Юлия Андреева - Тюремная песнь королевы Страница 10

Глава 10

О том, как прошла вторая ночь королевы Энгебурги во Франции

Церемония была прервана и смята. Энгебургу все еще с короной на голове спешно отправили в ее комнаты, где она томилась некоторое время в полной безвестности, окруженная рыдающими дамами.

Через некоторое время слуги принесли королеве и ее фрейлинам обед. Приказав дамам вытереть слезы и вести себя как это и подобает при дворе одного из самых сильных и почитаемых в Европе монархов, Энгебурга приняла величественную позу, позволив слугам ухаживать за собой. Взяв себя в руки и следя за дамами, она первой начала трапезу, изящно доставая кусочки мяса тремя пальцами и запивая жаркое вином. Ее лицо оставалось спокойно и прекрасно, точно этот день был одним из самых обыкновенных в ее жизни и над головой королевы не нависал дамоклов меч.

Невольно перенимая ее спокойствие и уверенность в себе, придворные дамы также нашли силы взять себя в руки и проглотить несколько кусочков.

Королева была несколько удивлена тем обстоятельством, что после коронации к ней не пришел никто из придворных, кроме некоторых горничных и лакеев. Тем не менее, поборов в себе смущение, она была вынуждена просить свою фрейлину и подругу Марию Кулер, немного знавшую французский, выяснить, где сейчас находится король Франции и как он себя чувствует. Но придворные ничего не знали или не хотели говорить.

Когда посуда была убрана, дамы принесли пяльцы и разноцветные нитки, с тем чтобы как-то скрасить свое временное заточение и хоть немножко отвлечься от снедающих их дурных мыслей. Как это частенько бывало при датском дворе, они создали уютный кружок, центр которого заняла юная королева. После чего кто-то запел, и все принялись за работу.

Вышивание немного разредило обстановку, хотя та или иная дама нет-нет да и стирала с лица слезинку. Прекрасная Генриетта вдруг ни с того ни с сего завела разговор о привидевшемся Энгебурге ребенке и о необходимости готовить детское приданое, но на нее быстро цыкнули, и девушка была вынуждена склониться над работой, не поднимая больше глаз на свою королеву. Все вели себя вполне благоразумно и спокойно, так что у стороннего наблюдателя могло сложиться впечатление, что это самый обыкновенный и заурядный вечерок, который королева и ее подруги проводят в своих обычных занятиях.

Как это и было принято при французском дворе – спать ложились в шесть часов вечера. Перед сном Энгебурга помылась, после чего ее умастили и вновь одели в расшитую кружевами свадебную рубашку. Она легла в постель и пролежала до самого утра в ожидании Филиппа Августа, глотая слезы обиды и понимая, что ничего уже нельзя исправить.

На утро королева Франции Энгебурга и ее придворные дамы были в спешном порядке посажены в те же кареты, в которых они прибыли из Дании. Из-за невиданной в королевстве скорости смены событий почти все вещи и приданое Энгебурги и вещи ее служанок так и остались не распакованными и отправились назад вместе с хозяйками. Единственная новая вещь, которую от Энгебурги не отобрал сам король и не решились сделать его слуги, была корона Франции!

Глава 11

Ссылка

Не зная, куда они едут и что их ждет, дамы смотрели на дорогу, пытаясь предсказать свою судьбу. Энгебурга сидела молча, теребя массивный перстень, который надел ей на палец во время венчания Филипп Август.

Никто не догадался вызвать во дворец переводчика, который мог бы растолковать монаршую волю несчастной королеве и передать ее оправдания королю. Что же касается послов, привезших Энгебургу во Францию, то сразу же после коронации они были взяты под стражу и теперь ожидали суда и казни.

Половина ехавших с королевой фрейлин была уверена, что король отсылает Энгебургу в Данию к брату, в то время как вторая половина возражала, считая, что их отправляют в какой-нибудь отдаленный замок, где они будут жить под строгим надзором, точно пойманные на злых делах преступницы.

И те и другие вздохнули с облегчением, когда дорога повернула к богатому монастырю, чьи серебряные кресты светились на безоблачном небе подобно звездам. Одни были рады этому уже потому, что скорый на расправу король Канут мог бы обвинить их в том, что они никак не помогли своей госпоже. Остальные были довольны тем, что в монастыре они смогут спокойно жить, моля Бога за свою несчастную королеву. В сущности, монастырь, он же все одно во Франции, а не где-нибудь, а значит, король волен в любой момент послать сюда отряд за своей супругой или даже явиться сам. А значит – еще не все потеряно.

– Монастырь! О, я люблю монастыри! Я сама жила в монастыре с девяти лет! – весело шепнула королеве на ухо придворная дама Гертруда Миллер, нежная и впечатлительная блондинка шестнадцати лет, которая никогда не теряла присутствия духа и имела необыкновенный талант находить во всем что-нибудь хорошее и светлое.

– Монастырь, это не так уж и плохо, – согласилась с Гертрудой дама Элеонора Бонн, состоящая при датской принцессе с пяти лет. – Здесь, во всяком случае, можно жить… Можно даже со временем постричься в монахини…

– Я не собираюсь здесь жить! И не собираюсь постригаться! – Энгебурга окинула своих дам повелительным взглядом. – Запомните, я королева Франции! Я жена Филиппа II, и не собираюсь здесь обживаться. Это чудовищное недоразумение, что мы здесь! Возможно, меня оговорили, оклеветали! Кто-то очернил меня перед нашим повелителем! Но, – ее щеки запылали, глаза метали молнии, – я не собираюсь здесь оставаться! Клянусь, что очень скоро король даст о себе знать и заберет нас обратно во дворец.

Ему нужно самому во всем разобраться, вникнуть во все детали обвинения. А нам набраться мужества и ждать. И так вместе со мной поступят все те, кто желает служить своей королеве и Стране белых лилий. Кто же против, могут катиться на все четыре стороны! Еще не хватало, чтобы я уговаривала кого-нибудь занять место при дворе! – с этими словами она первая подошла к вышедшим встречать ее матери-настоятельнице и сестрам.

Королеве Франции Энгебурге и ее свите для их удобства был отведен целый флигель в монастыре. Тем не менее никто из королевских слуг не удосужился помочь несчастным датчанкам отнести в их комнаты узлы. Любопытные монахини наблюдали за тем, как темноволосая девушка с золотой короной на голове проследовала в свою комнату, а за ней, пригибаясь под тяжестью тюков и сундуков, тащились, еле переставляя ноги, разодетые в дорогие платья дамы.

Все вещи и приданое Энгебурги было как попало сложено в общую кучу во дворе монастыря, так что фрейлинам в конечном итоге пришлось, подоткнув подолы, вновь и вновь спускаться и подниматься по каменным лестницам монастыря, перетаскивая скарб. Оставить что-либо во дворе, сославшись на усталость или внезапное недомогание, никто не посмел. Ведь кто их знает, этих монахинь, внешне-то они святее ангелов небесных, а оставишь узел без присмотра, скорее всего, сопрут. В этом случае Энгебурга могла затребовать недостачу со своих бездельниц.