Анатолий Софронов - Странный доктор Страница 7

(Уходят.)

Занавес открывается. Комната в доме Гаркуши. За столом сидит Голубь. Он в белой рубашке с галстуком. Напротив — Тысячная. По комнате ходит Шеремет.

Шеремет (несколько торжественно). Главная у нас забота — люди, кадры то есть. И борьба с пережитками.

Голубь (тихо). С какими?

Шеремет. Со всякими. Много соблазнов появилось. К примеру: раньше в кооперации был один ширпотреб. Все были довольны...

Тысячная. Чем довольны, Степан Тимофеевич? Ширпотребом?

Шеремет. Не самим ширпотребом, а тем, что выбрать не из чего было. Хочешь — бери, хочешь — не бери. Теперь запросы появились.

Голубь. Запросы все-таки не пережитки.

Тысячная. Все хотят хорошо одеться, чтобы дома все было. Мебель всякая. Телевизоры, холодильники.

Шеремет. Особенно женщины. А что отсюда происходит? Каждой нужен костюмчик... Декольте всякое... Чулочки... Туфельки модные.

Тысячная. Вкусивши сладкого, не захочешь горького.

Шеремет. Я ж про то и говорю. От запросов, как от пережитков, — конфликты. Жена хочет обновку купить, а у мужа денег ищи-свищи.

Голубь. К сожалению, еще не все купить можно.

Шеремет. Не к сожалению, а к счастью. Если б все можно было купить...

Тысячная. Работали бы лучше... А так деньги остаются, по кубышкам лежат.

Шеремет. Не по кубышкам, а по сберкнижкам. Экономика... Экономика, товарищ Голубь, сейчас на главный рубеж вышла.

Тысячная. Не только экономика, но и культура. Теперь без культуры, особенно у нас на селе, зарез.

Шеремет (Голубю). Почему мы так и ожидали вас. Советов ваших, рекомендаций... Очень важно, чтобы поднять культуру эту самую. На одних танцульках да западных фильмах не выедешь. Духовная пища требуется. Как писал один писатель: не хлебом единым. Люди все больше к культуре тянутся. Поправитесь, увидите. Заговорили мы вас, товарищ Голубь... Пришли проведать, о здоровье справиться, а сами дискуссии всякие ведем. Бабушка смотрит за вами?

Голубь. Да, конечно... Удивительный человек. Очень добрая.

Шеремет. Одна осталась здесь... Тоже конфликт... Детишки в городе закрепились... А она ни в какую. Пенсию имеет, а все равно работает. Зоотехник у нас есть, Муравейко, так она у него на ферме за телятами смотрит. А вам повезло. Врач под боком...

Тысячная. Выражения у вас, Степан Тимофеевич!

Шеремет. А что выражения? Я по существу. Ухаживает Мария Петровна за вами?

Голубь. Да, все время...

Шеремет. А вы за ней?

Голубь. Я вас не понимаю.

Шеремет. Да я шучу, шучу... Лекарства всякие, полоскания имеются?

Голубь. Да, конечно.

Шеремет. И правильно... Человека поласкать надо, он и взбодрится...

Тысячная. Опять вы, Степан Тимофеевич?

Шеремет. Так я про лечение. Мария Петровна — женщина серьезная, и к нашему брату у нее полный иммунитет.

Голубь. Почему?

Шеремет. Корни мне лично неизвестны. Что-то в жизни произошло... Конечно, странно в ее цветущем возрасте, по факт остается фактом. С другой стороны, тут на глазах все, чуть сойдешь с колеи — сразу на зубок попадешь.

Стук в дверь.

Кто бы мог? Впустим посетителя? (Открывает дверь.)

На пороге стоит с узелком Галина Муравейко.

Галина (растерявшись, Шеремету). А-а... Степан Тимофеевич...

Шеремет. Галина! Заходи, заходи... Хозяев нет... Незнакомы?

Голубь. Нет.

Шеремет. Познакомьтесь. (Голубю.) Это Галина Ивановна... Смиренная жена нашего уважаемого зоотехника Муравейко. Он бо-ольшой специалист по части крупного рогатого скота. (Галине.) У тебя к Пелагее Терентьевне дело?

Галина. К ней... К ней...

Шеремет. Вот ты ее и дождись... А чего это ты так вырядилась?

Галина. Что ж я в чужой дом неприбранная пойду?

Тысячная (Шеремету). Еще очко в нашу пользу про ширпотреб.

Шеремет. Ты только и знаешь, что очки подсчитываешь. (Галине.) Мы тебе гостя на руки оставим. Ты его и займешь, пока бабушка не явится. И сама развлечешься... (Тысячной.) Пошли?

Тысячная (Галине). Ты уж тут как следует займи товарища. Он выздоравливающий, у него силенки поднакопились.

Галина. Я, Анна Ивановна, без ваших указаний знаю, что с гостями делать.

Шеремет. Отбрила! Ну молодец, Галина! Выздоравливайте, Григорий Васильевич.

Голубь. Спасибо, что навестили.

Шеремет и Тысячная уходят.

(Галине.) Чем же мне вас занять, Галина Ивановна? Приехал, понимаете, а в дороге воспаление легких подхватил.

Галина. На вид вы бледненький и легкие, наверно, слабые. (Раскрывая узелок, в котором банка.) А я вам тут вишенок принесла, полакомиться.

Голубь. Мне? Да что вы? Зачем? Не надо.

Галина. Как же не надо... Приехали в чужое место, одиноки... Жена небось о вас там беспокоится.

Голубь. Жены у меня нет...

Галина. Совсем, значит, нехорошо. Что о нас подумаете? Нравится тут у нас?

Голубь. Я еще и не видел ничего... Как вам тут живется?

Галина. Хорошо живется.

Голубь. Вы замужем?.. Ах, да... Замужем... Говорили об этом... Муж у вас животновод...

Галина. Зоотехник.

Голубь. Слышал, хороший муж... И вас, вероятно, любит... Еще бы, такую красивую женщину — и не любить?

Галина. А разве я красивая?

Голубь. По-моему, красивая. У вас, по-моему, все красивые. Одеваетесь со вкусом.

Галина. Так это я для вас.

Голубь. Это как же?

Галина. Ну, чтоб вы не подумали...

Голубь. Что не подумал?

Галина. Чего плохого не подумали...

Голубь. А с чего же я должен плохое думать?

Галина. Так, вообще... Что мы замарашки тут...

Голубь. Да что вы, Галина Ивановна. На вас просто удовольствие смотреть.

Галина. Не обманываете?

Голубь. Зачем же я вас буду обманывать? Какой же мне расчет?

Галина. Женщине приятно слушать, когда о ней приятное говорят.

Голубь. А нам приятно говорить об этом. Тем более, когда это правда.

Галина. Когда нам не говорят такое, мы как цветы на грядке, раз-раз — и завяли... Благодарствую вам.

Голубь. За что же?

Галина. За поощрение... (Поднимается. Подходит к зеркалу.)

Голубь с интересом наблюдает за ней.

(Снова возвращается на место.) Можно я к вам буду приходить?

Голубь. Пожалуйста... То есть как это — приходить?

Галина. В гости... Раз в день...

Голубь. Но я скоро начну работать... И ваш муж... Могут быть неприятности.

Галина. Я и хочу, чтобы были неприятности.

Голубь. Но и мне могут быть... эти... неприятности... Ваш муж...

Галина. Вот он пусть и знает...

Голубь (поднявшись). Но... зачем же?

Галина. Чтобы заметил, что я, как вы сказали, красивая.

Голубь. Я, конечно, рад. Но по другому делу сюда приехал... Если уж хотите, то когда здесь кто-нибудь еще... Или вместе с мужем...

Галина. Я могу и с мужем... Но только — чтобы вы говорили мне такие же слова при нем.

Голубь. Но он же может вам... мне... устроить неприятности...

Галина. Пусть.

Голубь. И... и... Зачем же пусть?

Галина. Пусть.

Голубь. И... и... Что же это Пелагеи Терентьевны нет?

Галина. А я к вам пришла.

Голубь. Ко мне?

Галина (отчаянно). К вам!

Голубь (в ужасе). Зачем?!

Галина. Познакомиться.

Голубь. Ну вот мы и познакомились.

Галина. Скажите еще слова обо мне...

Голубь. Но я уже говорил.

Галина. А вы еще... И я пойду. Вы скажите, и я пойду.

Голубь. Вы очень красивая... Умная... Привлекательная... Симпатичная... Очень, очень... И еще раз очень...

Галина. Вот теперь я пойду... Спасибо вам... Спасибо за человеческое отношение. До новых встреч. (Уходит.)

Голубь стоит посреди комнаты в недоумении. Берет банку с вишнями в руки. Рассматривает ее. Вынимает вишню. Сплевывает косточку. Еще вишню, еще... Стук в дверь.

Голубь. Войдите.

Входит Елизавета с кошелкой. Она тоже хорошо одета.

Елизавета. Здравствуйте, Григорий Васильевич.