Price of Honor (ЛП) - "Рэдклифф" Страница 2

***

— Ты должна быть тем, кто проходит в этой поездке, — сказала Блэр, отложив газету, которую она притворно читала. Она не могла сосредоточиться на заголовках, которые, казалось, повторяли только те, что были накануне и за день до этого. Мрачные экономические прогнозы, геноцид в Африке и Восточной Европе, протесты внутри страны по поводу расового профилирования и сексуальных домогательств на рабочем месте и в студенческих городках, а также вопли о моральном упадке со стороны всё более громких ультраправых фракций. Они вернулись в округ Колумбия не более трёх дней с тех пор, как Кэм и ещё один агент были взяты в плен и почти убиты, а Кэм всё ещё была с полыми глазами, бледной и хромающей. Ссадины на лице и руках от ливня, щебня и осколков дерева были стёрты, но всё ещё красные. Огромный синяк, разноцветный в пурпурных облаках шторма, покрывал правую сторону её груди и живота, а сквозная рана на левой икре была опухшей и злой. — Ты не в форме, чтобы путешествовать.

— Твой отец не собирается откладывать открытие своей кампании из-за действия, о котором никто не должен знать, — отметила Кэмерон. — Кроме того, это всего лишь неделя, и мы будем в поезде большую часть времени.

— Да, а в остальное время мы будем тупить на общественных собраниях, благотворительных обедах и благотворительных акциях. Мы будем есть плохую еду, спать пару часов ночью и всегда бежать, чтобы не отставать от графика. Ты не знаешь, на что похожа кампания.

— Я знаю, что пропустила всё веселье в первый раз, когда Эндрю побеждал, — сказала Кэмерон, опускаясь на диван рядом с Блэр. Она медленно подняла травмированную левую ногу и положила её на журнальный столик, взяла Блэр за руку и нежно сжала. — Я не буду заниматься тяжёлой работой. Всё будет хорошо.

— Я вижу. — Блэр осторожно отложила бумагу в сторону, хотя она хотела бросить её через всю комнату. Быстрый прилив тепла внутри неё был знакомым, и однажды, она бы вышла, отошла бы, оттолкнула Кэм. Она узнала гнев за то, что это было сейчас. Где-то в процессе жизни с Кэмерон, любящей Кэмерон, она пришла к пониманию, что гнев, который побудил её действовать, когда она была подростком, подвергать себя глупому риску, когда она стала старше, отталкивать тех, кто заботился о ней, был действительно страх. Она не гордилась этим, но училась прощать себя за это. Она не помнила, когда начался страх, но где-то в возрасте двенадцати лет, когда она поняла, что её мать не выздоровеет, и несколько лет спустя поняла, что работа её отца, его миссия подвергают его жизнь опасности, глубоко внутри неё поселился кусок льда, горящий, как будто замёрз. Она потеряла свою мать. Она может потерять своего отца. Любовь была риском, на который она не пошла бы, поэтому она жила с гневом, душившим её, пока Кэмерон не сделала для неё невозможным не любить. Она любила теперь всё в ней, и страх потери был огромнее, чем когда-либо. Она глубоко вздохнула. — Ты знаешь, ты всегда так говоришь — что у тебя не получится. Что у тебя всё будет хорошо. Ты понимаешь, это почти никогда не правда.

— Блэр, — Кэмерон вздохнула, задаваясь вопросом, не понимала ли Блэр, как явно её эмоции отражались на её красивом, выразительном лице. Сначала вспыхнул гнев, яркий, горячий и знакомый, слишком быстро темнеющий в горе и боли, и, наконец, успокоившись, Кэмерон не была уверена, что она предпочитает. Она никогда не обращала внимания на гнев Блэр, ни разу она не поняла его источник и не поняла, что бой был частью силы Блэр. Ей было всё равно, когда гнев ослепил Блэр. Она сунула пальцы в клубок светлых волн на плечах Блэр и просеяла золотые пряди сквозь пальцы. — Ты должна сердиться. Ты права. Просто чтобы ты знала, я никогда сознательно не пыталась тебя обмануть. Я, очевидно, дурачила себя.

— Я не хочу извинений. Теперь я знаю, что ты делаешь то, что должна. — Блэр скользнула ближе на диван и положила руку на бедро Кэмерон. — Я просто не хочу, чтобы ты попала в ситуацию, с которой ты не можешь справиться, потому что ты не сто процентна.

— Я понимаю. Что, если я пообещаю, поклянусь прямо сейчас, я буду там только в качестве наблюдателя? У нас есть много отличных людей, которые преуспевают в своей работе, чтобы справиться со всем, что требует обработки. На этот раз никаких сапог на земле.

Блэр опустила голову на плечо Кэмерон и вздохнула.

— Кэмерон. Я тебя обожаю. И я знаю, ты имеешь в виду каждое слово. Но на этот раз, если ты даже подумаешь о седле, я сама тебя свяжу.

Кэм засмеялась и поцеловала Блэр в висок.

— Это должно быть угрозой?

Блэр погладила живот Кэмерон и сунула руку под выцветшую серую футболку.

— Ты можешь думать об этом как об обещании.

Кэмерон быстро вздохнула, тепло кончиков пальцев Блэр распространилось по ней, затопив боль в её утомлённых костях тела с потоком удовольствия.

— Поверь мне, я сделаю.

— Люсинда послала мне по электронной почте почти, возможно, настоящий маршрут, — сказала Блэр. — Завтра мы уходим в пять. Первая остановка, Чикаго.

— Я получила один от Тома Тёрнера тоже. Следующая встреча обратного отсчёта сегодня днём. Я хочу нанести визит Дженнифер Патти до этого.

— Кэм, ты можешь использовать другой день в постели.

— Я не буду спорить, — сказала Кэмерон. — Но я сделаю это так быстро, как смогу.

— Я пойду с тобой в Белый дом. Во всяком случае, я хочу поговорить с отцом о том, что ему нужно от меня.

Кэм обхватила её шею и поцеловала.

— Тогда у нас есть утро.

Блэр села на диван и подняла руку выше, лаская нижнюю часть груди Кэмерон.

— Я думаю, ты должна вернуться в кровать.

— Я не устала, — сказала Кэмерон, её живот сжался в ожидании.

Блэр слегка поцарапала нижнюю губу Кэм зубами, заканчивая лёгким движением её языка.

— Я не говорила, что тебе следует идти спать.

***

Сенатор Айдахо Франклин Руссо нажал на пульт и отключил утренние новости.

На местных каналах по-прежнему транслировались материалы о разрушении местного военизированного комплекса в горах Биттеррут. Они называли это не военизированным комплексом, а лагерем в пустыне, принадлежавшим Августу Грейвсу, местному бизнесмену, погибшему в огне. Федеральные агенты, очевидно, раскрыли многие детали, потому что не было никакого обсуждения перестрелки, заложников или жертв.

История в новостях была о случайном взрыве запаса оружия, приобретённого местной группой выживших в ожидании будущих ограничений на оружие. Из того, что он смог узнать из контактов Хукера в местном отделе шерифа, обмен оружием на его деньги, или, скорее, на деньги нескольких его богатых доноров, так и не состоялся.

Отступники, группа байкеров, поставляющая оружие, начали перестрелку с ополченцами, и весь ад вырвался на свободу. Он помог спровоцировать перестрелку, распространив слух, что ополченцы были в постели с АТО и планировали поймать Ренегатов. Он знал, что может пожертвовать своими деньгами, но у него не было выбора, когда он узнал, что милиция захватила федерального агента. Как оказалось, не одного агента, а двоих. Он не мог быть связан с чем-то подобным. Ему нужно было расстояние, и лучшим видом расстояния была тишина мёртвых. В новостях или где-либо ещё не было никаких слухов, которые могли бы привести к нему.

Единственными, кто знал о его участии в милиции, были его помощник Дерек, которому он полностью доверял, и его наёмный пистолет Хукер, которому он доверял гораздо меньше. Тем не менее, у Хукера были свои преимущества.

Хукер был наёмником с такими контактами, к которым Франклин не мог подойти. Пока их связь с ныне покойным Августом Грейвсом была неизвестна, он мог продолжать использовать Хукера. В конце концов, у него всё ещё была повестка дня. Его президентская кампания набирала силу, но Эндрю Пауэлл всё ещё оставался популярным президентом среди левых и центра. Только крайне правый мог видеть Пауэлла развратным либералом, которым он был, и чтобы укрепить свою собственную позицию менее радикальными контингентами, Франклин должен был ослабить позиции Пауэлла. И что может быть лучше, чтобы подорвать доверие избирателей, чем показать американцам, что их президент не способен руководить. Что он был уязвим и слаб. Деньги Франклина всё ещё были там, и если Хукер сможет их найти, он сможет купить себе другое оружие.