Эльза Вернер - Заклятое золото Страница 10

Воспользовавшись свободным временем перед обедом, Марлов пригласил дочь на террасу и завел с ней деловую беседу:

— Рональд хотел ехать вместе со мной, но перед самым отъездом получил несколько телеграмм, потребовавших его личных указаний и задержавших его. Однако он в любом случае приедет сегодня вечером, а для тебя, Эдита, уже не является тайной, что он собирается сказать тебе.

— Нет, папа, — спокойно ответила девушка, — я уже давно подготовлена к его предложению. Он уже объяснился с тобой?

— Только вчера, и я выразил ему свое согласие, при том условии, конечно, что и ты не будешь против этого, на что я очень надеюсь. Ты ведь знаешь, что Рональд может дать тебе?

— Да, знаю, и еще перед отъездом обдумала свое решение. Я приму его предложение.

Тон этих слов ясно показал, что молодая девушка пользовалась полной самостоятельностью, и что отец никогда не навязывал ей своей воли; своим согласием она доставила ему большое удовольствие, и это ясно было видно по его лицу, когда он ответил:

— Я нисколько не сомневался в этом, так как ты всегда отличалась благоразумием. Более блестящей партии и не сыскать. Однако и ты придешь к своему будущему мужу не с пустыми руками. Если план, который мы задумали с Рональдом, осуществится, то мое состояние, а в будущем и твое — удвоится.

— Ты собираешься акционировать штейнфельдские заводы?

— Да. Осенью мы предполагаем осуществить свой замысел. Тогда, вероятно, состоится и ваша помолвка.

— Только осенью? Почему? — удивленно спросила Эдита.

— Рональд сам ответит тебе на это, — улыбнулся Марлов. — Я не хочу вмешиваться в его дела; но и ты будешь согласна с ним, как и я, когда узнаешь причины. Разумеется, мы предоставляем решить этот вопрос тебе и в тесном семейном кругу отпразднуем помолвку сегодня же.

Банкир и его дочь были неспособны к чувствительным сценам даже при подобных обстоятельствах. Марлов любил свою дочь и гордился ею, но теплота и сердечность были не в его характере, и он не воспитал этих качеств и в своей единственной дочери. Эдита была прекрасной светской девушкой, и потому их разговор закончился только холодным официальным поцелуем.

Да к тому же их внимание было привлечено стуком экипажа, проехавшего мимо ограды парка. Увидев нескольких мужчин, сидевших в нем, Марлов нахмурил брови.

— Гости? И как раз сегодня! Как жаль, что нельзя даже отказать. Во всяком случае, я не выйду к ним. Откровенно говоря, мне вовсе не хочется знакомиться с этими гейльсбергцами, — и, простившись с дочерью, он ушел к себе в комнату.

Эдита тоже находила скучным беседовать с гейльсбергскими знакомыми своей кузины и решила не выходить к ним.

Такое решение было принято ею вовсе не потому, что она волновалась в ожидании жениха или в столь торжественный момент была обуреваема девичьими грезами. Ни о грезах, ни о стремлениях и надеждах, обычно связанных с подобными обстоятельствами, у нее не было даже понятия, и предстоявшая помолвка лишь тешила ее тщеславие. Ведь не шутка — обратить на себя внимание Рональда, перед несметным богатством которого все преклонялись!

Все ли? Нет! Эдита знала человека, который не только не преклонялся перед этим всемогущим миллионером, но открыто и смело объявил себя его врагом; этот человек осмеливался даже угрожать ему, ведь во взгляде и осанке того незнакомца — Эрнста Раймара — была ясно видна угроза, хотя он и не высказал ее вслух.

Странно! Эдита не могла отделаться от воспоминания об этой встрече, и оно было мучительным для нее. Вот и теперь оно медленно подкралось к ней и наложило на ее холодное, красивое лицо выражение задумчивости, обычно чуждое ей. Перед ее мысленным взором всплыли заброшенное в лесу кладбище и мужская фигура с мрачным, молниеносным взглядом. Это произошло всего несколько дней тому назад, но казалось далеким сном, не имевшим ничего общего с действительностью.

За стеклянной дверью террасы раздались голоса, и Эдита очнулась. Она забыла о приезде гостей и, невольно обернувшись на звук их голосов, вздрогнула. Вместе с Вильмой на террасе появились майор Гартмут, Макс Раймар и… тот незнакомец, которого она видела на кладбище.

Макс поспешил навстречу девушке и, здороваясь с ней, «благословлял случай», именно теперь приведший его в Гейльсберг. Майор «рад был возобновить знакомство», завязанное на крепостном кургане. Вслед за ними подошла Вильма с незнакомцем, непринужденно говоря ему:

— Вы ведь еще незнакомы с моей кузиной. Милая Эдита, позволь представить тебе… нотариус Раймар из Гейльсберга. Эдита Марлов.

Один лишь Эрнст заметил, как смутилась молодая девушка, когда назвали его имя. Он вежливо, но холодно поклонился и произнес:

— Позвольте выразить вам свою благодарность за радушный прием, оказанный моему брату в вашем доме. Он много рассказывал мне о нем.

— Да, очень много! — подхватил Макс. — Эрнст знает, как я счастлив, имея возможность бывать у вас.

Эдита уже овладела собой и холодно промолвила несколько слов, окинув гневным взглядом человека, осмелившегося на такую игру с ней. Он же еле заметно улыбнулся, так как отлично помнил каждое слово, сказанное в адрес «закоренелого холостяка».

Разговор сделался общим. Майор занялся маленькой Лизбетой, восторженно выбежавшей к нему навстречу и теперь не отходившей от него. Макс рассыпался в любезностях. Эрнст тоже казался оживленнее обычного, но продолжал не подавать вида, что уже встречался с Эдитой раньше.

Между тем в беседке был подан чай, и Вильма пригласила туда своих гостей. Гартмут и Макс последовали за ней; Эрнст намеревался сделать то же, как вдруг услышал у себя за спиной приглушенное восклицание:

— Господин Раймар!

— К вашим услугам. — Он обернулся к Эдите.

— На минуту, прошу вас! Вы, видимо, забыли, что мы уже знакомы.

— Этим, как мне казалось, я только шел навстречу вашему желанию, — ответил Эрнст с легким поклоном, — да к тому же я не был уверен, что вы не забыли о той встрече.

Полунасмешливая улыбка, мелькнувшая при этом на его лице, рассердила Эдиту; впрочем, последнее обстоятельство не помешало ей заметить, что эта улыбка очень украшала его лицо.

— Вы преднамеренно оставили меня тогда в заблуждении относительно своей личности, — довольно резко сказала она. — Ведь вы отлично знали, что ваше инкогнито очень скоро обнаружится. Право, я не знаю, как назвать подобную игру…

— Позвольте! Я и не думал играть с вами; ведь не я начал тот разговор, и притом не знал, какой оборот он примет. Вполне простительно и то, что я не представился вам, как только вы упомянули обо мне. Этим я хотел избавить нас обоих от неловкости.