Барбара Бенедикт - До конца своих дней Страница 10

– Можно на улице встретить. Веер замер в руках Эдиты-Энн.

– Что за ужасные вещи ты говоришь, Гиневра-Элизабет! Даже ты не посмеешь заговорить с незнакомым человеком. Кто знает, что он сделает.

Гинни всегда провоцировала на невероятные поступки фраза: «Ты не посмеешь».

– Хочешь, поспорим, что я могу очаровать любого мужчину, стоит мне только захотеть?

– Но это же опасно.

Верно, опасно, но вслух Гинни этого не признала.

– Я так ему вскружу голову, что ничего дурного он мне не сделает.

Эдита-Энн принялась усиленно обмахиваться веером.

– Представляю, что сказал бы Ланс Бафорд, если бы услышал твои слова.

– Тогда не надо распивать с друзьями виски в кабинете мистера Фостера!

Ее кузина злорадно ухмыльнулась. Нет, не стоит просить у нее веер.

– А, погляди, вон стоит весьма опасный с виду мужчина, – вдруг сказала Эдита-Энн, показывая веером на кого-то в прихожей.

Гинни обернулась и увидела незнакомца из порта.

Она вздрогнула от удивления, и одновременно по ее телу пробежал трепет волнения. Что делает этот человек в доме Фостеров? Его черная рубашка и брюки выделяли его из моря белых льняных костюмов, которые были на других мужчинах. Черный, как ворон. Интересно, он тоже чувствует, что здесь ему все чужие?

Да нет, он вроде ничего такого не чувствует. Стоит себе в прихожей, кого-то дожидаясь, но в облике его, несмотря на простую одежду, нет ничего подобострастного. Наглец! Не стоит того, чтобы о нем думать, решила Гинни.

– Такому тебе не удастся вскружить голову! Посмотри, как он сердито смотрит.

– Очень нужно! – сказала Гинни, пренебрежительно дернув плечом. – Босяк какой-то.

– А по-моему, очень красивый мужчина. – Эдита-Энн опять поглядела на Гинни поверх веера. – Если бы я тебя не знала, Гинни, то подумала бы, что ты его боишься. Что, с таким не справишься?

И опять Гинни не выдержала подначки:

– Никого я не боюсь. Если бы я захотела, то могла бы вскружить голову и ему. Просто мне не хочется.

– А я готова поспорить, что на него твои чары не подействуют. Вид у него презлющий. Хочешь, поспорим, что тебе даже не удастся заставить его улыбнуться?

Это был соблазнительный вызов.

– Что ж, давай поспорим. Только на что? На твой веер?

Эдита-Энн посмотрела на незнакомца, потом на веер. И, закрыв его, постучала им по медальону Гинни.

– Идет! Очаруешь незнакомца – веер твой. Не удастся – отдашь мне медальон тети Аманды.

Гинни заколебалась. Если она отдаст мамин портрет, что у нее останется?

– Боишься? – опять поддразнила ее Эдита-Энн.

– Ладно, только не прячь веер, – сказала Гинни, отбросив доводы рассудка. – Через несколько минут тебе придется с ним расстаться.

Подхватив юбки, Гинни вышла в прихожую и, только увидев теперь уже знакомое сердитое лицо, поняла, что под нажимом Эдиты-Энн взяла на себя слишком много. Как же, очаруешь этого человека! Характер у него прескверный, а язык хлесткий.

– Увидела вас, – нерешительно начала она, заставив себя улыбнуться, – и тут только поняла, что так и не поблагодарила вас за вашу любезность. Простите, пожалуйста, если я была с вами несколько резка. Просто у меня с утра все не заладилось.

– Несколько резка, мисс Маклауд? Вы назвали меня вором.

Гинни пожалела, что не может спрятаться за веером. Как удержать на лице улыбку, разговаривая с таким грубияном?

– Во всяком случае, я вам признательна за то, что вы принесли мой саквояж. И хотела бы вас за это вознаградить.

«Пират» подозрительно посмотрел на нее.

– Что же вы хотите мне пожаловать? Чувствуя спиной взгляд кузины, Гинни посмотрела на него из-под опущенных ресниц и завораживающе улыбнулась.

– Знак благосклонности.

– Опять взялись за свою рыцарскую дребедень? Попробую догадаться. Как ваш преданный рыцарь, я получу в награду кусочек шелка или кружев, который будет знаком благосклонности прекрасной дамы.

Гинни вообще ничего не собиралась ему давать, но раз уж он заговорил об этом, можно, пожалуй, подарить ему носовой платочек. Если он его возьмет и если это заставит его улыбнуться, тогда она выиграла пари.

Гинни неохотно вынула из ридикюля кружевной платочек.

– Мне вышила этот платок тетя. Эти трилистники – залог удачи.

Незнакомец мельком взглянул на платок, потом впился взглядом ей в глаза.

– Вы согласны подарить мне залог удачи? – с недоумением спросил он. Его лицо уже не было неприступным. – А Бафорд не будет против этого возражать?

Мысль, что Ланс ее приревнует, вдруг понравилась Гинни.

– Ланс Бафорд не имеет права распоряжаться моими поступками. Я вольна делать подарки кому мне вздумается.

Незнакомец улыбнулся и протянул руку за платком. Его большая мозолистая рука на секунду накрыла руку Гинни. Они встретились взглядами, и она вдруг забыла обо всем вокруг. Незнакомец поднес ее пальцы к губам, и ей стало трудно дышать.

– Я ваш вассал, – сказал он, целуя ее дрожащую руку. – Я живу, чтобы служить вам, леди Гиневра.

Гинни остолбенела. Эти самые слова они употребляли в детстве, когда играли в Камелот.

– Откуда вы знаете? – сказала она, но тут услышала громкий голос:

– Отпустите ее руку!

К ним шел явно взбешенный Ланс.

– Что это вы себе позволяете, сэр? – негодующе спросил он.

– Я разговаривал с дамой, – ответил незнакомец, не спуская глаз с Гинни. – А вы тут при чем?

– Да как вы посмели вломиться в этот дом? Незнакомец перевел взгляд на Ланса.

– Что-то я не понимаю, – холодно сказал он. – С каких пор вы стали здесь хозяином?

– Я здесь почетный гость, и вы это отлично знаете, а о вас этого никто не скажет. И мы не позволим подобной публике приставать к нашим дамам. Отпустите руку мисс Маклауд и убирайтесь отсюда, пока вас не вытолкали взашей.

Гинни знала, что ей надо вмешаться и сказать Лансу, что это она приставала к незнакомцу, но тогда она проиграет пари Эдите-Энн. Кроме того, Лансу этот человек явно не нравится. Как же признаться, что она с ним флиртовала?

Незнакомец глядел на нее безо всякого выражения, но она чувствовала, что он в ней разочарован. Увидев, что она не собирается ничего объяснять, он кивнул.

– Понятно. Опять игра, – тихо сказал он. – На вашем месте я был бы осторожнее в выборе товарищей для игр, моя прекрасная дама. Не у всех мужчин наличествует чувство чести.

Ланс шагнул вперед и ударил незнакомца по щеке.

– За такую наглость я требую удовлетворения! Незнакомец замер. Глаза его сверкали.

– Я не собираюсь драться с вами на дуэли, – сказал он, покачав головой.

– Трус! – бросил Ланс. – Да чего еще можно ждать от типа, который не останавливается перед тем, чтобы скомпрометировать мисс Маклауд!