Патриция Грассо - Выгодный жених Страница 10

– Смадж, твоя лохматая няня, рассказывала, что ты не по годам мудра, – промолвил герцог, откинув волосы с лица дочери. – Прошу прощения зато, что не смог тебя защитить.

Белл не хотела, чтобы кто-нибудь видел ее шрам. Даже отец. Она опустила взгляд на их перевитые пальцы, чувствуя, что краснеет.

– Это не ваша вина. – Она подняла глаза на отца, но его невидящий взгляд был мечтательно устремлен на что-то у нее за спиной.

– Помню, как ты ребенком украдкой смотрела на меня из-за юбки Смадж. – Герцог снова посмотрел на дочь, возвращаясь к реальности. – Ты лечишь растения?

Белл кивнула:

– Да. Бог наградил меня этим даром.

– Моя тетя Беделия обладала таким же даром, – сказал герцог и сменил тему: – Расскажи мне о бароне Уин-гейте.

– У нас с Каспером не было близости, – сказала Белл. – Его мать не одобряла наш брак и осуждала моих родителей…

Отец поморщился.

– И я ответила ей такой же любезностью, – продолжала Белл. – Я сказала баронессе, что не хочу разбавлять свою аристократическую кровь родством с дочерью викария.

Герцог ухмыльнулся:

– Ты унаследовала мою гордость.

– Равно как и мои сестры.

– Если хочешь, выходи замуж за Уингейта, – сказал герцог. – Ни один мужчина не откажется от семейных уз со мной.

– Нет уж, спасибо. – Белл одарила отца озорной улыбкой. – Я сказала Касперу: если вы меня признаете, я не снизойду до замужества с простым бароном.

Герцог хихикнул:

– Аристократическое происхождение придает уверенности в себе, так же как титул и благополучие.

– Уж чего-чего, а уверенности в себе у сестер Фламбо в избытке.

– А это что? – спросил герцог, бросив взгляд на корзинку.

– Садовая богиня не может творить маленькие чудеса без своих волшебных инструментов, – сказала Белл. – Я намерена продолжать мой садовый бизнес.

– Я в состоянии обеспечить моих детей, – с досадой промолвил герцог. – Не хочу, чтобы моя дочь работала за деньги.

О Боже, точно так же как Каспер.

– Тогда я буду взимать плату с моих клиентов палочками и камнями, – заявила Белл, заставив отца улыбнуться. – Я лечу растения из любви к ним, а не за деньги.

– Но ты ведь берешь плату за свои услуги?

– Да.

– Значит, работаешь за деньги, дитя мое.

– Я лечу растения из любви к ним, – повторила Белл, – беру плату за услуги, а деньги отдаю бедным.

– Делаешь пожертвования?

– Я не нуждаюсь в деньгах, – высокомерным тоном произнесла Белл. – Мой отец – герцог. Кроме того, мое участие в компании обеспечивает мне достаточный… – Она осеклась, встревожившись, что почти раскрыла секрет.

Отец по-прежнему улыбался. Но его темные глаза светились любопытством.

– О какой компании ты говоришь?

– Вам нужно спросить…

– Я спрашиваю тебя.

– Губы ваши спрашивают, – сказала Белл, – а тон требует.

– Белл… – В голосе герцога звучали предостерегающие нотки.

– Я не могу сказать.

– Не можешь или не хочешь?

Белл молча развела руками.

– В финансах у нас хорошо разбирается Блисс, – добавила она. – Возможно, вас удовлетворят ее объяснения.

Герцог пристально смотрел на нее в течение нескольких долгих секунд.

– Я поговорю с Блисс, когда они вернутся из магазинов. Кстати, о магазинах. Я вспомнил, что ты отказалась ехать вместе со всеми.

– Я никуда не собираюсь выходить, – объяснила Белл. – Поэтому мне не нужны новые платья и всякая мишура.

– Разумеется, ты будешь выходить, – сказал отец. – Мы с Рокси представим тебя обществу, и в конце концов ты встретишь подходящего джентльмена.

– Только слепец женится на женщине со шрамом, – возразила Белл. – Не надо никого уговаривать жениться на мне.

– Я никогда бы не стал этого делать. – Герцог широким жестом обвел сад. – Дитя мое, ты каждый день творишь маленькие чудеса. Почему ты не веришь, что встретишь мужчину, который полюбит тебя?

– Разве что произойдет чудо.

Герцог покачал головой:

– Непременно произойдет. Вот увидишь!

Он говорил, как ее сестры. Возможно, уверенность передается по наследству. Ни сестрам, ни отцу ее не понять. Судьба сыграла с ней злую шутку. С изуродованным лицом она никому не нужна.

– Ваша светлость! – К ним спешил Тинкер. – Прибыли ваши партнеры по бизнесу.

– Пойдешь со мной? – поднявшись, спросил ее герцог.

– Я хочу посидеть здесь еще немного, насладиться солнечным светом. – Белл сложила руки на коленях. – И поразмышлять о чудесах.

Михаил надеялся на чудо.

Он откинулся на сиденье экипажа. Вместо того чтобы сразу отправиться на деловую встречу, он повез дочь на Бонд-стрит. Пусть поймет, что в магазинах мам не продают.

Бесс хочет, чтобы новая мама умела печь печенье, копаться в земле, была веселой и любила ее. Но оказалось, что леди не пекут печенья, и уж тем более не копаются в земле. Поэтому не могут сделать его дочь счастливой. Красота, деньги и родословная вообще не имеют значения.

Погруженный в размышления, Михаил только сейчас заметил, что кучер придерживает дверцу открытой. Он вылез из кареты и улыбнулся младшему брату, ожидавшему его возле Инверари-Хауса.

– Показываться на глаза герцогу, – насмешливо произнес Михаил, – дерзость, граничащая с глупостью. Утренняя «Таймс» упомянула об одном знатном иностранце. Его видели выходившим из резиденции некоей оперной певицы незадолго до рассвета.

Князь Степан побледнел:

– Думаешь, его светлость читает газетные сплетни?

– А ты как думаешь?

– Я хотел защитить…

– Прибереги свои объяснения для герцога.

Парадная дверь открылась, прежде чем они постучались. Дворецкий пропустил их в дом.

– Его светлость спрашивал о вас у ваших братьев, – обратился Тинкер к Степану, – беспокоился, будете ли вы на этой встрече. Я так понял, что он хочет говорить с вами.

Михаил и Степан стали подниматься на второй этаж. Михаил оглянулся и обменялся улыбкой с дворецким. Тинкера с его чувством юмора Михаил считал настоящим сокровищем.

Михаил постучал в дверь и вошел в кабинет. Младший брат последовал за ним. Герцог Инверари сидел за письменным столом. Князья, Рудольф и Виктор, расположились в креслах.

Кивнув герцогу и братьям, Михаил опустился в кресло у окна. Степан – в соседнее кресло.

– Братец, его светлость желает перемолвиться с тобой словом, – сказал ему князь Рудольф.

– Не перемолвиться словом, а серьезно поговорить, – уточнил Виктор.

Михаил сочувственно посмотрел на Степана, готовый защитить младшего брата, как делал это всю жизнь. Степан повернулся к герцогу:

– Чем могу быть полезен, ваша светлость?

Герцог хлопнул по столу сложенной газетой.