Георгий Данелия - Сценарий фильма "Кин-дза-дза" Страница 6

- Ку! - жалобно пискнул Лысый.

- Ладно. Не реви. Осталось еще, - Машков достал из кармана коробок со спичкой. – На гривицаппу хватит, насколько я понимаю.

- Мне давай! - Лысый тотчас вскочил на ноги. - Ты снова потеряешь. Балда! - он попытался вырвать коробочек у Машкова.

- Спокойно! - Машков сунул коробок в карман. - Не потеряю.

- Родной! Спичку быстро сюда клади! - тоже протянул руку подбежавший Бородатый.

- Зачем?

- Гравицаппу покупать!

- Где?

- В центре!

- А где центр?

- Там, - Бородатый махнул в сторону рукой.

- Далеко?

- День лететь.

- А до земли, говоришь, пять минут?

- Время жрут только взлет и посадка. Сам полет - миг. Клади спичку! Сам время тянешь, родной!

- Ну, хорошо. Допустим, я верю, что эта ваша керосинка межпланетная. Допустим. Вопрос: :как вы собираетесь на землю-матушку нас доставить, если вы даже не знаете, в какой она галактике крутится?

- Номер твоей планеты, балда, любой планетарий в центре за два чатла выдаст! Спичку давай! - заорал Лысый.

- Чтобы вы нас потом песочком засыпали?

- Не даешь? - с угрозой спросил Лысый.

- Нет.

- Это заднее слово? - спросил Бородатый.

- Заднее не бывает.

- Тогда вам налево - нам направо. Прощай, родной.

Инопланетяне развернулись и зашагали к своему пепелацу.

- Владимир Николаевич, улетят! - шепнул Гедеван.

- Не улетят. Они тут за спичку удавиться готовы.

Инопланетяне остановились, пошушукались. Потом Лысый крикнул:

- Или вы даете нам сейчас спичку. Или мы вас меньше, чем за семь тысяч коробок на Матушку-Землю не положим.

- Дадим десять тысяч. Поехали, - Машков пошел к ракете.

- Секунду! - поднял палец Бородатый. - Только ты не думай, что на Матушке, ты нам «прости-прощай» скажешь и вы уйдете.

- Хе-хе-хе! - Лысый пощекотал себя подмышкой.

- Нет, родной, - продолжил Бородатый. - Тебя мы выпустим из пепелаца, а этого, - он кивнул на Гедевана. - Оставим. И если ты через час со спичками не придешь, мы улетает, родной. - Да! - подтвердил Лысый. - На хрен!

- Ладно…

Все пошли к ракете.

- Извините, а где вы высадите Владимира Николаевича, - спросил Гедеван.

- В пустом месте…Где пацаков нет, - сказал Лысый.

- А как он там спички достанет?

- Не наша забота.

- Нет! Тогда вы нас до Батуми довезите! Владимир Николаевич, я дам адрес Алика…

- Батуми что? - спросил Лысый.

- Батуми город. Столица.

- Хе-хе-хе, - Лысый снова пощекотал себя. - Нашел балдов! Хочешь, чтоб ваши пацаки там меня выловили и намордник одели? Вот! - он показал кукиш.

- Ладно. В Черемушках сядем. В зоне отдыха, - решил Машков. - Там и пацаков зимой нет, от меня недалеко.

- Пустые места и около Батуми есть, - возразил Гедеван.

- Нету, - сказал Машков. - Был я там. Там у вас со всего мира пацак на пацаке сидит, - сказал Машков.

- Это на пляже, а в горах…

- А в горах колхозники вкалывают. Поехали.

- Только учти, родной, - Би помахал пальцем перед лицом Машкова. - Обманешь – этот пацашенок до последнего выдоха в клетке “ы-ы-ы” будет петь.

- Господин Би! - выкрикнул Гедеван. - Ни в какой клетке я петь не буду! Абсурд!

- Почему? - искренне удивился Бородатый.

- Соловей в клетке не поет, - объяснил Машков. - Полетели, братцы.

- Что? - взревел Лысый. - Я в клетке пою, а соловей не поет?! Кто он такой, ваш соловей? - Его любой дикий воробей за секунду сделать мочь! Меня дикий воробей сделать мочь, а?! А?! - Уэф подскочил к Машкову и толкнул его в грудь.

- Спокойно, - Машков схватил его за руку. - Дикий воробей тебе, чатлан, в лоб закатать не мочь, а я мочь. Учти для общего развития, родной.

Пустня.

Ракета летела над серой пустыней.

Рубка.

Машков и Гедеван сидели на динамиках. Машков дремал. Перед ним на полу стояли керамические чашки и миски с остатками каши.

Би, так звали Бородатого, растелив на панели брезентовую сумку, приклеивал к ней резиновые латки.

Уэфа - это имя Лысого, в рубке не было.

- Две тысячи,- шепотом торговался Гедеван, держа в руке прибор с окуляром.

- Три, - отвечал Би.

- Две триста…

- Три.

- Две пятьсот. Больше не могу дать.

- Можешь, родной.

Гедеван покачал головой, извлек из портфеля мыльницу, открыл, вынул мыло, достал две двадцатирублевки.

- Господин Би, здесь пятьдесят рублей. Спички стоят две копейки коробка. Значит две с половиной тысячи, это все, что я могу купить.

- Скрипач свистит, - вдруг прозвучал в динамиках голос Уэфа. - У него чатлы есть. Гедеван недовольно покосился на овальную дверь, на которой была нарисована рука с указательным пальцем вниз, вздохнул, достал из кармана трешку и рубль, показал Би.

- Господин, Би, это я не могу потратить. Это мне на проезд до Ярославля надо.

- Ладно, - не открывая глаз, согласился Машков.

Гедеван повесил прибор себе на шею.

- Би! - крикнул из-за овальной двери Уэф. - Владимир Николаевич думает, что на Матушке он нам в лоб закатает и они уйдут!

- Абсурд! - крикнул Би. - Он к двери пойдет, если оглянется, я на цаппу нажму и мы тотчас в Кин-дза-дзе окажемся. Да, родной, - повернулся он к Машкову. - Такова жизнь.

Овальная дверь открылась и в рубку из тесного отсека вышел, подтягивая штаны, Уэф. Он захлопнул дверь, прошел к своему креслу, сел, поднял ногу.

К подошве приклеилась зеленая латка. Уэф что есть силы потянул край латки, та не поддавалась.

- Ну, что уставился? - спросил он Машкова. - Клей хочешь?

- Плати еще тысячу, балда.

- Скрипач, такое предложение, - не открывая глаз, произнес Машков. - Давай свяжем этих гавриков и возьмем курс на север.

Гедеван подумал, спросил:

- Зачем?

- Так. А вдруг там Средиземное, или какое-нибудь другое море плещется.

- Владимир Николаевич, ты что охренел, родной?! - встревожился Уэф. - Откуда, на Плюке моря? Абсурд! Из них давно луц сделали.

- Да, родной! Не надо нас вязать! Тут, куда не лети, только песок! - горячо подтвердил Би. Машков зевнул.

- Ладно. Временно внимаю свое предложение. Чатлан, - обратился он к Уэфу. - Налей еще кружку воды.

Уэф подставил керамическую кружку под кран в панели, оттуда закапала мутная жидкость.

- На, - Уэф поставил перед Машковым кружку. - Это пятая.

- Четвертая, - поправил Машков.

- Ладно, - вздохнул Уэф. - С вас теперь двенадцать тысяч коробок и девять спичек.

Визатор вычти, - сказал Машков. - Визатор не берем.

Уэф содрал с Гедевана прибор, спрятал его в бардачок.

- Владимир Николаевич, давайте купим, - Гедеван умоляюще смотрел на Машкова. - Хоть какую-то технику привезем.

- Дай им за него скрипку, если он тебе так понравился.

- Как можно? Что вы? Она, наверное, очень хорошая. Рагозин заслуженный артист Удмуский. Она тысячу рублей, или даже больше стоит. Что я ему скажу? Как расплачусь? Абсурд!

Инопланетяне переглянулись.

- Скрипач, ложку верни, - строго сказал Уэф.

Гедеван густо покраснел.

- Этот пацашенок все время думает, что он первый грузинский аэронавт, и что ему Нобелевскую премию дадут, - сообщил он Машкову. А сам ложки ворует. Ну, что уставился, балда?! - рявкнул он на Гедевана. - Ложку давай.

Гедеван вынул из кармана куртки медную ложку, положил на клетку.

- Я хотел ее в институт цветных металлов сдать, - пробурчал, он. - Думал, может в ней какой-нибудь элемент для таблицы Менделеева есть.

- Би, ты когда-нибудь видел, чтобы такой маленький пацак был таким большим Кю? воскликнул он, закатив глаза.

- Небо! - с шекспировским накалом воскликнул Би. – Небо не видело такого позорного пацака, как скрипач! Я глубоко скорблю, родные!

- Владимир Николаевич, трактор!

Пустыня.

Внизу по песку никем не ведомый трехколесный трактор, катил на прицепе конусообразные вагоны. За вагонами шло несколько человек с ведрами.

- Что они везут? - спросил Гедеван.

- Песок везут, - сказал Би.

- Куда?

- В другой песок.

- А зачем?

- Когда песок на месте лежит - он песок и больше ничего.

- А когда его туда и обратно возят - это уже деньги, - объяснил Би.

Рубка.

Это точно, - подтвердил Машков.

Гедеван насупился, взял куртку и открыл овальную дверь, на которой была нарисована рука с указательным пальцем вниз.

- Ты куда? - строго спросил его Уэф.

- Сюда… В туалет.

- Деньги оставьте здесь. В туалет с деньгами нельзя.

Гедеван положил деньги на футляр и вошел в тесный железный отсек, закрыв за собой дверь. Сверху опустилась тяжелая стальная штора.

Рубка.

Гедеван расстегнул ремень, спустил брюки, достал из кармана курточки металлический кубик, гайку, камушек, расстегнул молнию на карманчике плавок, все добро спрятал в карманчик, извлек из другого кармана куртки щепотку песка, засыпал его в карманчик плавок, закрыл молнию, поднял штаны, застегнул ремень, нагнулся, попытался поднять стальную штору.