мешают им жить. Именно поэтому фиаскийцы постоянно молотили по воздуху руками и ногами, раздавая пинки направо и налево. И громко проклинали неуловимых тиктаков.

Ничем другим они не занимались. Потому что на каждом шагу спотыкались и падали. А когда шли, то все время шатались. Но я был первым чужестранцем, посетившим остров Фиаско, и в мою честь фиаскийцы устроили настоящий пир. Целый день они ели и пили и уговаривали меня отведать их чудесного вина. Но я наотрез отказывался, потому что не люблю шампанское.

Но вот что удивительно: чем больше они пили, тем меньше шатались и падали. Я не верил своим глазам. Наконец не выдержал, выпил бокал шампанского… и едва не поперхнулся от изумления. Это было вовсе не шампанское, а самая настоящая вода.