Бетти Лаймен-Рисивер - Рай милостью Божией. Изгнание Страница 10

Фландерс не скрывал своего интереса к Китти, но она оказывала ему ничуть не больше внимания, чем своим ухажерам в Олд-Филдсе. И все же ей нравился этот высокий добродушный парень… Действительно, за недели, проведенные в пути, все они стали чем-то вроде членов одной большой семьи.

Полковник Кэллоувэй и Джозеф засиживались по ночам возле костра, покуривая свои трубочки и рассказывая друг другу занимательные истории. Один из них уже осуществил все свои мечты, а другой только приступал к их реализации. И если Амелия и призналась, что на самом деле значило для нее оставить фургон с мебелью по ту сторону ущелья, то выбрала в качестве доверенных лиц Элизабет Кэллоувэй и Элви Портер. Элизабет же еще раньше сообщила ей, что она — вторая жена старого полковника. Пятеро детей от Бетси до Феодосии, которой исполнилось девять, были по сути ее приемными детьми, но она, по ее словам, любила их так же, как своих собственных: ведь в ее возрасте не так-то просто стать матерью. Ей было тридцать пять, когда родилась Кезия.

Грудных детишек Кэллоувэев и Шериллов передавали с рук на руки, им уделяли много внимания, хотя мальчик Келли все еще не находил себе места и, кажется, даже похудел со времени их выезда с фактории Мартина. Но дружба помогала всем преодолевать растущую физическую усталость, укусы насекомых, раскисшую обувь, дожди и невыносимую жару.

Они перешли вброд через реку Роккасл, которая, по словам полковника Кэллоувэя, была притоком реки Камберленд, перейденной ими несколько дней назад.

Пройдя около двадцати миль по густому лесу, они вышли на заросли сахарного тростника, которые тянулись до самого горизонта. Китти никогда еще не чувствовала себя такой несчастной: тростник свисал над их головами плотной стеной, преграждая доступ свежему воздуху.

Младенец Шериллов постоянно плакал, ужасно донимали насекомые и из-за постоянной сырости под ногами Роман заставлял их тщательно мыть и сушить ноги на ночь, чтобы избежать болезненных «обувных ожогов» — этого бича всех охотников, положу бродящих по воде. Преодолев границы тростниковой страны, они наконец добрались до самого сердца Кентукки: холмы мягко переходили друг в друга плавными волнами, а леса были густыми, с пышной зеленой растительностью. Толстые деревья мачтами уходили в небо на десятки метров.

— Нет, вы только посмотрите… — восхищенно прошептал Джозеф, впервые увидев нетоптаный луг, на котором щедро рос клевер по колено.

Роберт Шерилл жадно любовался богатыми, дивно пахнущими травами, разрывая пальцами жирную землю и не стыдясь навернувшихся на глаза слез.

На протяжении следующих двух дней Китти, разглядывая проплывающий мимо пейзаж, думала, что ей еще не приходилось путешествовать по такой красивой стране. Ее мягкие очертания поднимались и опускались словно изгибы прекрасного женского тела, а пышная сочная трава уступала место густым рощицам из орехового дерева пекан, кленов, вишни и ясеней. На склонах холмов росли темно-зеленые кедры, и повсюду, куда ни падал взгляд, она видела буйно расцветающую желтую иву, боярышник и дикий лен. Она часто слышала о том, что индейцы использовали эти территории для охоты, но они казались ей такими совершенными, такими нетронуто-первозданными, что трудно было даже представить себе, что кто-то уже побывал здесь до них.

Здесь водилось так много дичи, что путешественники даже позволяли себе выбирать, что приготовить на ужин.

В лесах было видимо-невидимо оленей, медведей, сумчатых крыс, кроликов и индеек, целых выводков куропаток, которые пугали их, выпархивая из-под ног с шумным хлопаньем крыльев. Иногда им попадались массивные, покрытые грубой свалявшейся шерстью буйволы. Они бесстрашно щипали траву, а рядом с ними резвились телята.

К середине второго дня они вышли к источнику, бьющему со склона горы. Путешественники упросили Романа разбить здесь лагерь. Мужчины тут же отправились в ближайший лес на охоту, а женщины занялись стиркой давно нуждавшейся в этом одежды. Они пропировали весь вечер, поглощая большие куски зажаренной с диким луком индейки и последние остатки захваченной с собой еще из дому картошки. Роман, казалось, расслабился, и у него даже появился вкус к разговорам. Если они поторопятся, утверждал он, то доберутся до Бунсборо через недельку.

В ту ночь Китти проснулась от нескончаемого плача младенца Шериллов. К тому же к ней постоянно заглядывали женщины постарше и тут же тихо удалялись. Когда приступы плача прерывались, ребенок лежал неподвижно и глаза его лихорадочно блестели.

На рассвете Амелия послала Китти с Фэй поискать каких-нибудь трав, которые могли бы облегчить состояние ребенка.

— Может, вам удастся найти цветы пурпурного костоправа или кустики дикой малины, — сказала она. — Принесите мне ее листья, если повезет. И, пожалуйста, не уходите далеко! — бросила она вдогонку.

И Китти, и ее сестра не раз помогали матери в сборе целебных трав, и теперь они старательно разыскивали знакомые растения. Однажды Китти заметила среди деревьев Романа, и сразу поняла, что он следит за ними. Не найдя ничего, они с пустыми руками вернулись в лагерь.

Младенец Шериллов все еще чуть слышно плакал, несмотря на все хлопоты матери, пытавшейся его успокоить. Но Элви Портер готовила чай с каким-то желтоватым корнем, который она обнаружила в своих вещах.

— Позвольте мне сменить вас, — попросила Амелия, прикоснувшись рукой к плечу Келли, но озабоченная мать отрицательно покачала головой. Она не отрывала взгляда от больного ребенка.

Роберт зашел в хижину, беспомощно взглянул на сына, но сразу же вышел, направляясь к группе мужчин, устроившихся неподалеку под деревьями. У них тоже был беспомощный и тревожный вид — все они считали, что болезнями сподручнее заниматься женщинам.

— Скорее всего это летняя простуда, — успокаивала Келли Амелия. — Моя старшая дочь Абигайл болела ей, когда была не больше вашего сынка. От этого нет лучшего средства, чем чай с золотым корнем.

— Да, только заварите его покрепче, — согласилась с ней Элизабет Кэллоувэй.

Когда чай был готов, они вылили несколько чайных ложечек ребенку в рот. Вскоре он впал в беспокойный сон, а женщины попытались заставить и Келли прилечь немного отдохнуть. Но она ответила, что все равно не заснет.

Остатки от индейки и картошки женщины положили в железную кастрюлю. Добавив туда немного воды, они поставили ее на медленный огонь, чтобы к утру приготовить вкусную густую похлебку. Из кастрюли все еще шел соблазнительный запах ароматного лука и хорошо прожаренного мяса, и все девушки накладывали себе в тарелки полновесные порции. За столом не было только Китти с Фэй — они снова отправились на поиски лекарственных трав.