Затерянная мелодия любви - "Рэдклифф" Страница 10

Анна старалась представить былую Грэм, полной энергии и энтузиазма. Она не сомневалась, что в глубине души Грэм осталась такой же чувствительной. Но вот чего Анна не могла объяснить даже самой себе, так это своего рвения вновь зажечь ее страсть к жизни.

Глава седьмая

Анна с уважением относилась к пожелания Грэм и не упоминала о многочисленной корреспонденции, которая не переставала поступать, напоминая о ее былой славе. С Грэм по-прежнему было легко работать, и если бы Анна так остро не ощущала ее потерю, ее бы вполне устроила такая компания. В те минуты, когда они откладывали изнурительную бумажную работу и отдыхали на террасе, Грэм искренне интересовалась жизнью Анны. Анне нравилось проводить с ней время, ей бы еще хотелось, чтобы Грэм чаще улыбалась.

На удивление, Грэм стала появляться в саду, когда Анна работала. Она могла просто стоять рядом, чаще всего молча, а потом незаметно исчезнуть. Иногда она спрашивала Анну, что та делает. Внимательно выслушав ответ, она задумчиво улыбалась самой себе, как будто запоминая, где какие новые растения. С помощью Анны она постепенно создавала новый образ Ярдли. Со временем ее визиты стали более частыми. Анна осознала, что ждет этих встреч. В те дни, когда Грэм не приходила, она заканчивала работу со странным чувством беспокойства и неудовлетворенности.

Однажды утром, работая в отдаленной части имения, Анна подняла голову и увидела рядом Грэм. Та держала руки в карманах брюк и, слегка наклонившись вперед, о чем-то размышляла.

– Над чем вы задумались? – спросила Анна, отклонившись назад, чтобы разглядеть свою высокую спутницу.

– Что вы сейчас сажаете? Никак не могу разобрать, просто не припомню таких растений.

– Это огород.

Грэм нахмурилась. – У нас нет огорода. Хэлен всегда говорила, что могла бы выращивать овощи, но никогда не хватало времени.

Лицо Грэм приняло отстраненное выражение. Анна узнавала эту реакцию. Что бы она сейчас ни вспомнила, это явно причиняло ей боль.

Анна приблизилась к Грэм.

– Вот, – сказала она, вручая Грэм пару рабочих перчаток. – Наденьте их.

Грэм молча взяла перчатки. Анну тронула ее сосредоточенность, обычно она была такой властной. Если бы Грэм знала, что ее растерянность была так очевидна, она бы смутилась.

– Но зачем?

– Чтобы вы помогли мне посадить помидоры, – просто сказала Анна. – Мы возделываем огород, чтобы этим летом вырастить свои овощи.

Она знала, что своими действиями рискует оттолкнуть замкнутую хозяйку имения как раз в то время, когда та только начала открываться. Но она не могла поступить иначе, огород наверняка принесет Грэм умиротворение. Анна надеялась, что интуиция ее не подведет. Она была практически уверена, что никто и никогда не предлагал Грэм Ярдли копаться в земле.

Грэм протянула перчатки назад:

– Они мне не нужны.

Анна рассматривала руки Грэм, такие нежные, с длинными пальцами и белой кожей. В гибких пальцах чувствовалась сила, но они явно не предназначались для грубой работы. Однажды, Анна видела, с какой грацией и уверенностью эти руки двигались по клавиатуре, и слышала их музыку. Ей не нужны были газеты, чтобы понять, что эти руки, сами по себе, являлись изысканным инструментом.

– Нужны, – мягко проговорила Анна. – Пожалуйста, наденьте их. Я не могу позволить вам работать голыми руками.

Грэм на мгновение засомневалась, но после кивнула. Надев перчатки, она спросила:

– Что мне делать?

Анна закатала рукава. – Станьте справа от меня и дайте мне вашу руку.

Она вложила молодую рассаду в руку Грэм.

– По двенадцать в каждом ряду. Сначала делайте ямку примерно пятнадцать сантиметров глубиной, вставляйте в нее рассаду и засыпайте. После этого необходимо примять землю вокруг растения, дабы избежать воздушных карманов. Сажайте рассаду на расстоянии полуметра друг от друга. И продвигайтесь точно в правую сторону, по направлению к дому. Хорошо?

Грэм поднесла росток к лицу. Он пах теплым солнцем. На мгновение она растворилась в этом удовольствии. Анна с интересом наблюдала за трансформацией. Грэм аккуратно держала небольшое растение, напряжение заметно покинуло ее лицо, и легкая улыбка преобразила ее прекрасные черты. Нежность, которую она так тщательно скрывала, проявилась на поверхности.

Внезапно выйдя из состояния задумчивости, Грэм покачала головой. Выражение ее лица снова стало непроницаемым.

– Я смогу, – сказала она со свойственной ей уверенностью и, невзирая на дороговизну своих дизайнерских брюк, решительно опустилась на колени.

– Хорошо, – ответила Анна. Некоторое время она наблюдала, за работой Грэм, удивляясь ее уверенности и ловкости. Она также обратила внимание на осторожность, с которой Грэм обращалась с новой жизнью. Грэм была полна противоречий, эмоционально отстраненной, иногда даже пугающей, но в то же время, нежной и чувствительной в неосознанных жестах. Анна не могла отвести от нее взгляда. Усилием воли, она заставила себя вернуться к работе, и время потекло в комфортной тишине.

Когда солнце почти достигло зенита, Грэм сделала небольшую паузу и закатала рукава. Она отклонилась назад, и Анна вдруг увидела ее лицо.

– Грэм, – позвала она, – повернитесь ко мне.

Грэм обернулась, ее покрасневшее лицо выражало удивление.

– Черт. Да, вы обгораете! – испуганно воскликнула Анна. Она не подумала о том, что солнце может быть ярким в это время года, но потом вспомнила, что бледность Грэм отчасти была обусловлена ее редким появлением на улице в дневное время. Она гуляла в основном по ночам, и только в последнее время, начала иногда выходить днем.

Взяв защитный крем, Анна присела рядом с Грэм.

– Вот, нанесите это на лицо и руки.

– Вы уверены, что это необходимо? – с неохотой спросила Грэм.

– Конечно, уверена! – воскликнула Анна, разозлившись на собственную беспечность. – Вы бы видели, какая красная у вас кожа! – Не успела она произнести эту фразу, как ей захотелось взять свои слова обратно. – О, господи! Простите!

Грэм открыла тюбик. – Не красная. Я знаю, как выгляжу, когда обгораю.

Анна подумала, что с таким цветом лица она выглядит еще изумительнее.

– Пока все не так уж плохо, но если вы сгорите, боюсь, Хэлен меня убьет.

– Так лучше? – спросила Грэм, нанеся лосьон на свое лицо и руки. Она повернулась к Анне, ее растрепанные волосы небрежно спадали на лоб. Солнце осветило ее лицо, создавая контраст с насыщенной чернотой ее волос и глаз. Она была великолепна, и, глядя на нее, Анна почувствовала, как у нее внутри что-то перевернулось. Она задрожала, но, не желая заострять на себе внимания, потянулась за тюбиком.

– Позвольте мне, – хрипло проговорила она.

Она намазала лосьоном подбородок и левую сторону шеи Грэм. – Вы пропустили немного, – мягко сказала она, нежно касаясь ее лица.

Грэм едва сдержалась, чтобы не отпрянуть назад. Но Анна почувствовала ее дискомфорт. Интересно, дело в незрячести Грэм или на то имелась другая причина?

– Спасибо, – серьезным тоном сказала Грэм, когда Анна убрала руку.

Чужое прикосновение испугало ее. Даже Хэлен редко к ней прикасалась. Грэм не чувствовала потребность в контакте ни с кем и ни с чем, кроме клавиш рояля. Но даже сейчас, она все еще ощущала необычный трепет от прикосновений Анны. Она попыталась контролировать выражение своего лица и не дрожать.

– Не за что, – ответила Анна.

Взгляд Грэм не выходил у нее из головы. Неужели столь невинное прикосновение могло напугать ее?

– О боже, Грэм! – воскликнула Хэлен, когда Грэм вошла в кухню. – Вы упали? Вам больно?

– Все в порядке, а что? – удивилась Грэм. Она была не просто в порядке, на самом деле она даже чувствовала некое воодушевление.

– У вас грязь на лице, а рубашка – то еще зрелище!

Грэм всегда внимательно относилась к одежде, и Хэлен не могла припомнить, чтобы она когда-либо видела ее в грязных брюках.