Симона Вилар - Анна Невиль-5 Ветер с севера Страница 10

За годы скитаний Снэфрид стала настоящей воительницей. Она часто сходила с воинами на берег с драккаров и принимала участие в набегах. Как многие жены скандинавов, она превосходно владела оружием, обременительную кольчугу носила с изяществом, словно и не ощущая тяжести металла, и когда Снэфрид с громовым кличем, со щитом и в рогатом шлеме бросалась в битву, она становилась подобна валькирии. Викинги так и звали ее валькирией, гордясь неслыханно воинственной супругой своего предводителя, однако вместе с тем испытывали под взглядом ее необычных глаз чувство, сходное со страхом. Никто из соратников Ролло не сомневался, что она умеет колдовать, может наслать порчу или погубить одним-единственным словом.

Однажды, когда Ролло встал лагерем на Оркнейских островах, ему довелось столкнуться с братом Регнвальда, который правил там по повелению Харальда Прекрасноволосого. Его звали Сигурд, и для всех он был старшим родственником Ролло. Ролло нужно было сделать на островах остановку, чтобы починить потрепанные бурей драккары. Он отправил к Сигурду послов с дарами, но тот без промедления прибыл на побережье со своими вооруженными людьми и потребовал, чтобы племянник сейчас же покинул его владения. Возможно, Ролло и мог бы вступить с ним в бой, но он не желал проливать крови того, кого считал своей родней. Поэтому он молча велел отчаливать. Но Снэфрид ненадолго задержалась на берегу, и те из викингов, кто были с ней, слышали, как она невозмутимо заметила:

- Кусаешься, Сигурд? Смотри, как бы тебе самому не умереть от укуса.

И уже через несколько месяцев викинги с суеверным ужасом передавали друг другу весть о гибели Сигурда. Оказывается, брат Регнвальда совершил удачный набег на Шотландию, убил одного из шотландских князей, а его отрубленную голову как трофей возил у седла на ремне. И вот зуб отрубленной головы оцарапал ему ногу у бедра, нога распухла - и от этого Сигурд вскорости умер. Все сбылось по слову Белой Ведьмы! Нет, решительно, несмотря на все почтение викингов к финской валькирии, они не могли побороть своей робости перед ней.

Только Ролло и его брат не опасались чар финки. Атли - потому, что чувствовал себя под защитой старшего брата и знал, что не менее, чем красавица жена, он дорог Ролло. Сам же ярл был абсолютно уверен в любви Снэфрид и ощущал свою власть над ней. И все же наступил день, когда и ему стало не по себе рядом с Белой Ведьмой.

Как-то раз, на берегах Рейна, после набега он заметил, как Снэфрид удалилась в одну из отдаленных хижин, неся под мышкой сверток с плачущим младенцем. Он не сразу последовал за ней, занятый дележом добычи. Когда же спустя некоторое время он вошел под кров уединенного строения, то замер, обнаружив при свете пылающего очага Снэфрид, склонившуюся над трупом младенца со вспоротым животом.

- Во имя великого Тора? Что ты делаешь, жена!

Снэфрид отвела упавшие на лицо волосы. Ее руки по локоть и даже само лицо были перепачканы кровью.

- Разве тебе не ведомо, Рольв, что ничто так верно не предвещает будущее, как внутренности и потоки крови человеческой жертвы?

И видя, что викинг попрежнему потрясенно молчит, недоуменно повела плечом.

- Я знаю, что тебе близки взгляды Альвера Детолюбца , Рольв. Но пойми - это дитя, лишившись родных, все равно бы погибло. А мне была необходима жертва, чтобы заглянуть вперед.

Она хотела еще что-то добавить, но умолкла, заметив выражение холодного бешенства на лице мужа.

- Если я еще раз доведаюсь, что ты губишь младенцев, Снэфрид, я забуду о том, как много места ты занимаешь в моем сердце.

Он вышел, а финка еще какое-то время оставалась сидеть неподвижно с отрешенным выражением на лице. Потом негромким, лишенным интонации голосом произнесла в пустоту:

- Я подчиняюсь твоей воле, муж мой. Но знай и ты - пока ты следуешь избранному мною для тебя пути, твое сердце принадлежит мне, как нож за голенищем моего сапога.

Да, Снэфрид была уверена в любви Ролло. В своих походах он нередко развлекался с красивыми женщинами, среди которых встречались дочери и жены князей. Снэфрид спокойно наблюдала за тем, как приручал или покупал их богатыми дарами ее муж. Казалось, ей неведомо было, что такое ревность. Ни одного упрека не слетало с ее уст, когда, оставив даже самых красивых из них, он возвращался к ней. И их ночи - в палатке ли на корме драккара или на роскошных ложах в захваченных поместьях - были полны страсти и огня, как в первую их встречу, когда она первой обняла того, кого не страшил даже гнев конунга Норвегии.

По прошествии четырех лет Ролло выполнил обет, данный матери, и отвез младшего брата в храм Упсалы. Атли за это время так и не стал викингом, предпочитая оставаться на драккаре, когда все воины шли в поход. Он не выказал себя трусом, когда пару раз на драккары нападали с берега, и храбро держался во время морских битв, но при дележе добычи его глаза никогда не загорались при виде золота.

Когда же Ролло спросил, хотел ли бы Атли, как желала их мать, стать жрецом в Упсале, мальчик ответил, что ему это безразлично, но он любит море. Ролло же больше всего беспокоило, что его младший брат вновь, как и прежде, начал страдать приступами удушья, и порой он даже замечал, как на рукаве Атли, когда он прикрывал рот, появлялись кровавые пятна.

В великом святилище в Упсале Ролло отвел брата к жрицам Фрейи, которые славились умением верно предсказывать будущее. В последнее время, хоть в его отношениях со Снэфрид ничего не изменилось, Ролло стал избегать просить ее предсказать нить его норны.

И вот в Упсале, среди священного дыма жертвенников, под звуки песнопений и заклинаний, главная жрица прорекла, что судьба Атли столь тесно связана с жизнью Ролло, что старшему сыну женщины-скальда куда безопаснее лишиться руки, чем оставить младшего брата.

- Он твой проводник в Мидгарде, он - твое спасение, вы, как колчан и ножны, должны всегда быть вместе, - напевала впавшая в транс дородная жрица, и Ролло не мог разглядеть ее лица под спутанной гривой седеющих черных волос. - Ты разгневаешь своих дисов , герой, если оттолкнешь того, кто изменит твою судьбу, кто поможет тебе освободиться от чар. И когда придет черед младшего отправиться в мир богов и героев, старший обретет свой путь.

Пророчица умолкла, все так же раскачиваясь в отрешенном забытьи. Выждав немного и решив, что их время истекло, братья стали пятиться к выходу. Но едва Атли поднял вышитый полог и вышел, как жрица глухо и тревожно окликнула Ролло.

Викинг замер, и даже некоторые из распевавших заклинания жриц изумленно умолкли. В Упсале считалось событием, когда пророчица называла пришедшего по имени.