Игорь Иртеньев - Безбашенный игумен Страница 8

Как прахи с косами стоят,

Как вскачь по каменистым тропам,

Неся народам глад и мор,

Четыре всадника галопом

Несутся с гор во весь опор.

Как параллельные кривые,

Сливаясь в общую одну,

Сулят нам страсти роковые,

Разруху близя и войну.

Когда вагиной исполинской

Весь наш безумный мир всосет,

Нам не поможет ни Явлинский,

Ни даже Путин не спасет.

И я, небесной рати витязь,

На пире духа тамада,

Кричу вам вслед: «Остановитесь,

Остановитесь, господа!»

Вернитесь в поле правовое,

Что так не пахано давно,

Пока вконец как таковое

Не поросло травой оно.

«Опять Россию накрывает тьма…»

Опять Россию накрывает тьма,

Опять сгустились тучи надо мною.

Спасите, доктор! На меня стеною

Оранжевая движется чума.

Продукт сгоранья мирового зла,

Зловонная отрыжка капитала,

Она всю атмосферу пропитала,

Во все буквально щели заползла.

Ее накликал злой колдун госдеп

В мою страну березового лыка,

Она юнцов сбивает с панталыку,

Она умы смущает нежных дев.

Недаром мудрый предстоятель наш,

Живое воплощенье аскетизма

(В чем убеждает всех его харизма),

Ей посвятил хулительный пассаж.

И славный ворошиловский стрелок,

Что выбился на склоне лет в начштабы,

Заразу уязвить сильнее дабы,

Употребил ненормативный слог.

Ее сегодня всяк – и млад, и стар —

Словами распоследними ругает,

И лишь один, что несколько пугает,

Молчит пока наш главный санитар.

Покуда, доктор, я в своем уме,

Пока еще я к койке не привязан,

Как верный сын Отечества, обязан

Я дать отпор оранжевой чуме.

Мы отстоим страну родных осин

Плечом к плечу от вражеской напасти,

Вы – как законный представитель власти,

Я – как простой российский апельсин.

Разговор с товарищем Путиным

День отошел,

как предчувствие смутен,

Солнца луч

догорел в окне.

Двое в комнате —

я

и Путин.

И кто из нас кто —

непонятно мне.

За эти годы

он стал по сути

Моим альтер эго,

меня не спросясь,

Мое подсознанье

опутал Путин,

Вступивши с ним

в преступную связь.

Облик его,

величавый и строгий,

Взгляд внимательный,

как у врача,

Напомнил мне с детства

любимые строки

Другого

Владимир Владимирыча.

И я, на стул

постелив газету,

Чтобы обивку

его сберечь,

Встал

и, позу приняв поэта,

Начал такими

словами

речь:

«Товарищ Путин,

я вам докладываю

Не по службе,

а по душе —

Душе населения,

что когда-то

вы радовали,

Но, если честно,

не радуете уже.

Владимир Владимирыч,

обращаюсь

к вам редко,

Ваше время

безмерно ценя,

Но есть такой овощ —

горькая редька,

Надеюсь,

поняли вы меня.

Товарищ Путин,

по фабрикам дымным,

По фермам бесчисленным

всех мастей

Вашим,

когда-то любимым,

именем

Мамаши сегодня

пугают детей.

Товарищ Путин,

прошу вас слезно —

Пока

работают тормоза…

Товарищ Путин,

пока не поздно…» —

Я прорыдал

и открыл глаза.

…Ночь за окном,

черный воздух мутен,

Милая Русь

по горло в говне.

Из телевизора

пялится

Путин…

Блядь,

лучше помер бы я

во сне!

Предвыборный вальсок

– Что происходит в России? – А просто бардак.

– Просто бардак, вы считаете? – Да, я считаю.

Если б случилось такое сегодня в Китае,

Вряд ли бы так горлопанил там каждый мудак.

– Что же из этого следует? – Следует жать.

Жать, и давить, и потуже закручивать гайки,

Вот где про честные выборы ихние байки,

Я полагаю, пора эту сволочь сажать.

Если не сделать сегодня решительный шаг,

Завтра настанет нам полный кирдык, полагаю

И, полагая так, в этой связи предлагаю

Строить ударными темпами новый ГУЛАГ.

– Что же на это нам скажет, допустим, ПАСЕ?

– Ваше ПАСЕ мне, простите, до заднего места,

Мерзкая сущность его хорошо нам известна,

Ясное дело, они ж там нерусские все.

– Тех, кто промыл так куриные ваши мозги,

Кто вам на уши лапши понавешал гирлянды,

Их-то самих не тошнит от своей пропаганды?

Сами они не устали от этой пурги?

Ветру весеннему настежь окно отвори,

Воздух почти позабытый вдыхая в охотку,

Ну-ка, ребята, дружнее раскачивай лодку,

И раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три,

раз-два-три…

Накануне

За день до выборов любая агитация за или против кандидатов запрещена законом.

Хочу напомнить, если кто не в теме,

Есть время жить и время умирать,

Есть даже время камни собирать,

Но выбирать настало нынче время.

Терзаюсь я в сомнениях полночных,

Кому отдать свой неподкупный глас

На выборах, прозрачных, как алмаз,

И, как Святая Дева, непорочных.

Кого своим избранником назначу —

В раздумьях пребываю до сих пор.

Их пять всего, и все как на подбор,

И каждому судьба сулит удачу.

И мне сложней решить задачу эту,

Чем теорему доказать Ферма:

У каждого из них достоинств тьма,

А недостатки – у кого ж их нету?

Хотя внутри мне что-то говорит,

Когда мечусь по комнате без сна я,

Что все же есть там главный фаворит.

Возможно, есть, но кто он – я не знаю.

Я не готов принять на душу грех

И среди равных предпочесть кого-то.

Да, выбирать – тяжелая работа,

И жаль, что нет такой графы – «за всех».

Юбилейная ода

Слава тебе, вознесенный над всеми,

Тело и дух закаливший в борьбе!

Ты покоряешь пространство и время,

Море и суша подвластны тебе.

Нету сегодня такого на свете,

Кто бы с тобою соперничать мог.

Свой юбилей ты встречаешь в расцвете

Сил и здоровья, храни тебя Бог!

Наша надежда, защита, опора,

Альфа-самец, авиатор, плейбой,

Меркнет сама пред тобою Аврора,

Гелиос падает ниц пред тобой.

Что там, когда пояса часовые,

Коими славится наша страна,

Гнут пред тобою смиренные выи,

Волю твою ощутивши сполна.

Номер один на Всемирном Татами,

Запад подмявший, смиривший Восток,

Путь твой победный не устлан цветами:

Путь самурая тернист и жесток.

Ты управляешь истории ходом,

Флоры цветеньем и таяньем льдов.

…He повезло тебе только с народом —

Жалкий, твоих он не стоит трудов!

«Сегодня о преступной власти…»

Сегодня о преступной власти

Молчать себе я дал зарок,

Чтоб написать о свойствах страсти

Хотя бы двадцать восемь строк.

Слепая страсть нас ловит в сети,

Сердца невинные губя.

Любовь и смерть – понятья эти

Переплелись промеж себя.

Но, клятвы пылкие давая,

Увы, не помним мы подчас,

Что ждет погибель роковая

В конце пути беспечных нас.

Судьба – индейка, жизнь – копейка,

Да и любовь – не мармелад,

Она лишь яркая наклейка

На пузырьке, в котором яд.

И пусть его отставит кто-то,

Но тот, кто риском пренебрег

И поспешил на зов Эрота,

Осушит этот пузырек.

Сопротивленье бесполезно,

И участь наша решена,

Любовь нас манит, словно бездна,

Что та же пропасть, но без дна.

И мы, что бабочки, что мушки,

Что человеки, что грибы,

Всего лишь жалкие игрушки

В руках безжалостной судьбы.

От мента!

Что-то, видно, неладно со мной:

Почитай, уж который год

Mне никак инстинкт основной

По ночам заснуть не дает.

Голова лишь одним занята,

Лишь одно буравит мозги —

Если где завидишь мента,

Все как есть бросай и беги.

Лишь заслышишь его шаги,

Ноги в руки – и прочь беги,

А безногий – так по грязи,

Извиваясь ужом, ползи.

Не найти подходящих слов

Описать беспредел ментовской,

Где ты, где, великий Жеглов,

Шок и трепет Москвы воровской?

Где Шарапов, заступник наш?

Так и сгинул ты без следов,

Соцзаконности верный паж,

Утешитель невинных вдов.

Что б собраться с духом властям

И поганую эту рать

Разогнать всю как есть к чертям?

Только где здесь других набрать?

Нет на вас, вашу мать, креста!

Вы – людского рода враги!

…Сколько раз увидишь мента,

Столько раз от него беги.

«Когда кругом одни шпионы,…»

Когда кругом одни шпионы,

Когда в кольце врагов страна,

Важны суровые законы,

Но также бдительность важна.

Вот список четкий и конкретный,

В нем полный перечень примет,

Как выглядит агент секретный,

Во что обут и как одет:

Ботинки носит он и брюки,

А навестивши туалет,

Затем, бывает, моет руки,

Хотя бывает, что и нет.

От глаз общественных скрывая

Свое поганое нутро,

Нередко ездит на трамвае,

Но может встретиться в метро.

Когда газету он читает,

За ним особенно секи:

Не зря он на нос нацепляет

Свои шпионские очки.

В толпе узнать шпиона просто

Тому, кто к этому готов:

Он среднего бывает роста,

Но часто и других ростов.

…На днях тут вырядился в шляпу