Лорд Эмсворт и другие - Вудхаус Пэлем Грэнвил Страница 7

– Я? В вас?

– Вы смеете это отрицать перед мисс Джейн?

– Конечно.

– Разве вы говорили мне, дядя, что стреляли в мистера Бакстера? – осведомилась Джейн. – Вероятно, я не расслышала.

– Я не говорил.

– Так я и думала.

Руперт Бакстер воздел руки к небу.

– Вы говорили мне! – вскричал он. – Вы молили и просили это скрыть. Вы предложили мне место секретаря, и я согласился. Я хотел всё забыть. Но когда пятнадцать минут назад…

Лорд Эмсворт поднял брови, как и его племянница.

– Странно!.. – сказала она.

– Поразительно – согласился он.

Он снял пенсне и стал его протирать, говоря тем временем мягким, утешающим голосом. Но голос, при всей его мягкости, ухитрился быть и твердым.

– Голубчик, – начал граф, – есть только одно объяснение. Вам снова померещилось. Так сказать, послышалось. Я в жизни не говорил ни о каких выстрелах. С чего бы? А насчет места, это полный абсурд. Я ни за что на свете не пригласил бы вас. Не хочу ранить ваши чувства, но лучше умереть в канаве. Вот что, мой дорогой, садитесь вы на свой мотоцикл и продолжайте путешествие. Сами увидите, свежий воздух буквально творит чудеса. Дня через два-три…

Руперт Бакстер выскочил из комнаты.

– Куда же вы?! – вскричала леди Констанс и бросилась бы за ним, но брат не колебался.

– Конни!

– Да, Кларенс?

– Ты останешься здесь.

– Но, Кларенс!..

– Ты слышала? Здесь. Пусть бежит. Это не наше дело.

Леди заколебалась, но луч из пенсне сразил ее, словно пуля. Она рухнула в кресло и стала ломать руки.

– Да, кстати, – продолжал граф. – Как раз хотел тебе сказать. Я взял Аберкромби управляющим. Судя по отзывам, он прекрасный человек.

– Ангел во плоти, – пояснила Джейн.

– Слышишь? Ангел во плоти. Именно он нам и нужен.

– Так что мы скоро поженимся.

– Они поженятся. Прекрасная партия! А, Конни? Я говорю, прекрасная партия.

Леди молчала. Лорд повысил голос:

– ТЫ НЕ СОГЛАСНА?

Леди подскочила в кресле.

– Согласна, – сказала она. – Совершенно согласна.

– Очень хорошо, – признал лорд. – Пойду, поговорю с Биджем.

В буфетной, печально глядя во двор, Бидж пил портвейн. Вино это было для него тем, чем была книга Уиффла для покинутого хозяина. Он прибегал к этому средству, когда жизнь наносила удар, а такого удара она еще не наносила.

Бидж горевал, словно король, отрекающийся от трона. Но что поделаешь, жребий брошен, конец предрешен. Восемнадцать лет, восемнадцать счастливых лет, прослужил он в Бландингском замке, а теперь должен уйти и не возвращаться. Как тут не пить портвейн? Человек послабее глушил бы бренди.

Дверь распахнулась, появился лорд Эмсворт. Дворецкий встал. За все эти годы хозяин ни разу не был в буфетной.

Мало того, хозяин неузнаваемо изменился. Он не моргал, а сверкал глазами, он твердо шагал, словно грозный обвинитель, который вот-вот ударит по столу, расплескивая портвейн.

– Бидж, – пророкотал он, – что за ерррунда тут творррится?

– Простите, милорд?

– Вы прекрасно поняли. Отставка! Только подумать! Вы в себе?

Дворецкий громко вздохнул.

– Боюсь, это неизбежно, милорд.

– Почему? Не дурите, Бидж. Неизбежно! По-че-му? Посмотрите мне в лицо и отвечайте.

– Лучше уйти добровольно, милорд, чем ждать, пока тебя выгонят.

– Выгонят?

– Именно, милорд.

– Бидж, вы рехнулись.

– Нет, милорд. Разве мистер Бакстер с вами не говорил?

– Конечно, говорил! Чуть ли не весь день. При чем он тут?

Новый вздох, вероятно, исходил из плоских стоп дворецкого, поскольку всколыхнул все тело, особенно – живот под жилетом.

– По-видимому, мистер Бакстер не сообщил главного, милорд. Но это вопрос времени. Скоро он сообщит.

– Что сообщит?

– То, милорд, что в безотчетном порыве я в него выстрелил.

Пенсне свалилось. Без него лорд Эмсворт видел плохо и все же смотрел на Биджа непостижимым взглядом. Преобладало в нем удивление, но была и любовь. Взгляд словно бы говорил: «О, брат мой!»

– Из духового ружья, милорд, – продолжал дворецкий, – которое миледи оставила здесь. Получив его, я вышел и увидел мистера Бакстера. Он ходил вдоль кустарника. Я пытался преодолеть соблазн, но не смог. Такого со мной не случалось с самого детства. Словом, я…

– Подстрелили его?

– Да, милорд.

– А, вот о чем он говорил! Вот почему передумал! Далеко он был?

– В нескольких футах, милорд. Я отбежал за дерево, но он так быстро повернулся, что я понял: выбора нет. Надо уходить, пока не выгнали.

– А я думал, вы уходите из-за Конни. Она же вас подстрелила.

– Нет, не подстрелила. Ружье почему-то выстрелило, но пуля прошла мимо.

Граф громко фыркнул.

– А еще говорит, она меткая! Не может попасть с шести футов в неподвижную цель. Вот что, Бидж, хватит этой чуши. Я без вас не выживу. Сколько вы тут служите?

– Восемнадцать лет, милорд.

– Восемнадцать лет! И уйти после этого? Нет, такой чуши…

– Боюсь, милорд, когда миледи узнает…

– Она не узнает. Бакстер уехал.

– Уехал, милорд?

– Вот именно.

– Но я так понял, милорд…

– Мало ли, что вы поняли! Уехал. Значит, с нескольких футов?

– Милорд!

– Вы же сами сказали.

– Да, милорд.

– Та-ак, – промолвил лорд Эмсворт.

Рассеянно взяв ружье, он отрешенно зарядил его, радуясь и гордясь. Конни промазала с шести футов, стреляя в неподвижную крупную цель. Бидж не промазал, как и Джордж, но на ничтожном расстоянии. Только он, Кларенс, граф Эмсвортский, поистине меток.

И тут какой-то голос прошептал: «Случайная удача». Неужели он ошибся? Неужели, думал лорд, девять раз из десяти он бы промазал?

Раздумья эти нарушил странный звук. Граф выглянул в окно. Бакстер заводил мотоцикл.

– Это мистер Бакстер, милорд, – пояснил дворецкий.

– Я вижу. Как вы сказали? На каком расстоянии он был?

– Ярдах в двадцати, милорд[5].

– Теперь смотрите!

Грохотание мотора прервал пронзительный крик. Руперт Бакстер подпрыгнул на шесть дюймов[6], держась за ногу.

– Так, – сказал лорд Эмсворт.

Бакстер отнял руку от ноги. Он был умен и понимал, что в Бландингском замке задерживаться опасно. Из этого ада можно только бежать. Грохот достиг вершин, немного спал и затих совсем. Бывший секретарь исчез на просторах Англии.

Лорд Эмсворт смотрел в окно, не в силах оторвать взора от места своей славы. Бидж почтительно глядел ему в спину. Потом, словно совершая обряд, соответствующий торжественности момента, он взял свой бокал и поднял его.

В буфетной царил мир. Сладостный воздух лета струился в открытое окно. Так и казалось, что природа протрубила отбой.

Бландингский замок снова стал раем.

Погребенное сокровище

В зале «Отдыха удильщика» беседа перешла на ситуацию в Германии, и все сошлись во мнении, что Гитлер находится на перепутье и скоро будет вынужден решиться на какой-нибудь определенный шаг. Нынешняя его политика, объявил Виски С Содовой, – это не более чем переливание из пустого в порожнее.

– Ему придется либо отрастить их, либо сбрить, – сказал Виски С Содовой. – Не может же он и дальше сидеть верхом на заборе. Либо у человека есть усы, либо их у него нет. Среднего не дано.

Задумчивую паузу, наступившую вслед за этим приговором, прервал Светлый Эль.

– Кстати, об усах, – сказал он. – Теперь они все куда-то подевались, во всяком случае такие, какие заслуживают названия «усы». Что с ними произошло?

– Я сам часто задаю себе такой вопрос, – отозвался Джин С Итальянским Вермутом. – Где, спрашиваю я себя, те великолепные висячие усы нашего детства? В семейном альбоме у меня дома есть фотография дедушки в молодости, и на ней он – пара глаз, выглядывающих из колючей живой изгороди.