Дёрдь Молдова - Рассказы Страница 6

На другое утро Яшчака разбудил сдержанный, но решительный стук в дверь. Тренер еще толком не проснулся, но в комнату уже прошагали обезьяны в полном шахтерском снаряжении, каждая с лампой в правой руке. Колдун перевел слова бывшего швейцара:

— Он спрашивает, в какую шахту им надо явиться.

— В шахту? Какого черта?

— Вчера они поняли, что зарплату получают за работу в шахте.

— Нет, зарплату они получают за то, что играют в футбол.

Швейцар в недоумении покачал головой и что-то долго объяснял колдуну:

— Насколько они поняли: венгерский футбол — любительский вид спорта.

— Безусловно, и главным образом это относится к уровню игры.

— Но тогда как можно платить деньги любителям?

— Никак. В лучшем случае — оформляя на фиктивную должность, кроме того, некоторые выплаты разрешаются и официально: деньги на питание, премия за победу. Вот и все. Правда, может посчастливиться, и попадется такой ловкий бухгалтер, который сумеет выкроить небольшие суммы и из других средств. Есть еще добровольные пожертвования болельщиков, которые после матча сунут бумажку-другую в карман игроку или в копилку, установленную в условленном месте, например, в парикмахерской, но это все тоже несерьезно.

— Однако официально существует только любительский спорт?

— А я о чем говорю? Будь мы профессионалами, как же тогда участвовать в олимпиадах?

Швейцар покачал седеющей головой и, глубоко вздохнув, заметил:

— У нас в джунглях такое не прошло бы.

Затем он дал знак своим товарищам, чтобы они вышли из комнаты Яшчака. Сняв расшитую золотом униформу, обезьяны никогда больше не вспоминали о ней, что, впрочем, не помешало им гонять мяч по-прежнему в качестве проходчиков.

После одной из тренировок Форгач поманил Яшчака в сторону:

— Не нравится мне этот левый крайний, пусть я до утра не доживу, если у него из десяти подач две точные.

— Что я могу сделать? Запасному не хватает скорости.

— Я мог бы предложить одного техничного левого крайнего.

— Это кого же?

— Моего сына.

— Но ведь в команде играют только обезьяны.

— Ну, мой сын тоже в школе отличником не был. В конце концов, я могу купить для него обезьянью шкуру в каком-нибудь цирке.

Яшчак молча покинул старика маклера, а тот долго еще теребил золотые кисти своего парадного мундира, бормоча:

— Знаменитый тренер?! Пусть от меня жена уйдет, если он что-нибудь понимает в футболе.

Чемпионат завершился триумфальной победой нового состава «Шахтера» с улицы Ваци. Он на двенадцать очков опередил занявший второе место «Ференцварош». В конце сезона «Шахтер» выиграл даже у венгерской сборной. Формально матч носил характер товарищеской встречи, однако на самом деле ставка была как никогда высока. Главный тренер сборной сразу же подал заявление об уходе, правда, затем был вновь назначен на этот пост, по собственному желанию.

Поскольку стало ясно, что на венгерских футбольных полях достойных соперников не оказалось, обезьяны отправились в зарубежное турне. За каждый матч они получали пятьдесят тысяч долларов и заняли второе место по количеству валютной выручки вслед за химической промышленностью, оставив далеко позади торговлю сувенирами и тяжелую индустрию. Из этой суммы обезьянам выдавали по двадцать пять центов в день на голову — средняя мировая цена двух кокосовых орехов.

Для ведения валютных операций Национальный банк направил в команду одного кассира, одного начальника отдела, двух начальников главных отделов и одного ревизора. Число финансовых экспертов продолжало расти, и вскоре они составляли уже более половины делегации.

Однако материальная сторона дела не шла ни в какое сравнение с тем колоссальным пропагандистским эффектом, который приносили победы команды. Бывшие венгерские служащие и рабочие, скатившиеся в Канаде и Бразилии до маклеров по недвижимости и автомехаников, в очерствевших сердцах которых даже сладостно-грустные мелодии «Королевы чардаша» уже не могли пробудить национальные чувства, так вот, эти люди после блистательных побед обезьян обретали наконец духовную связь со своей прежней родиной. По их щекам катились красно-бело-зеленые слезы.

— Да, это венгерские обезьяны, наши обезьяны, — говорили они, — мы больше не попадемся на удочку буржуазной прессы. Не могут красть продавцы, не могут быть бюрократами служащие в стране, где удалось создать такую футбольную команду.

Дома популярность игроков тоже превзошла все привычные представления. Такие знаменитые клубы, как «Вашаш», МТК, «Гонвед», распались из-за полного отсутствия к ним интереса. Один только «Ференцварош» еще кое-как держался, но значительная часть его болельщиков переметнулась на сторону новой команды.

Если какая-либо из обезьян появлялась на улице, ее моментально окружала толпа болельщиков, освободиться от которых стоило больших трудов. К счастью, за выигрыш Кубка европейских чемпионов все обезьяны получили звание заслуженных работников угольной промышленности и по автомобилю в подарок, после чего им уже не было нужды ходить пешком.

Старик Форгач, коммерческий директор команды, будучи опытным торговым работником, понимал, что «publicity» никогда не бывает чрезмерным, потому что каждая его капля приносит деньги. Он делал все, чтобы еще выше поднять популярность горняков с улицы Ваци.

Поначалу он ограничивался традиционными методами: фотографии, интервью с игроками, мелкие интимные подробности из их личной жизни, над которыми ему приходилось ломать голову по ночам, так как у обезьян, собственно говоря, не было личной жизни. Однако вскоре Форгач убедился, что все эти методы уже устарели и только с помощью новых идей можно удержаться на уровне требований эпохи.

Здание «Вигадо» на набережной Дуная разбомбили еще во время войны, с тех пор оно там и стояло полуразрушенным и за неимением средств речь о его восстановлении могла идти лишь в весьма отдаленном будущем. Однако Форгач призвал на помощь болельщиков команды и на общественных началах за пять недель привел здание в порядок. Надо заметить, что перед этим те же самые каменщики брались отремонтировать забор одному сельскохозяйственному кооперативу со сроком исполнения заказа только через восемь месяцев. Правда, в этой работе их не воодушевляли победы лилово-оранжевых.

Сезон в новом театре открыл, естественно, торжественный вечер в честь «Шахтера» с улицы Ваци. В программе наряду со всемирно известными исполнителями выступили и члены команды, под аккомпанемент барабана они исполнили танец «Вперед, «Шахтер» в стиле ча-ча-ча. Старый колдун сам сочинил, а точнее заимствовал хореографию из старинной пляски джунглей, которую племена использовали для умиротворения разъяренных красных муравьев.

В течение буквально нескольких часов этот танец стал чрезвычайно популярным, его включили в свою программу все любительские оркестры в стране, на заводе грампластинок вскоре прекратили запись «Музыки на воде» Генделя и вместо нее запустили в производство ча-ча-ча «Вперед, «Шахтер». Старый колдун, чтобы ни с кем не пришлось делить авторские права, предпочел даже покинуть команду и перейти в африканский отдел рекламы одного внешнеторгового предприятия, где благодаря знанию могамеданского языка сделал большую карьеру.

Не успели еще разойтись первые сто тысяч пластинок, как новая идея Форгача взбудоражила столицу. Он заказал группе футбольных болельщиков-скульпторов фигуру играющей в мяч обезьяны. По его задумке ее следовало установить в одной из мраморных ниш на площади Героев вместо скульптуры одного из государей. Однако начальство отвергло это предложение. Тем не менее Форгач не сдался. Когда «Шахтер» с улицы Ваци возвратился из очередного турне, на фасаде здания аэропорта Ферихедь игроки увидели ту самую скульптуру в обрамлении неоновых букв: «Bienvenu a Budapest».

Прямо в холле аэровокзала бывший швейцар отозвал Яшчака в сторону и попросил уделить ему те несколько минут, которые оставались до посадки в автобус. В отличие от остальных обезьян он уже вполне сносно говорил по-венгерски, однако на этот раз подбирал слова с большим трудом.

— Великий белый отец и наставник! —начал он (служащие «Traveller's Club» всегда придавали большое значение уважительному обращению к гостям). — Я боюсь, что более не смогу выполнять функции капитана.

— Почему? — удивился Яшчак.

— Боюсь, что я не смогу больше держать команду в руках. Вы, великий белый отец и наставник, конечно, помните, как трудно было сдерживать молодежь во время южноамериканского турне, когда толпа обнаженных восторженных поклонниц двинулась к нашей гостинице, выкрикивая такие развратные слова, от которых у нас в джунглях покраснеет даже кокосовый орех. Вы, безусловно, не могли забыть и то, каких трудов нам стоило отбиться от футбольных маклеров и рекламных агентов. Одно утешало: дома наша жизнь возвращалась в нормальное русло.