Лия Флеминг - Последняя жемчужина Страница 10

– Терпение, моя дорогая Маргарита. Твои ошибки – тот жемчуг, который нужно лелеять.

Кто теперь назовет ее Маргаритой? Какую жемчужину мудрости она обрела, свернув в темный переулок? Грета вздохнула. Она теперь позор для своей матери и дурной пример для Китти и Тома. Измученная и уставшая, она крепко прижималась к матери, пока они в молчании возвращались домой.

8

Ясным весенним утром Эбен Слингер, удовлетворенно улыбаясь и поглаживая бакенбарды, выглянул в окно своего «Магазина жемчуга» в Стоунгейте. Он все еще не мог поверить, что ему посчастливилось найти это помещение в средоточии мощенных булыжником улиц в окрестностях Кафедрального собора. Он сразу понял, что конкуренция в городе очень жесткая, здесь было несколько немецких часовщиков, множество антикварных лавок, но он специализировался на жемчуге и черном янтаре и рассчитывал вскоре заработать себе репутацию лучшего поставщика этих драгоценных камней.

Благодаря жемчужине удача сопутствовала ему и тогда, когда он, прибыв в Йорк в тот промозглый зимний день, принялся за поиски скромного жилья. Он потратил неделю, бродя по улицам и выбирая подходящее место, чтобы можно было начать свой бизнес. В одной лавке в Лоу-Петергейте его направили в магазин Генделя Карсуэлла в Стоунгейте, который как раз собирался все распродать и удалиться от дел. Старому ювелиру хватило одного взгляда на драгоценную жемчужину Эбена, чтобы понять, что у молодого человека, стоящего перед ним, есть чутье на настоящее качество и он сможет в короткий срок выкупить его имущество.

Чтобы сделать запас товара, Эбен прочесал выставочные залы графства, собирая коллекцию произведений искусства, которые скупал по большей части на аукционах и частных торгах. Работать на чужой бизнес было нелегко, но уже через несколько месяцев магазин был полностью в его владении. Вокруг было множество должников, не представляющих себе подлинной ценности продаваемых вещей, которые хотели побыстрее получить за них деньги, чтобы избавиться от долгового бремени.

Вместе с магазином он получил трехэтажный дом и мастерскую на заднем дворе. Он принялся переоборудовать торговый зал на свой вкус, наводя чистоту и убирая дешевые предметы с глаз долой. Во время своих поездок по графству он приобрел несколько прекрасных парюр – комплектов, состоящих из жемчужных ожерелий, браслетов и серег, выполненных в едином стиле, а также прелестных жемчужных диадем и гребней. Подобные вещи он постоянно держал в хорошо освещенной витрине для привлечения заезжих туристов и местной зажиточной публики.

На жемчуг всегда был спрос: на ожерелья – для девушек и молодых женщин, на броши – для жен, на кольца – по случаю помолвки, в качестве презента к юбилею или чтобы загладить вину, а также на траурные украшения, чтобы смягчить боль утраты, когда смерть явилась на порог.

Артур, молодой помощник, который работал и на прежнего владельца магазина, был искусен в изготовлении пользующихся большим спросом траурных украшений, помещая в камеи, кольца и броши скрученный конский волос. С ним было значительно легче работать, чем с прядями настоящих волос, которые заказчики желали превратить в символ своей скорби. При условии, что конский волос был правильно окрашен, клиенты не замечали подлога. Кроме того, Артур искусно сверлил жемчуг, зная, что за каждую ошибку ущерб будет вычтен из его заработной платы.

Никто не смог бы понять отношения Эбена к его личной коллекции жемчужин. Это были его красавицы, которых он держал в застекленном шкафу красного дерева, сконструированном в четком соответствии с его требованиями, в выстланных шелком выдвижных ящиках, расположенных один над другим. Это была его тайная сокровищница. Каждая жемчужина покоилась на своем собственном маленьком троне. Перед тем как лечь спать, он доставал одну из них, чтобы гладить ее и восхищаться присущим ей одной сиянием. Избранница проводила ночь либо у него под подушкой, либо в кармане, пришитом к его ночной рубахе напротив сердца.

Он испытывал наслаждение, пополняя свою коллекцию. Каждая его красавица имела собственное имя, каждая была взвешена, обмеряна и занимала отведенное ей место в его гареме. Хотя ни одна из них не могла сравниться с его бесценным сокровищем сокровищ, шотландской жемчужиной, которую он теперь называл Мэри, Королевой скоттов. Была еще горсть прекрасных жемчужин с калифорнийского побережья, их он окрестил Звездами моря. Было несколько жемчужин с Таити, сумеречные, как ночь, это были Черные луны. И пара розовых жемчужин неправильной формы, их он звал Румяными розами.

Ничто не доставляло ему большего удовольствия, нежели обед над торговым залом со столовыми приборами с перламутровыми ручками. Он любил держать в руках свои булавки для галстука и запонки, вынув их из перламутровой шкатулки. Если индийские князья украшали себя нитями глубоководного жемчуга, почему он не мог делать то же наедине с самим собой? Он сидел перед зеркалом в шелковой рубашке, усыпанной мелким жемчугом, привезенным из колоний, и любовался своим отражением. Жемчужины сверкали в свете пламени свечи, заставляя его трепетать от удовольствия.

Недоставало его дому только облагораживающего женского участия. Пожилая домашняя работница, Элиза Хант, досталась ему от предыдущего владельца магазина. Ее услуги обходились недорого, она удовлетворительно готовила, заслуживала доверия, была спокойна, и ее ни разу не заметили в употреблении спиртного. Однако лестницу из кухни, которая находилась в цокольном этаже, с возрастом одолевать ей становилось все сложнее. Ему требовалась безупречная чистота в своих владениях, и он обходил каждый угол, проверяя качество уборки. Несмотря на то что у Элизы Хант было слабое зрение, пока она его устраивала.

Эбен вышел на улицу посмотреть, нет ли на тротуаре пыли и мусора. В это время приходил мальчик с ведром воды навести чистоту на входе и вымыть ступени крыльца.

Пусть никто не думает, что его бизнес хоть чем-то хуже, чем у других, более респектабельных ювелиров Йорка. Его целью было стать королем жемчуга в Стоунгейте. Некоторые из его конкурентов уже обращались к нему за советом, когда к ним попадали определенного рода вещи, и с алчностью рассматривали аккуратную работу Артура. Парень бывал сердит, когда ему велели что-то переделать. Эбен гадал, долго ли они смогут уживаться вместе, но он не хотел бы, чтобы Артур обосновался в одном из конкурирующих ювелирных магазинов.

Эбен стоял на улице, любуясь сверкающей в лучах утреннего солнца свежеокрашенной вывеской «Магазин жемчуга» над выпуклым окном. День начинался хорошо, и он подумал о том, что его решение осесть в Йорке было чрезвычайно удачным.

Вечером того же дня, когда тени легли на булыжную мостовую и пришло время закрывать ставни, Эбен заметил ошивающегося возле магазина мальчика, чей вид ему показался подозрительным. Парень зыркал по сторонам, проверяя, нет ли за ним слежки.

– Сэр, я нашел вот это, – сказал он.

Его кепка была низко надвинута на глаза.

– Нашел неделю назад в переулке. Повесил объявление в витрине магазина, но никто не пришел.

«Да ну! А моя матушка была королевой Англии», – подумал Эбен.

– Ты хочешь их продать или отнести в полицейский участок?

– Нет, только узнать для начала, сколько они стоят… ну, для вознаграждения, – пробубнил он с сильным гортанным акцентом.

– Тогда заходи, – велел Эбен. – Я на улице дела не веду.

Бросив взгляд на противоположную сторону улицы, он удостоверился, что там не притаился сообщник воришки. Парень выложил часы на стол, и Эбен осмотрел их с чрезвычайной тщательностью.

– Здесь выгравированы инициалы. Изготовлены они в начале прошлого века. Прекрасные часы в хорошем, рабочем состоянии. Так ты хочешь их продать или только оценить?

Мальчик удивленно посмотрел на него.

– Можно и продать. Сколько они стоят?

– Двадцать гиней. Может, и больше. – Эбен предложил явно заниженную цену.

– Послушайте, они стоят больше, человек в конце этой улицы предложил мне сорок, – не растерялся парень, махнув рукой в сторону мастерской известного часовщика.

– В любом случае я не могу тебе сейчас заплатить наличными. В магазине денег нет – на ночь сданы в банк. Тебе придется зайти утром. Мое последнее слово – тридцать пять. Как тебя зовут? Я не веду дел с незнакомцами.

– Берт Райен, сэр. Это хорошие часы, – прибавил он. – Я барахлом не занимаюсь. Нашел их недалеко от Патрикс-пул.

– Понятно. И владельца, значит, не было поблизости?

– Ни души вокруг, а моему старику не помешает немного денег, ведь у него нет работы, – парень предпринял попытку разжалобить Эбена.

– Ты их оставишь здесь или зайдешь утром перед открытием магазина? Я приготовлю деньги. Я мог бы найти покупателя, но, сам видишь, часами я не торгую. Почему ты пришел ко мне после того, как побывал у старого Мюллера? – полюбопытствовал Эбен. – К тому же тут много других магазинов.