Хизер Гротхаус - Нежная обманщица Страница 10

— Наверное, тебе нужно было, чтобы он к тебе прикоснулся, — неуверенно произнес брат.

— Что ты имеешь в виду? — Симона выпустила из рук занавеску и на коленях поползла к следующему столбику.

— Мама так говорила, — отвечал он. — Когда ей было грустно, она прижимала меня к себе. — В голосе Дидье звучала, печаль. — Прижимала и просила: «Посиди у меня на коленях, малютка». Она часто мне говорила, что когда грустно, надо, чтобы к тебе прикоснулся тот, кого любишь. И тогда снова станет хорошо.

Симона опустила вторую занавеску. По щекам у нее текли крупные слезы. Забыв об оставшихся узелках, она заползла под меховое одеяло и приподняла край, чтобы Дидье лег рядом.

— Дидье, я не люблю барона, — чуть слышно проговорила она. — Просто он… попался под руку.

— Я знаю. — Дидье не смотрел на сестру, а поглаживал ладошкой блестящий мех. — Я так по ней скучаю.

— Ты снова ее увидишь, cheri, — успокоила брата Симона. — Надо просто подождать, пока мы не узнаем, почему она ушла, а ты — нет.

— Сестрица, ты думаешь, я попаду в ад? — тихонько спросил Дидье. — Из-за этого я еще здесь? Наверное, Бог не хочет брать меня на небеса.

— Не говори глупостей, — решительным шепотом заявила Симона. — Бог и маман скоро призовут тебя на небо. Очень скоро. Ты должен верить и ждать.

Дидье с сомнением кивнул и заглянул Симоне в глаза:

— Я думаю, леди Хейт может нам помочь. Правда-правда. Она… другая.

Он смотрел так серьезно, с такой надеждой, что Симона не решилась возражать.

— Ну хорошо, Дидье, — согласилась она. — Если я встречу ее, пока мы в Лондоне, то поговорю с ней.

Личико Дидье просияло.

— Но думаю, ты понимаешь, как опасно рассказывать о тебе кому-нибудь чужому? — Симона вспомнила брезгливый ужас Шарля, когда она доверилась ему.

— Леди Хейт не предаст тебя, сестра, — торжественно произнес Дидье. Он хотел что-то добавить, но тут раздался легкий стук в дверь. — Это папа, — прошептал Дидье, поцеловал сестру в щеку и пропал.

У Симоны сжалось сердце, когда она услышала поворот ключа в замке.

Она опустилась на перину и натянула до подбородка одеяло. Дверь распахнулась, появился отец со свечой в руке.

— Симона? Ты спишь? — негромко спросил Арман.

— Нет, папа. — Сердце Симоны бешено колотилось. Арман прикрыл за собой дверь. Его красное лицо потемнело от усталости, глаз дергался от тика. Арман проковылял через комнату и поставил подсвечник на маленький столик.

«Он слишком спокоен, — думала Симона, глядя на отца, который остановился в изножье кровати и сейчас напряженно смотрел в лицо дочери. — Случилось что-то ужасное».

Симона тут же представила: лорд Холбрук разорвал помолвку, из-за ее скандального поведения им придется покинуть Лондон. Куда они поедут? Ничтожная сумма, которую удалось собрать для поездки в Англию, почти растаяла. Они даже не в состоянии вернуться во Францию.

— Симона, ты можешь объяснить свое поведение?

Симона с трудом сглотнула. От ужаса у нее волосы зашевелились на голове.

— Нет, папа.

Раскачиваясь на каблуках, Арман тер свою сухую руку. Губы его шевелились, произнося какую-то беззвучную тираду в адрес дочери.

По натуре Арман был весьма эксцентричен и к тому же производил пугающее впечатление. Сколько Симона его помнила, он всегда занимался поисками какого-то таинственного сокровища, которое считал бесценным. По сути, отец был для нее незнакомцем. Пока Симона росла, он почти всегда отсутствовал из-за этих самых поисков. Бывая дома, в замке Сен-дю-Лак, он страдал от дурного настроения и не чурался физических наказаний — за любую провинность безжалостно бил своих детей. Даже сейчас, в весьма преклонном возрасте, он оставался сильным. Симона понимала, что ее безответственное поведение в такой вечер непростительно, и боялась, что отец ее высечет.

Наконец он заговорил:

— Значит, ты не можешь объяснить причин своего намеренного неповиновения? Ведь как только я оставил тебя на минуту без присмотра, ты улизнула с известным распутником и упала к нему в объятия, да еще в таком месте, где любой мог тебя видеть. — Арман сделал шаг к Симоне. — Подойди. — И он поманил дочь пальцем.

Дрожа от страха, Симона выбралась из-под одеяла и прямо на кровати встала перед отцом. Теперь они были одного роста и смотрели друг другу в глаза. Симона дернулась, когда отец взял ее за подбородок.

— Кажется, я понимаю, почему ты вела себя подобным образом, — произнес он.

Симона с трудом разжала губы:

— Понимаете?

— Да. — Не задетый шрамом уголок рта пополз вверх. — Потому что ты очень, очень, очень умна.

Симона удивленно распахнула глаза:

— Я?

Арман быстро поцеловад ее в обе щеки и прижал к себе.

— Очень умна, — со смехом повторил он, отстранил дочь от себя и посмотрел на нее так, как не смотрел никогда. — Когда Холбрук увидел тебя в объятиях молодого барона, он увеличил предложенную за тебя сумму втрое.

Симона прикрыла глаза и облегченно вздохнула:

— Слава Богу.

Арман еще раз ухмыльнулся. Когда Симона снова открыла глаза, Арман склонился над ее туалетным столиком. Он рылся в разбросанных на нем мелочах и неразборчиво бормотал, наконец что-то выбрал, вернулся к кровати, присел на краешек и протянул дочери маленькое серебряное зеркальце.

— Посмотри и скажи, кого ты видишь.

Симона нахмурилась, затем послушно бросила взгляд на свое отражение — черные волосы разметались по плечам, в лице ни кровинки.

— Себя? — с сомнением в голосе тихонько спросила она. Арман с улыбкой покачал головой:

— Кого это — себя?

Симона устало вздохнула. Отец действительно человек эксцентричный.

— Симону дю Рош из Сен-дю-Лака, папа. Но я не понимаю…

— Скажи этой девушке «до свидания», — оборвал ее Арман, — ибо такой скоро не будет.

— Папа!

Арман неловко поднялся с кровати. Подойдя к окну, он выглянул на улицу, где располагался трактир, взглянул на зарождающийся рассвет и улыбнулся.

— Я добился своего, Симона. Англия теперь моя. — Он обернулся к дочери, потряс в воздухе кулаком и, не в силах сдержаться, расхохотался. — Через два дня ты станешь баронессой Крейн!

У Симоны потемнело в глазах.

— Что?

— Ты выйдешь замуж за Николаса Фицтодда. Здесь, в Лондоне. С благословения самого короля Вильгельма!

— Нет! — в ужасе прошептала Симона. В ушах зазвучало предупреждение Ника: «Если это заговор, чтобы заполучить меня в мужья, то он не сработает. Я не поддаюсь на женские уловки».

Арман все сиял:

— Я на такое не мог и рассчитывать!