Джуд Деверо - Золотые дни Страница 10

Вначале он не обращал на Эдилин внимания. Он приходил на вечеринки и чаепития, но молчал, поигрывая с кружевами на манжетах и редко поднимая глаза на окружающих.

Эдилин было внове такое отсутствие внимания к ее персоне. С детских лет ей постоянно говорили о том, что Она красива. Она привыкла к тому, что мужчины реагировали на нее так, как этот заросший бородой шотландец. До знакомства с Джеймсом ей ни разу не встречался мужчина, который опускал глаза, словно и смотреть на нее не хотел. По правде говоря, отсутствие внимания со стороны Джеймса ее заинтриговало. Легкость в общении с тем, кто не смотрел на нее этаким преданным собачьим взглядом, была приятным разнообразием. Отсутствие внимания с его стороны побудило Эдилин к действию.

У нее был хороший голос, она умела неплохо играть на фортепьяно, поэтому часто развлекала гостей после ужина. Но Джеймс скучал и едва сдерживал зевоту.

Однажды она предложила ему вместе сходить на этюды, поскольку знала, что хорошо рисует. Все хвалили ее рисунки, но Джеймс едва взглянул на них.

Она заказывала новые платья, чтобы броситься ему в глаза, но даже когда она спрашивала его, нравится ли ему отделка вокруг декольте, он всего лишь вежливо улыбался.

Однажды вечером они играли в вист, и ее подруга злилась из-за того, что все время проигрывает.

— Не переживай, в следующий раз тебе точно повезет, — сказала Эдилин, забирая выигрыш.

— Тебе легко говорить с твоими-то деньгами! Ты можешь проиграть сколько угодно.

После очередной раздачи Джеймс заметил:

— Я думал, вы гостите у моей кузины, потому что у вас нет дома.

— Это верно, — сказала Эдилин, испытывая приятное волнение от того, что Джеймс обратился непосредственно к ней. — Перед смертью отец все продал и оставил мне вырученную сумму.

— Она хочет сказать, что он всю вырученную сумму перевел в золото и Эдилин получит все это золото, когда ей исполнится восемнадцать.

— Вот как? — кивнул Джеймс, но глаз не поднял.

После этого Джеймс стал более внимательным к ней.

Эдилин не была тупой, она понимала, что отношение к ней он изменил из-за ее приданого. Чтобы жить хорошо, человеку нужны деньги, а она заметила, что камзолы, которые носил Джеймс, далеко не новые. Похоже, что какие бы деньги ни заработал его дед, Джеймсу от них досталось не слишком много.

Какие бы причины ни заставили его наконец обратить на нее внимание, оно того стоило. За тем днем последовали три недели рая. Джеймс приходил в лондонский дом ее подруги каждый день, он пел и играл на фортепьяно вместе с Эдилин. Он позировал ей для портретов и щедро одаривал ее комплиментами, называя талантливой художницей.

Возможно, приданое и послужило причиной того, что Джеймс ее заметил, но полюбить друг друга им помог взаимный интерес к искусству и музыке.

Когда он впервые поцеловал ее, Эдилин подумала, что упадет на траву прямо там, в саду под деревом, и прямо там же позволит ему все.

— Не сейчас, — прошептал Джеймс. — Мы должны подождать, пока ты станешь моей и только моей.

— Да, — пролепетала она.

Она была так в него влюблена, что сделала бы все, о чем бы он ни попросил.

Потом Эдилин вернулась в школу, ей предстояло доучиться последнюю четверть, она писала Джеймсу каждый день. Он отвечал пусть не ежедневно, но достаточно часто, и письма его были забавными, интересными и полными любви к ней. Джеймс писал, как сильно ее любит, как хочет увидеть ее вновь, и что каждую ночь перед тем, как уснуть, он целует миниатюрный портрет, который она ему подарила.

Эдилин прижимала его письма к груди, иногда даже спала с ними, и считала дни до окончания учебы.

За все время, пока Джеймс за ней ухаживал, Эдилин ни разу не вспомнила о своем дяде Невилле. Она знала, что он является ее законным опекуном, она встречалась с ним как-то раз, когда была еще ребенком, но с тех пор, как умер ее отец, дядя Невилл не напоминал о себе. Она мало что знала о нем: разве только то, что жил он в замке в далекой Шотландии.

— Он джентльмен, — как-то сказал о Невилле ее отец, — и потому вся его жизнь сводится к охоте и еде.

Эдилин находила такую жизнь очень романтичной, и она мечтала, что когда-нибудь она и ее муж Джеймс приедут к дяде в гости.

Но однажды ночью одна из наставниц Эдилин пришла к ней в комнату и, разбудив, сказала:

— Собирайся. Ты уезжаешь.

— Куда? — спросила Эдилин, протирая глаза. В окно светила луна, до утра было еще далеко.

— За тобой приехал твой дядя, ты поедешь с ним. Поторопись. Оденься теплее. Он сказал, что ты поедешь без багажа, лишь в том, что на тебе надето. Мы позже вышлем твою одежду.

— Мой дядя? — переспросила Эдилин. Она не выспалась и потому плохо соображала. — Но мой дядя живет в Шотландии.

— Да, — раздраженно вздохнув, сказала учительница. — Он приехал из Шотландии и намерен увезти тебя туда.

— Но учебный год еще не закончился.

— Эдилин! Вставай! Твой дядя ждет, а он не отличается терпением. Он уже накричал на директрису. Он хочет, чтобы ты оделась и выехала с ним немедленно!

Учительница откинула одеяло, и Эдилин нехотя встала с постели. Она по-прежнему не понимала, что происходит. Если бы кто-то другой приехал за ней, она бы решила, что дядя умер, но он не умер, так к чему такая спешка?

Учительница помогла Эдилин надеть самое теплое из того, что у нее было.

— В Шотландии холодно, — пояснила она.

— Я должна взять… — начала Эдилин.

— Нет! Я все пришлю: книги, одежду, все. Он ждет.

Но Эдилин, несмотря на запрет учительницы, все же успела спрятать в складки юбки пачку писем Джеймса.

К тому времени как Эдилин оделась, сонливость с нее как рукой сняло. Она уже жила предвкушением. Дяде так сильно хотелось пообщаться со своей племянницей, что он решил увезти ее с собой в Шотландию, не дожидаясь окончания учебного года. Эдилин сожалела о том, что не успеет попрощаться со своими подругами и любимыми учителями, но радостное возбуждение было сильнее грусти.

Шотландия! Эдилин никогда в жизни не ездила так далеко. Она жила с отцом в Лондоне и посещала школу в Хэмпшире, а еще бывала в загородных домах некоторых своих подруг. Но она никогда не выезжала за пределы Англии.

Дядя сидел в кабинете директрисы школы и пил чай с хлебом и медом. Когда Эдилин вошла, он безразлично взглянул на нее и вернулся к трапезе. Эдилйн подошла, намереваясь поцеловать родственника, но он состроил такую гримасу, словно его передернуло от отвращения. Впрочем, это было даже к лучшему, потому что внешность дяди произвела на нее отталкивающее впечатление. Лицо его было красным, кожа шершавой, а маленькие глазки смотрели так, словно они принадлежали не человеку, а какому-то мелкому хищному зверьку.