Кристин Монсон - Блистательный обольститель Страница 10

Видя, как мучается Дерек, Анне-Лиз посчитала, что нельзя больше оттягивать это. Однажды ранним вечером, когда теплый день угасал в пурпурной пыли, она попросила доктора, чтобы тот занялся осколком Дерека.

Отказавшись от посторонней помощи, Дерек прошелся по библиотеке, но на полпути нога отказалась служить ему. Поспешность привела к тому, что она изогнулась под неестественным углом.

— Черт бы побрал эту дурацкую ногу! — сердито ругался он, пока Анне-Лиз и Сара спешили ему на помощь. — Я даже не могу прилично ходить, а тем более ездить на лошади, — сказал он доктору, крепко стиснув зубы, когда тот извлекал осколок. — Как вы полагаете, я смогу присоединиться к моему эскадрону в следующем месяце?

— Вам грех жаловаться. Вы давно уже должны были быть на том свете! — резко возразил доктор. — На вашем месте я бы вышел в отставку. Вполне возможно, у вас повреждены нервы из-за этой раны в спине. Чем меньше вы будете двигаться в следующие несколько лет, тем лучше, — он бросил осколок на стол. — В любом случае, сэр, вы стали инвалидом.

Пройдя мимо доктора, Анне-Лиз взяла Дерека за руку:

— Пойдемте наверх. Я помогу вам.

Дерек не принял ее помощь. Хотя и с трудом, он взобрался наверх самостоятельно. Сара шла рядом, стараясь помочь.

— Это слишком опасно, — запротестовала Сара, когда он резко отказался от ее руки.

— Ради Бога! Я же солдат, — он вырвался, оттолкнув ее.

— Оставьте его, — мягко проговорила Анне-Лиз. — Он должен сам всему научиться.

— Но это бессердечно…

— Тем не менее. Он должен продолжать делать то, что может, — проговорила Анне-Лиз, затем заботливо добавила: — Полковник Клавель прекрасно справится сам. Вы не думаете, доктор?

— Да, — уступил доктор, — его позвоночника и упорства хватит на троих. — Поморщившись, он закрыл свой саквояж. — Такая сила духа даст ему жизнь… или смерть…

Сделав вид, что не спешит, Дерек скрылся в своей комнате.

На рассвете следующего дня Анне-Лиз быстро оделась и поднялась на крышу внутреннего дворика. Как она и ожидала, Дерек сидел там, лицом к начинавшему светать горизонту. Она тихо опустилась рядом с ним, и они стали ждать восхода. Огромный красный шар постепенно поднимался, наполняя небо желтым и лиловым светом. Контуры военного городка приобретали все более отчетливые очертания. Стадо коз, позванивая колокольчиками, поднималось по пыльной дороге, проходя под золотыми мохуровыми деревьями. Городские минареты и верхушки соборов становились розовыми от лучей восходящего солнца, окрашивавшего все в цвет румяной зари; стволы деревьев отливали бронзой. Крики с ближайших минаретов созывали правоверных на молитву. Через несколько минут звуки колокольчиков затихли: стадо исчезло из виду.

Какое-то время Анне-Лиз сидела молча, Дерек тоже.

— Я вижу солнце, — сказал он наконец, — но все остальное, может быть, просто туман. — Он повернул голову, его темные глаза смотрели из-под повязки, все еще скрывавшей шрам на голове. — Мне хорошо, как может быть хорошо инвалиду… но почти все время я чувствую, будто в моем черепе рвутся снаряды.

— Вы можете носить дымчатые очки, пока ваше зрение не улучшится. Солнечный свет только усиливает головную боль. — Она достала костыли, которые ему сделал Ахмед. — И пока вам трудно держать равновесие, нельзя пользоваться тростью, нужны костыли.

— Я хромой… и все, что вы можете сказать, это «воспользуйтесь костылями»! — взорвался он. — Я не могу ходить по линейке… Я… — внезапно он запнулся, словно испугался, что может упасть.

— Вы были ранены лишь несколько недель назад, и вам нужно время для поправки. Возможно, вы сможете немного пройтись сегодня, завтра — побольше. Нам не дано знать воли Господа.

Дерек склонил голову:

— А что, если я останусь инвалидом с иголками, прошивающими мой мозг и завтра, и на следующий день?..

— Принимайте каждый день таким, каким он будет.

Он поднял голову, как будто увидел ее впервые.

— Мне кажется, что я слышу вашего отца. Иногда я думаю, что вы старше меня.

— Девочки взрослеют очень быстро в Азии, полковник, — мягко ответила она, отгоняя воспоминания о его поцелуе.

— Только ребенок может во всем полагаться на Бога, — сказал он горько. — Мужчина должен верить в себя.

— Что за ужасная тяжесть, должно быть, — проговорила она. — Мусульмане открыли великую правду, когда сказали: «Как угодно Аллаху»…

На следующей неделе пришло письмо из Сассекса. В нем сообщалось, что отец Дерека, барон Клавель, тяжело болен. Дереку спешно нужно было вернуться в Англию. В тот же день он подал в отставку и положился на милость Божию.

IV

Возвращение домой

— Дерек! — Роберт Клавель крепко обнял брата, когда встретил его и Анне-Лиз на вокзале в Брайтоне. — Ты выглядишь прекрасно, — солгал он.

Анне-Лиз узнала Роберта с первого взгляда. Среднего роста, с каштановыми волосами и теплыми карими глазами, с открытой нежной улыбкой и привлекательными манерами. Все это сразу же заставило ее почувствовать себя такой же желанной гостьей, как и Дерек.

Дерек приветствовал брата с удовольствием, потом взъерошил его волосы:

— Дипломатичен, как всегда. Все еще планируешь поездку на континент?

Роберт очнулся, потом покачал головой.

— Отец умер. Он пытался продержаться до твоего приезда, но не смог. Воспаление легких унесло его прошлой ночью. Похороны завтра.

Бледное лицо Дерека сделалось строгим. Он выглядел усталым после путешествия; солнечные лучики, появившиеся в уголках глаз, потухли. Он тяжело оперся на костыли; серый хлопковый костюм делал его похожим на пугало.

— Двухмесячное путешествие из Индии. Я боялся, что мы не поспеем вовремя. — Он опустил голову, оперся на перила платформы и простоял так некоторое время, глядя в сторону Клермора. Отягощенный горем, он с трудом взял себя в руки.

— Извините. Я забыл о приличиях. Анне-Лиз, это мой брат Роберт. Роберт, позволь представить тебе мисс Анне-Лиз Девон. Мы с ее отцом были близкими друзьями в Индии, пока его не настигла смерть.

— Рад приветствовать вас, мисс Девон, — произнес Роберт с очаровательной улыбкой. — Жаль, что мы встречаемся при таких грустных обстоятельствах.

— Примите мои соболезнования, сэр, — ответила Анне-Лиз, поднимая свою черную вуаль.

Несмотря на трудности поездки, ее глаза были полны тепла и нежного внимания, а Роберт был поражен ее красотой. Она была одной из немногих женщин, которые носили траур, будто это было роскошное бальное платье.

Бросив взгляд на ее хорошенькое молодое личико, Роберт вопросительно посмотрел на брата.