Царская жизнь или непутевые заметки Царицы (СИ) - Доманчук Наталия Анатольевна Страница 8

6. Он не стесняется и говорит мне, что хочет Веру Брежневу. И тут мы разные. Я тоже не стесняюсь, но хочу Вову Машкова.

7. Он всегда прав. Я всегда виновата.

8. У меня ужасная память и я не помню его косяков. На что он говорит, что он чист и невинен, а вот мои "трещинки" он никогда не забывает!

9. Однажды он почистил апельсин и не угостил меня долькой, я сделала ему замечание, что так не культурно. С тех пор он не делится со мной апельсином принципиально. А мне на принципы плевать. Я не такая вредина!

10. Он считает, что в семье он самый умный и красивый. Мне досталась только доброта. Поэтому он до сих пор жив.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍А боярыня красотою лепа…

Люди без Царя в голове без Царя жить не могут.

Если коротко, то чуть-чуть обо мне:

— Родилась в Молдавии, тринадцать лет прожила в Одессе, девять в ЮАР, сейчас в Москве. Завтра? Даже предположить смешно!

— В школе училась по настроению. В основном только смешила всех. В институте уже успокоилась и клоуном не работала.

— В шестнадцать лет на курорте, встретила Царя. Ему было двадцать — только вернулся из армии. Он оказался из моего родного молдавского городка, а учился тоже в Одессе уже на втором курсе. Мы сразу поняли, что это судьба, а с судьбой не спорят. Хотя попытки были.

— У нас двое незапланированных детей. Шарики. Т. е. сделанные на шару. Но мы очень любим свои шарики.

— Я очень неугомонная и постоянно себя ищу. Я занималась: бижутерией, лепила кукол, работала девять лет инженером-электриком, писала и пишу книги, сценарии, рассказы, хотела стать профессиональным кулинаром, участвовала в "Званом ужине", мечтала стать певицей и актрисой. Видимо я в детстве себя серьезно потеряла, что так долго ищу и не могу найти.

— У меня десять книг. Эта одиннадцатая. Когда в издательстве, это был 2004 год, должна была выйти первая — я не спала две ночи. Первая книга была для меня как третий ребёнок — я ее долго носила и долго рожала. Не могу сказать, что я горжусь ею, но после неё меня чуть отпустило и я не дрожу над новыми книгами.

— Я мечтаю написать гениальную книгу, и чтобы по ней обязательно сняли фильм. У меня даже есть идея и шестьдесят страниц текста. Но я не уверена в ее гениальности. Может, все же ко мне скоро придёт идея ещё гениальней? Очень жду.

— Все мои родственники весят более ста двадцати кг, и я у них считаюсь худышкой. В глазах мужа — толстушкой.

— В моей жизни был только один мужчина. И когда люди спрашивают меня: «Ка-а-а-а-а-к???» Мне хочется ответить: «Спасибо, но я больше и не выдержу». Мой муж профессионально умеет делать две вещи: заботиться обо мне и выносить мне мозг. Старается чередовать. Поэтому я все ещё с вами.

— Главное в моей жизни — это мой муж. Дети вырастут и уйдут, родителей тоже не станет, а я хочу встречать старость с ним, гуляя за ручку по пляжу, сорвав с дерева цветок и зацепив его в лысину мужа свои седые волосы.

Ты чьих будешь?

— Фамилия?

— Рюриковичи мы!

Спросите у человека какой у него любимый писатель и вам будет понятно что это за человек!

Вот у меня — Ильф и Петров (это, правда, два человека, но они творили как одно целое) и сразу же всем понятно — я баба с прибабахом, с придурью, кукушка поселилась ещё в юношестве, любит пожрать (и баба, и кукушка), в свободное время развлекает близких и неблизких и почти всегда бесплатно. Идеи у неё гениальные, как у Остапа, и везёт ей так же, но она никогда не унывает.

Думаю, если у человека любимый писатель Достоевский, то вам не нужно описывать что это за человек, правда? О-о-о-о, я прям сейчас через экран увидала этих унылых существ, которые морщат свой грустный носик!

Я обожаю самоиронию. Практикую. Чуть больше, чем этот вид, я люблю, наверное, подшучивать над мужем и любимой подругой. Проблема только в том, что у мужа нет юмора совсем, от слова «с_рождения». Зато с подругой повезло — мы с ней на одной волне и это непередаваемый кайф. Иногда мне кажется, что даже секс стоит на ступень ниже.

Хотя… Может мне просто не повезло с партнером? Вот видите? Опять издеваюсь над мужем.

У всей моей семьи любимая книга — любая кулинарная.

И разговоры все только про то, что они ели на завтрак, обед и ужин, и что собираются готовить завтра.

Иногда еще о том, что они сходили на базар (так мы все называем рынок) и что купили для того, чтобы… завтра приготовить на завтрак, обед и ужин.

А теперь по порядку пройдемся по мне и всем моим родственникам.

Родилась я душном декабре вполне упитанным карапузом в семье молодых родителей. В то сложное время семьей руководила унтер-офицер молдавской армии (в отставке) баба Шура, мать моей мамы. А душным декабрь был потому, что меня заматывали в пеленку-портянку, чтобы ноги и все другие мои члены, были ровные. Меня клали возле печки, в которую не забывали подкладывать бревна.

Мое детство было прекрасно. Меня окружали и воспитывали самые лучшие люди на свете: мама, папа, бабушка Шура и дедушка Вася. Дедушка был одесситом, хотя в свидетельстве о рождении было написано, что он родился в селе Михайловка, Одесской области. Но всем он говорил, что родился в Одессе, на улице Дерибасовская 26.

Когда я закончила школу и поехала поступать в институт в Одессу, первым делом я пошла на улицу Дерибасовскую и нашла дом 26. По этому адресу в 1988 году находился… бордель. От дедушки я это скрыла, хотя думаю эту новость он принял бы, как обычно, с юмором.

Мой дед был юморной. Он умер, когда я уже училась в Одессе и даже была замужем.

Бабушка Шура была всегда права. Дедушка Вася — всегда не прав.

Он — шутник, балагур, открытая душа. Она — добрая, но вечно серьезная и упрямая.

Бабушке было одиннадцать лет, она заболела тифом, ее остригли и отправили в Москву, чтобы она выжила. Пешком по линии. Какой-то состав по дороге подобрал девочку, а в Москве ее встретили знакомые — одна семейная пара, у которой бабушка стала работать экономкой и прожила в этой семье до двадцати пяти лет. Дедушка тогда служил и попал в дом знакомых случайно. Сразу влюбился, они расписались, им даже обещали коммунальную квартиру в Москве, но дед повезу бабулю показать своим родственникам в одесское село. Там они и застряли.

С одной стороны, хорошо, ведь тогда бы не родилась моя мама и не познакомилась с моим папой. Но, с другой стороны, плохо — я могла бы родиться москвичкой. Шучу. Хотя, нет, не шучу. Мне бы хотелось быть москвичкой. Мне кажется это особая честь и привилегия. Я обожаю этот город всей душой.

Но бабуля и дедуля остались жить в селе Михайловка с родителями деда. Моя прабабка оказалась дочкой барона из цыганской семьи — она ушла к прадеду, украинскому парню Пете и барон лишил дочку всего. Но там что-то не заладилось, и они уехали в Молдавию, где и родились моя мама, тетя и дядя. Молодожены жили плохо, вечно ругались, вечно что-то делили и на старости совсем из ума выжили — развелись. Объяснили это так.

Дед:

— Она пошла и подала на развод. А я что? Я пришел и меня спросили: будете с ней жить? Я сказал — буду. А она сказала: нет, не буду. И я сказал: хорошо, и я не буду. Разводите. И они нас развели.

Потом дед пришел домой и весь вечер прорыдал. А бабка сказала:

— Так ему и надо!

И тоже весь вечер прорыдала.

И остались они жить в одном доме, бабушка по-прежнему готовила еду, дедушка так же выдавал ей деньги на продукты и все осталось прежним, кроме отметки о разводе в их паспортах.

Я была их первенцем по внукам, и они меня очень любили, баловали. Бабушка блинами и пирогами, дедушка наличными деньгами.

Дед умел заработать деньги даже на пенсии. До нее он работал на мясокомбинате. Так как он был очень веселым, активным и жизнерадостным, то к нему все тянулись и числились в друзьях.