Алекс Экслер - Лелик едет на рыбалку Страница 7

– Да пошел ты, – презрительно сплюнул мужик и демонстративно отвернулся к своим удочкам.

Лелик расстроился, поняв, что он так и не научился общаться с простыми людьми, но тут вмешался Макс.

– Блин, мужик, да чего ты слушаешь этого жмурика? – бойко затараторил он. – У него с полбанки и солнечного удара прям в соплетение уже крыша поехала. Ну забыли мы удочки, забыли, врать не буду. А как приехали на место, квакнули раз, потом другой, затем по последней и после этого еще по полбанки. Ясный хрен -заснули, как цуцики. А когда проснулись – ни водки, ни рыбки, ни удочек, тем более, что удочек не было, а водку всю выпили. И чего теперь делать? Трубы трубят и горят, жены дома наливаются змеиным ядом, я уж не говорю о тещах, а домой ехать надо. Надо мужик. Потому что. Деваться некуда. А без рыбки – трындец. Не только теща, жена башку снимет, скажет, что опять нажрались. А мы разве нажрались? Так, квакнули себе, как царевна-лягушка, отчаявшись ждать своего сопливого прынца, – сказал он, твердо глядя мужику в глаза.

– Ну, так бы сразу и сказал, – ответил мужик, заметно подобрев. – А то несут чушь всякую… Только я бесплатно не отдам, – опять посуровел мужик.

– Лех, – спросил Макс. – У тебя там деньги хоть какие-нибудь остались?

Лелик порылся по карманам и достал мокрый рубль, который весь день купался вместе с ним. Макс протянул эту купюру рыболову.

– Вот. Как говорится, чем богаты, тем и богаты.

– Мда, – сказал мужик, разглядывая рубль, который буквально расползался в его руках. – Негусто. Ладно, подождите минуту, – сказал он, встал, подошел к кустам, достал оттуда полиэтиленовый пакет в котором что-то лежало, черпанул пакетом воды и отдал друзьям.

Лелик заглянул в пакет и увидел пару довольно здоровых лещей, которые лежали на боку и признаков жизни не подавали.

– Они дохлые, что ли? – недовольно спросил он рыбака.

– Какие дохлые? – удивился тот. – Ты понюхай.

Лелик принюхался, но никаким криминалом рыба не пахла. Самой рыбой, впрочем, тоже не пахло.

– Так, – сказал рыболов. – Я бы с вашим трухлявым рублем не очень бы привередничал. Или берете рыбу, или шуруйте отсюда к черту, а то всю рыбалку испортили.

– Берем, берем, – торопливо сказал Макс, они с Леликом быстро подхватили пакет и побежали в сторону дислокации своей компании.

На полянке уже все было готово к обеду. Народ сидел за столом, а над костром висел здоровенный котел, у которого колдовал Сергей.

– Вот, Серега, – торжествующе сказал Макс, подсовывая брату под нос пакет с лещами. – Всего один раз бредешком просквозили, так сразу двух лещей поймали. Смотри, какие здоровые! Бери в уху. Наш вклад, так сказать.

Сергей достал из воды одного леща, внимательно посмотрел на него, понюхал и заявил:

– Макс! Когда тетя Алла была тобой беременна и спрашивала меня: "Сереженька, а хочешь у тебя будет двоюродный братик?", я сразу отвечал, что предпочитаю вместо братика модель танка в натуральную величину.

– Что ты мне принес? – внезапно заорал Сергей. – Это же сушеная рыба! Вобла, чтобы тебя разорвало! Зачем ты ее в воду засунул? Я же мог этим чертовым лещом всю уху испортить!

– Да ладно тебе кричать-то, – не растерялся Макс. – Ну и что такого? Сушеная рыба. Плавала в речке. Это их рыбный Ленин. Мы с Леликом, видать, мавзолей случайно зацепили.

– А второй лещ тогда кто? – опять закричал Сергей.

– Маркс, разумеется, – твердо сказал Лелик, глядя Сергею прямо в глаза.

– Так, – сказал Сергей очень тихо. – Или вы немедленно исчезнете с глаз моих долой и сядете за стол, или я вами уху приправлю, хотя она из-за этого сильно потеряет во вкусе.

– Не надо нами уху приправлять, – сказал Макс, увлекая Лелика в сторону обеденного стола. – Мы очень костлявые.

– Сам ты костлявый, – недовольно сказал Лелик, который гордился своей упитанностью, но послушно отправился за стол.

В беседке сидел генерал вместе с рейнджером Юрой, а рядом, как всегда, суетился молчаливый Тыл. Макс изъявил Тылу желание прогуляться к заветному ангару с водкой, но Тыл красноречиво кивнул в сторону пяти бутылок с алкоголем, стоящих на краю стола. Макс легким движением бровей выразил сомнение в том, что эдакого детского количества хватит для обеда пяти мужиков, но Тыл сурово сдвинул брови у переносицы, намекая таким образом, что он – Тыл – отвечает перед Богом, людьми и Начальством за пищевое довольствие, поэтому Максу надо не зыркать бровями туда-сюда, а спокойно дожидаться обеда. Макс попытался было донести бровями до Тыла еще какую-то светлую мысль, но Тыл просто отвернулся и стал почтительно рассматривать бородавку на лице своего генерала.

– И где ж вы рыбачили? – спросил Юра, с интересом разглядывая помятые физиономии Макса и Лелика.

В этот момент генерал явственно икнул и тоже с интересом посмотрел на друзей.

– С бредешком ходили, – нехотя пояснил Лелик.

– И раздеться при этом забыли, – пояснил Юра генералу.

– А чего? – неожиданно защитил рыболовов генерал. – Заодно и одежку постирали. Правда, Максим?

– Ну да, – ответил Макс, обрадовавшись, что генерал его вообще вспомнил. – Мы с Леликом так и подумали, что, дескать, в дороге-то мы запылились, дай, думаем, сейчас с бредешком пройдем, заодно постирку постираем. А то неудобно же за стол грязными садиться вместе с высшим командным составом. Мы-то – люди маленькие. Это Лелик какой-никакой лейтенант, хоть и в запасных ходит, а я вообще – из рядовых составов. Плебс, по вашему.

– Да хватит тебе болтать-то, – поморщился Юра. – Что ты за болтушка такая? Тебя слово спросишь – в ответ сто получишь. Ты, Макс, поберег слова-то. Их запас у каждого человека ограничен.

– Видите ли, Юра, – ответил Макс. – Я, конечно, глубоко уважаю вас как человека, который владеет различными восточными единоборствами, и которому не составляет труда доказать мне что угодно посредством грубой физической силы, но позвольте вам заметить, что только межчеловеческое общение, которое вы называете пошлым термином "слова", позволяет индивидумам хоть немного развивать внутренние мышцы головы…

– Понесло коня на скачки, – заметил Юра Лелику.

– А он всегда такой, – пояснил Лелик, – когда жрать хочет с похмелья. Сколько Макса помню, ему сразу надо что-то в рот засунуть, тогда он заткнется. Но если не покормить вовремя парня, тогда начнутся такие диалоги, что даже Гамлет сразу покажется глухонемой Квазимодой.

– Сейчас покормим, – успокоил Юра. – Серега двойную уху делает. А его уха – это что-то с чем-то.

– Двойная уха? – заинтересовался Макс. – Это как? Каждому по двойной порции?

– Господи! – обалдел Юра. – Хоть бы денек пожить так, как ты. Живешь на свете уже лет двадцать пять, а до сих пор не знаешь простых житейских вещей. Всяким барахлом голова забита, но что такое двойная уха – мы не знаем. Невероятно, но это факт. Лелик, – повернулся он к поэту, – расскажи своему другану – что такое двойная уха.

– Ну, Макс, – пристыдил Лелик приятеля. – Стыдно в твои годы не знать такой элементарщины. Двойная уха – это когда в чан с водой кладутся две огромные рыбы. Причем разных сортов. Например, леща и ставриду. Или хека и минтая. Хотя может быть осетрину и сазана…

– Боже мой, – грустно сказал Юра, обращаясь к генералу. – Как подумаю, что у нас вся молодежь такая…

– А это потому что они в армии не служили, – спокойно объяснил генерал. – Давай их ко мне на пару годков. Домой вернутся – не узнаешь. По поводу всего будут в курсе. И что такое двойная уха, и что такое сортир, и как солнце восходит и заходит, и что такое любовь к Родине.

– Нет уж, лучше вы к нам, – язвительно сказал Лелик, у которого при упоминании об армии портилось настроение, потому что он сразу начинал вспоминать тот год, который пришлось потратить на процесс откоса от службы в рядах доблестных вооруженных сил. Впрочем, палату в больнице имени Кащенко, где собралась компания таких же "убежденных пацифистов", он вспоминал с удовольствием, так как подобной концентрации интеллигентных и образованных людей ему не приходилось встречать ни до, ни после больницы.

– Объясняю для бестолковой молодежи, – назидательно сказал Юра. – Двойная уха называется двойной, потому что она готовится из рыбы и курятины. Обычно – из какой-то приличной жирной рыбы (в данном случае – леща, хотя вполне подойдет и осетрина) и петуха.

– А почему из петуха? – заинтересовался Макс. – Почему игнорируются курицы? Общество феминисток будет недовольно.

– Из петуха совершенно другой суп получается, – объяснил Юра. – Недаром говорят: куриный бульон и петушиный суп. Понял? Суп!

– Понял. Суп, – ответил Макс. – Только я уже не только язык, а все зубы готов проглотить. Скоро там будет эта уха? Согласен на любую. Одиночную, двойную, тройную, в парном катании и групповом выступлении. Лишь бы в супе и пожирнее. А то мне надо червячка заморить. Даже не червячка, а целую анаконду.